— Что ты наделала! Он собирался рассказать нам! — воскликнула Кэсси.
— Нет, не собирался. Он пытается покончить с собой, — сказала я и отступила, когда в комнату ворвались трое из медперсонала.
— Вон! — потребовал один из них. — Реанимационную тележку! Живо! — крикнул он, повернувшись ко мне, даже когда начал делать компрессию грудной клетки. — Что вы с ним сделали?
— Это не я. — Обхватив себя руками, я отступила к закрытому окну, жара била меня по плечам. — Я пыталась остановить его. — Мое внимание переключилось на Гленна, затем на Дэвида. Оборотень ссутулился, прижав руки к лицу, пытаясь загнать фокус на самое дно своей психики. Рука Кэсси лежала на его руке, ее прикосновение сочеталось с собственнической защитой. — Я пыталась остановить его, — повторила я, но меня уже никто не слушал. Реанимационную тележку уже привезли, и они готовились оказать шоковое воздействие на его сердце.
— На него наложено заклинание запрета на разглашение, — сказала я, и ведущая медсестра подняла голову. — Я почувствовала, как оно собралось, когда мы его допрашивали. Он запустил его намеренно. Я этого не делала.
Ведущий медбрат замолчал. Он быстро изучил меня, мгновенно оценив, что я, возможно, знаю, о чем говорю.
— Это не поможет, — сказал он, даже выдергивая шнуры из стен. — Экстренная реанимация. Уберите его! Вперед, люди. У нас есть три минуты!
Кэсси выкатила Дэвида, когда три медицинских работника внезапно превратились в пятерых. В мгновение ока Уолтер оказался в коридоре.
— Освободите лифт! — раздался громкий голос, и они исчезли.
Дверь медленно закрылась.
В комнате, где когда-то находился Уолтер, была большая дыра. Я стояла у окна, боясь переступить порог. Это было рискованно, словно идти по новой могиле.
— Куда они его везут? — сказала Кэсси, и я подскочила.
— В комнату со свинцовой обшивкой глубоко под землей. Она перекроет ему доступ к лей-линиям. Возможно, сбросят проклятие. — Я вздрогнула, расправив плечи. — Это может спасти его, но мы никогда не узнаем имя мага.
Кэсси подалась вперед. Я не понимала света надежды в ее глазах.
— Мы можем сделать это с моим людьми? — спросила она, и я на мгновение застыла, ничего не понимая.
— О. Нет, — сказала я, наконец-то поняв ее умственную гимнастику. — Проклятие на Уолтере было проклятием о запрете разглашения. Проклятие чакр работает по-другому. Мне нужно идти, — добавила я, потрясенная пустой комнатой. Я уже видела такое: внезапный переполох, за которым следует долгая тишина. Место, где кто-то был, разговаривал, смеялся, плакал, вдруг оказывалось пустым. Они никогда не возвращались.
— Мне нужно идти, — повторила я, уже мягче. Страх, который я считала давно побежденным, зашевелился в сердце. Он был старым и темным, испачканным паутиной и запустением. — Девочки ждут меня.
— Я останусь, — сказал Гленн. Выражение его лица было замкнутым, и я подумала, не видел ли он тоже пустую комнату, или его вытолкали в коридор и держали отдельно, пока его мать умирала.
— Рейчел, ты не против, если я поеду с тобой? — спросил Дэвид, и я потянулась к сумке и прижала ее к себе, словно это было одно из плюшевых животных из моего детства. Ненавижу больницы.
— Эм, конечно. — Я посмотрела на Кэсси, видя, что для нее это тоже стало сюрпризом.
— Я хочу убедиться, что Люси и Рей не боятся оборотней, — добавил он, и Кэсси наклонилась, чтобы поцеловать его, проведя рукой по линии его челюсти, изучая его лицо. Она искала фокус. Он все еще был там, но снова был скрыт.
— Я останусь с детективом Гленном, — сказала она. — Дам тебе знать, если он выкарабкается.
Наклонив голову, Дэвид потянулся к ней, и они снова поцеловались, долго и томительно, полные обещаний и связи.
— Увидимся вечером, — прошептал он, когда они отстранились друг от друга.
Я переместилась за его спину и убедилась, что колеса разблокированы.
— Дай мне тоже знать, хорошо?
Гленн кивнул, склонив голову в ненужном чувстве вины. Он никак не мог предположить, что на Уолтера было наложено заклинание запрета на разглашение. Кроме того, Уолтер намеренно спровоцировал его.
Я толкнула дверь ногой и сделала глубокий, очищающий вдох, когда мы оказались в коридоре. Воздух был прохладным, а мои шаги — быстрыми. Три стажера сплетничали за столом, их внимание было приковано к нам, когда мы подошли к лифту и остановились. Напрягшись, я нажала на кнопку вниз. Ох…
Дэвид глубоко вздохнул и резко выпрямился, шокировав меня, пока я пыталась удержать кресло от падения.
— Что ты делаешь? — спросила я, когда он уперся рукой в стену.
— Бросаю кресло. Я сидел в нем только для того, чтобы Кэсси перестала на меня сердиться.
— Нет, вернись. Сядь. Ты слишком тяжелый, чтобы я могла тебя подхватить.
Дэвид нахмурился, а я пожала плечами, указывая, пока он не сел обратно. Мне тоже не нравились инвалидные кресла, но меньше всего мне нравилось падать на пол. Возьми себя в руки, Рейчел. Ты больше не маленькая испуганная девочка. Уолтер тебе не друг, и если он умрет, твоя жизнь станет легче.
— Мы можем взять твою машину? Я приехала на такси, — сказала я, пытаясь изменить направление своих мыслей.
Лифт пискнул, и я вкатила кресло внутрь.
— Конечно. — Дэвид нажал кнопку со своего кресла, и двери закрылись. — Но я за рулем.
— Да? — спросила я, чувствуя, как дрожит и растет страх: внезапные перемены, пустота, потеря, которую ничем не заменишь. Сморщившись, я, как обычно, прогнала это ощущение.
Но страх не уходил. Не в этот раз.
Глава 14
Серая спортивная машина Дэвида медленно ехала по примятой траве из-за колеи. Среди внедорожников и фургонов она выглядела неуместно, и это, а также инвалидная коляска, торчащая из открытого багажника, привели нас на переднюю площадку, а не на заднюю территорию «Яблок Энди». Мы оказались на удивление близко к главному зданию, и я остановила машину, потрясенная столпотворением на сидровой фабрике в прекрасный пятничный день за неделю до Хэллоуина.
— Яйца Варфоломея, — прошептал Дэвид в тишине, когда ремень безопасности отстегнулся. — Ты хотела приехать сюда?
Поморщившись, я выглянула в окно и посмотрела на детей, бегающих на свободе. Мамы и папы, не обращая внимания на хаос, толкали коляски по травянистым колеям, их дети болтали пухлыми ножками и размахивали стаканчиками с соком по дороге сюда и липкими и перепачканными тыквами по дороге обратно. Чаще всего в коляске находился малыш или два.
— Не помню, чтобы так было, — сказала я, открывая дверь и услышав нарастающий шум.
— Ух ты! — Выйдя из машины, Дэвид сделал выравнивающий вдох. — Эффективнее, чем коробка противозачаточных, — сказал он, обретя равновесие.
Дверь с грохотом захлопнулась, и я замешкалась, положив руки на крышу машины Дэвида, изучая главное здание, хижину для прессования сидра и, наконец, тыквенные поля. От терпкого запаха сидра и горячих пончиков у меня перехватило дыхание.
— Липко, — прошептала я. — У Ала больше нет мобильного. Давай попробуем заглянуть на тыквенные грядки. Хочешь поехать туда на повозке с сеном?
Дэвид сделал осторожный шаг, затем еще один, его движения быстро ослабли.
— Нет. Пока мы идем медленно, прогулка пойдет мне на пользу.
И все же я вцепилась в его руку, закинув сумку повыше, пока мы шли под углом к зданию сидрового пресса и запаху готовящегося теста. Мы с Дэвидом были как слизняки среди шума и движения множества детей, набросившихся на козлят и тыквы. День выдался солнечным и теплым, что совсем не характерно для Цинци в конце октября. На моей руке висел самый привлекательный холостяк среди оборотней города, и я вдыхала его, позволяя сложному аромату оборотней расслабить меня, пока мы очень медленно шли по выровненной траве.
— Как твои дела? — спросила я, когда мы нашли пыльную двухколейку.
— Мои? В порядке. Это о тебе я беспокоюсь.
Удивившись, я заправила прядь волос за ухо.
— Обо мне?
— В больнице? — уточнил он, и я вздрогнула. — Я никогда раньше не видел тебя такой.
— Да, ну… — Я замялась, размышляя, не виновата ли в этом неуместная агрессия. Я все еще злилась на Трента. Или на свою жизнь, возможно. Я не могла взять двух девочек на утреннюю прогулку и не подраться с претендентом на власть в городе. — Я в порядке, — сказала я, зная, что это не так.
— Все было в порядке? — Дэвид крепче вцепился в мою руку, когда мимо пробежали трое детей, едва не врезавшись в него. — Напомни мне никогда не вставать рядом с твоей плохой стороной.
— Я немного на взводе, — призналась я, а затем вздрогнула, когда теплая, липкая рука схватила меня за пальцы. — Рей! — сказала я, глядя на нее, Дженкс нахально сидел у нее на плече. — Ты хитрюга.
Дженкс поднялся в воздух, на его угловатом лице появилась довольная ухмылка.
— Она станет королевой проказ, — предсказал он. — Привет, мистер Пибоди. Выглядишь так, будто тебя облевала кошка.
— Я тоже рад тебя видеть, — сказал Дэвид, вскинув брови от раздражающего прозвища.
Я подняла Рей на руки, довольная тем, как ее вес приятно ложится мне на бедро.
— А где Ал и твоя сестра? — спросила я, и она указала на место для пикника, где Ал и Люси сидели, окруженные кольцом бросающихся в глаза пустых столов. Перед ними стояли три чашки сидра «Дикси» и открытый пакет с пончиками, а демон в черных брюках и цветастом жилете казался не таким уж неуместным, как мог бы, — в нем чувствовался богатый дядя, взявший на прогулку своих племянниц. Высоко подняв брови, он бросил на меня насмешливый взгляд. Несмотря на расстояние, он явно знал, где все это время находилась Рей.
«У него это хорошо получается», подумала я, слегка покачиваясь, чтобы усадить Рей поудобнее. Не то что я, втягивающая свою жизнь во все, где пятнаются даже самые простые удовольствия. Но, опять же, его козлиные глаза обычно отпугивали людей, особенно когда они были наполовину скрыты за синими дымчатыми очками.