но мозг подсказал, что только что произошло что-то важное, на что она не обратила внимания.
Алиса снова подняла руку к лицу и увидела, что пальцы вымазаны чем-то красным. На щеку снова упала капля. Алиса подняла голову и невольно охнула: вверху на ветках дерева лежало что-то большое.
— Леон! — позвала она, не отрывая взгляда от дерева.
Леон посмотрел сначала на нее, затем проследил за взглядом. Выругался так витиевато, что Алиса удивилась бы, если бы только в этот момент окончательно не осознала, что на дереве лежит Влад. Лица его не было видно, оно было обращено к небу. Он не шевелился, правая рука безвольно свисала вниз. И именно по пальцам этой руки катились бордовые капли крови и падали на землю.
— Как он там оказался? — прошептала Алиса.
— Бездушные еще и не такое могут.
Леон снял с себя плащ, бросил его Алисе.
— Расстелите на земле, внутренней стороной вверх.
Прежде, чем Алиса осознала значение его слов, Леон схватился за нижнюю ветку дерева и ловко взобрался на нее. Подтянулся, снова схватился за ветку. Алиса, все детство лазавшая по деревьям и заборам, не могла не отметить грацию, с которой Леон взбирался наверх. Не вязался у нее образ колдуна с лазанием по деревьям, и теперь она была искренне удивлена.
Всего за пару минут Леон добрался до Влада. Там, наверху, дерево было значительно тоньше, ветки опасно наклонялись и хрустели, когда Леон ступал на них. Алиса поймала себя на том, что задерживает дыхание каждый раз, когда он ступает на новую.
— Он жив! — вскоре сообщил Леон, и только тогда Алиса опомнилась, быстро расстелила на земле плащ, который продолжала держать в руках.
Плащ показался ей странным. Снаружи обычный, из теплой, чуть шершавой ткани, а внутри подкладка была холодной и скользкой, серебрилась и поблескивала в начинающихся сумерках. Из чего она сделана, Алиса определить не могла. Да и некогда сейчас было.
Как Леон будет снимать Влада с дерева, она не представляла. Это ведь не то же самое, что взбираться одному. Леон, казалось, о таких вещах не задумывался. По крайней мере, даже не останавливался, чтобы осмотреться, действовал быстро. Одной рукой держась за ствол дерева, наклонился к Владу, обхватил его второй рукой под мышки, подтянул на себя. Влад был на полголовы ниже Леона, но заметно коренастее и тяжелее. Тем не менее Леон обращался с ним как с плюшевой игрушкой.
Откуда в тебе столько силы?
И все же спускаться пришлось осторожно и медленно. Когда Леон со своей ношей были уже недалеко от земли, Алиса услышала, как Влад тихонько стонет каждый раз, когда Леон делает какое-то неосторожное движение.
Когда оба оказались на земле, Алиса увидела страшное: Влад на самом деле был жив, но истерзан. Другого слова подобрать она не могла. Лицо его было залито кровью, куртка и футболка изорваны в клочья, грудная клетка будто вскрыта. Алиса видела свисающие ошметки мышц и, если бы пригляделась, быть может, увидела бы и обнаженные ребра, но она, к своему стыду, почувствовала такую тошноту, что предпочла отвернуться.
Леон, сам измазанный теперь кровью, аккуратно положил ношу на расстеленный плащ, завернул в него Влада, как в пеленку.
— Помоги мне, — с трудом произнес он, и Алиса поняла, что этот акробатический маневр отнял у него много сил.
Она тут же опустилась на колени, спросила напряженно:
— Что делать?
— Надень ему.
Леон протянул ей руку, и на раскрытой ладони Алиса увидела такую же колбу, что висела на ее шее, только пока еще пустую. Взяла необычный медальон, аккуратно приподняла голову Владу и надела на шею. Колба на глазах принялась заполняться темно-красной жидкостью, будто кровью.
— Мне бежать за помощью? — уточнила Алиса, но Леон качнул головой:
— Нет времени. Я сам.
Он подсунул руки под Влада и поднял его, завернутого в плащ, будто пушинку. Легко встал на ноги и снова почти бегом бросился в сторону дома. Алиса последовала за ним, удивляясь, откуда взялись силы. Надеть колбу на шею Владу он не мог, а нести его на руках почти километр — легко.
В доме их, как выяснилось, уже ждали. Двери на террасу были распахнуты, в холле стояла встревоженная София.
— Все ждут, — коротко сказала она, когда Леон взлетел по ступенькам наверх.
Казалось, он даже не услышал секретаря, сразу направился в глубь дома. София последовала за ним, и Алиса тоже. Они свернули в один из коридоров, в конце которого, насколько Алиса помнила, находился медицинский отсек. От остальной части дома его отделяла темно-коричневая дверь, теперь распахнутая настежь. У двери уже ждали два человека, полностью экипированные в хирургическую форму. Рядом с ними стояла каталка, на которую Леон сгрузил Влада. Врачи тут же покатили каталку вглубь отсека, Леон последовал за ними, а София осталась, преградила дорогу и Алисе.
— Жди здесь, — сказала она. — Леон там не задержится, ему будет нужна твоя помощь.
Алиса остановилась, понимая, что и сама не хотела идти дальше. Согнулась, уперлась ладонями в колени, пытаясь отдышаться.
— Почему не отвезти его в больницу? — спросила она, не сильно надеясь на ответ, но София ответила:
— Здесь есть все необходимое для оказания экстренной помощи и лечения, в том числе операционная.
Алиса удивленно посмотрела на закрывшуюся дверь.
— Но зачем это в доме?
— А ты еще не поняла, насколько опасно работать на Леона? — насмешливо бросила София, скривившись. — Шла бы дальше пиццу развозить, пока не влипла.
Алиса скрипнула зубами, но ответила максимально спокойно:
— Сама разберусь, куда мне идти. Леон меня на работу взял, и не тебе обсуждать, кому и что делать.
София хмыкнула, но больше ничего не сказала. Вытащила из кармана телефон, привалилась плечом к стене и уткнулась в экран. Чего именно они ждут, Алиса не знала, но последовала примеру Софии: оперлась спиной о стену и прикрыла глаза, позволяя себе наконец дышать чуть спокойнее.
Ждать Леона пришлось не больше десяти минут, но за это время София успела уйти и вернуться, держа в руках новый черный плащ. Интересно, сколько их у Леона вообще?
Тот вышел из медотсека, вытирая руки салфеткой, но кровь все еще оставалась на его одежде. Переодеваться Леон не стал, лишь забрал у Софии плащ и накинул на плечи. Не говоря ни слова, направился к выходу на террасу, а София молча указала Алисе на него, давая понять, что той следует идти за колдуном.
Они снова шли к месту, где нашли Влада. Быстро и решительно, но теперь не бегом. И Алиса решилась спросить:
— Как Влад?
— Жив, — коротко ответил Леон. — Тяжело ранен, но должен выкарабкаться, — вскоре добавил он. — У меня работают профессионалы, должны помочь.
А если не помогут, то кто-то из родни Влада получит хорошую компенсацию. Жестоко, но справедливо. Наверняка Влад тоже знал, на что подписывался.
— А эти бездушные — кто они? — снова спросила Алиса, поняв, что Леон не против немного рассказать.
— Люди, у которых отобрали душу.
— Душу? — Алиса покосилась на собеседника. — В религиозном смысле?
— Нет. Не совсем, — Леон задумался на секунду, не зная, как правильно объяснить. — У каждого человека есть некий метафизический след. Религия называет это душой, хотя я не уверен, что мы интерпретируем ее одинаково. Кто-то — аурой, кто-то — энергетическим следом. Кто-то вообще в нее не верит, но она есть.
— И кто может забрать душу? — снова спросила она. — Демоны?
— Не совсем. Точнее… Понимаете, то, что мы привыкли называть демонами, — это слишком большая категория существ, чтобы иметь общую характеристику. Некоторые из них могут высасывать из человека душу, оставляя лишь пустую оболочку, бездушного. Таких я называю Собирателями душ.
— И никак нельзя вернуть эту душу на место? — поинтересовалась Алиса.
— Увы, — Леон бросил на нее быстрый взгляд и продолжил идти дальше. — Собиратели питаются душами, для них это еда. После того, как вы съедите яблоко, его ведь уже невозможно вернуть на дерево, так?
Алиса кивнула. Вернуть, конечно, можно, и порой под деревьями таких «яблок» много, как собачьих, так и человеческих, но Леон прав, это уже не то, что можно назвать яблоком.
— И что становится с человеком, у которого высосали душу?
— Он превращается в чудовище.
Алиса подумала, что не так уж это и разнится с общепринятыми понятиями. Разве что обычно «человек без души» говорят про черствых, не способных к сочувствию и помощи людей. Здесь же, похоже, Леон имеет в виду чудовище не в фигуральном смысле, а прямом. По крайней мере, Алиса не представляла, как обычный человек мог сотворить такое с Владом.
Леон немного притормозил, дожидаясь, пока Алиса поравняется с ним, и больше вперед не вырывался, шел рядом. Бросил взгляд на колбу на ее шее, сказал:
— У вас очень интересная душа. Никогда еще не видел фиолетовых, только читал про них.
Алиса опустила взгляд, тоже посмотрела на колбу.
— Так это… моя душа? — нахмурилась она.
Леон кивнул.
— Вынужденная мера. Когда идешь на встречу с бездушным, нужна защита. Бездушные слепы, но хорошо чуют чужие души, ведь их главная задача — найти себе новую. Заключив ее в колбу, вы как бы скрываете ее от бездушного, он больше не может ее чувствовать. А значит, с большой вероятностью пройдет мимо вас. Или, по крайней мере, не сможет навредить.
— Он не может разбить колбу? — уточнила Алиса.
— Может. Но скорее случайно. Он не знает, что душа там, не чует ее. Бездушные в некотором смысле напоминают киношных зомби. Только им нужны не мозги, а душа. Но они так же глупы и жестоки в своей глупости. Чем дольше бездушный остается в таком не-живом виде, потому что это уже нельзя назвать жизнью, тем сильнее он теряет человеческий облик. И внешне, и морально. Он перестает думать, им движут лишь инстинкты. Бездушного можно только убить.
Алиса посмотрела на шею Леона, на которой болталось много разнообразных украшений, но колбы среди них не было.