– Он жив, – не менее мрачно отозвался целитель, отправившись в лабораторию и принявшись звенеть там склянками. – Но лишился воспоминаний.
– Всех? И как так вообще вышло?
Ответом мне было продолжающееся перебирание склянок и тихие ругательства.
Я медленно подошла к распластавшемуся у стены брюнету. Да, он мне не нравился. Да, он был в чем-то замешан. Да, он посмел ударить ничего ему не сделавшего старика. Да, он явно хотел, чтобы меня осматривал какой-то Виноградов, менталист, сделавшей из Владимировны безумную, по крайней мере в глазах местных законов…
Но Марат все еще оставался человеком. Он не продался демонам, не получил их метку. Он клялся, что никого не вызывал… Хотя, судя по всему, именно из-за него и произошел вызов. Он что-то обещал, принимал дурман…
Но он был не просто человеком, а моим родственником. Моей… семьей? Нет, не совсем.
В видении были демоны и Георг со Стефанией, тащившие бессознательного Марата. Сердце признало меня частью рода. Не частью даже – главой. Я отвечаю за этого человека, каким бы глупым, слабым и жалким он не был. Пока он не перейдет черту и не станет врагом – я должна защищать его, а не причинять боль.
Должна защищать того, кем он является… Защищать то, что пожирала чернота, клубившаяся в его голове. Чернота, принесенная извне, но и чернота, на которую он сам согласился.
Я протянула руку, коснувшись покрытого бисеринками пота лба. Я не умею исцелять, да и никогда не умела. Оказать первую помощь – да, как и любой Защитник. Там, где вокруг демоны, можно рассчитывать только на себя и на того, кто сражается рядом. Это после уже в Анклаве Любящий-целитель зарастит раны… Зарастит надежно, навсегда, а не просто прикроет заплатками да кровь заговорит.
Я не могла помочь Марату, не могла прогнать тьму, чья природа мне совершенно непонятна. Но могла защитить то, что тьма еще не поглотила. Остатки разума и памяти можно укрыть от расползающегося темного пятна. Далекий астрал не давал нужных сил, но близкое Сердце могло помочь. Сердце и рисунок на руке, способный ведь защитить от вмешательства в разум… Защитить не только меня.
Я сосредоточилась, прикрывая глаза и концентрируясь на той силе, которую могла получить от Сердца. Вокруг – земля моих предков. Я – глава рода и я хочу защитить того, с кем делю кровь.
И Сердце, созданное помогать, откликнулось на просьбу и начало передавать энергию. Мое дело теперь – направить нужное через знак на руке. Направить и осторожно укрыть тонким, но невероятно прочным защитным слоем и целое, и разрушенное, отгородить память, мысли и чувства Марата от сил, уничтожающих его сознание...
Сила текла сквозь меня, позволяя медленно, неспешно, но равномерно и неустанно создавать преграду. Надо лишь не мешать, надо лишь удерживать цель в разуме и ровно дышать, пропуская через себя поток энергии. Я – и посредник, и направляющий…
Кажется, Георг что-то говорил. Потом ругался… Но отвлекаться на него я не решалась: пока энергия двигалась, пока укрывала все нужное, любое изменение могло все разрушить.
Собственное тело протестовало все больше и больше. Пульс участился, удерживать дыхание спокойным и ровным становилось все сложнее и сложнее. Волны силы, проходившие через меня, приносили усталость.
Удерживать концентрацию становилось все тяжелее, а защита чужом разуме еще не сомкнулась.
В нос ударил резкий, неприятный запах. Захотелось чихнуть, но хотя бы сознание эта атака на обоняние прояснила, позволяя собраться. Вытерпеть еще один вдох, и еще…
Наконец защита выстроилась, полностью отгораживая тьму. Я рвано выдохнула, не без труда отпуская энергию, возвращая ненужное обратно Сердцу. Больше не нужно было быть проводником. Достаточно. Более чем достаточно.
Одежда промокла от пота, а сердце билось как бешеное. Для тела Владимировны столько энергии явно было перебором, и плевать, что я-то могу ее контролировать… С природой не поспоришь, а природа намекала, что для человека, едва-едва едва получившего возможность проводить, сделанное было явным перерасходом.
– Ника, слышишь меня? – Георг оказался рядом.
– Слышу, – без особой силы в словах отозвалась я. – Все нормально.
– Да, конечно, – устало отозвался он. – Разумеется. Дай я…
Я краем глаза заметила тянущуюся к шее руку и резко развернулась. Тело не то чтобы обрадовалось – перед глазами заплясали неприятные такие точки… Но еще пара движений, и под спиной появилась вполне надежная стена. Не то чтобы сидя на полу можно куда-то упасть, но все же.
– Нормально, – еще раз повторила я. – Все пройдет.
Надо восстановить ритм дыхания. Перегрузка при проведении – вещь неприятная, но терпимая.
– Ты только Инициацию прошла, а объем силы…
– Нормально все. Просто займись Маратом. Я отойду.
Будет глупо, если он от чего-нибудь другого загнется тут…
Георг мотнул головой.
– Так и отойти в мир иной можно. Дай я хотя бы уровень посмотрю, может быть тиранол или еще что-нибудь понадобится.
– Я…
– Хочешь лежать пластом до свадьбы?
– Ни того не хочу, ни другого.
– Ну и все тогда. Тебя недавно траванули, потом Марат перестарался с Успокоением, потом Др... демоны, потом Инициация, теперь еще это… Сиди, в общем. Марат все равно стабилен.
– А что вообще с ним? – поинтересовалась я, стараясь не обращать внимания на алкогольный дух от придвинувшегося старика.
Работал-то Георг, проводя энергию через мое тело и вслушиваясь в ее отклик, четко, явно не в первый раз. Но руки его подрагивали, и, что-то подсказывало – вовсе не от волнения.
– Что, что… – раздраженно откликнулся целитель, ставя на пол несколько склянок и вновь направляясь в лабораторию, – последствия дурости.
Зон стекла, ругань, какое-то бульканье… Все это едва долетало до разума. Я старалась направить сознание на восстановление. Получилось так себе, сказывалась и усталость, и банальная слабость энергетической системы. Это я с трех лет простейшие проведения делала, а Владимировна никогда ничем таким не занималась…
– Чьей? – полюбопытствовала я, когда старик вернулся с каким-то запыленным шприцем.
– А это хороший вопрос. Подставь руку.
Ну да, конечно. Если учесть, что именно он собирался мне часа три назад вколоть…
Целитель возвел глаза к потолку.
– Слушай, я понятия не имею... кхм, в общем, почему ты изменилась. Я знаю, что не успел, что отрава убила… тебя. Нанесла слишком большой ущерб мозгу до того, как я ввел антидот. Но я, возможно, ошибался. Или восстановление даже с такими, как у тебя, повреждениями, все же возможно. Может… Может Виноградов и прав, и это какое-то альтер-эго. Может – одержимость, и у тебя как-то хватило сил обмануть Сердце и получить доступ к его энергии. Не знаю. Никогда о таком не слышал. Но я не враг роду Ланских, в котором ты теперь глава, и не враг тебе. А с учетом нынешней ситуации… – он глубоко вздохнул, – или мы объединяемся и доверяем друг другу, или все заканчивается плохо.
Я не сдержала усмешки. Если учесть, что сейчас в видавшим виды флигеле требующего ремонта особняка находились раненая горничная, целитель-алкоголик и мой родственник, потерявший неизвестно сколько воспоминаний, оно и не начиналось хорошо.
– Зря смеешься. Или не ты передумала выходить за Хорошилова?
– Брака не будет. Никакого и ни с кем. Но давай подробнее насчет «плохо».
– Руку подставляй, не будь ребенком. Чем раньше введу восстановитель, тем быстрее отойдешь.
«Не будь ребенком»… Ладно, в целом – он прав. То, что я не люблю иглы и уколы, никак не отменяет того факта, что этот проигравший битву с зеленым змием старик сейчас более-менее дееспособен и соображает в целительстве лучше меня.
Я подставила руку. Левую, по привычке.
Вообще давать колоть в вену что-то тому, у кого трясутся руки – так себе идея. Но, к моему удивлению, Георг со второго раза справился, да и кровь быстро остановил.
– Минут через десять-пятнадцать подействует. А это выпей, – он поставил рядом со мной один из принесенных для Марата бутыльков.
– А…
– Ему не нужно пока, а мои запасы не бесконечны.
– Не нужно?
– Пей. Да, не нужно. Не думаю, что он в ближайшие дни придет в сознание, и оно и к лучшем – нам все равно нужен будет менталист. Причем – неболтливый, – Георг вновь принялся ощупывать виски родственника. – Хотя теперь это терпит.
– Может, ты хоть сейчас объяснишь, что случилось? Я вроде ему скулу только сломать могла…
– Не только могла, но и сломала. Откуда ты этого набралась… Я еще поверю, что отец не сдержался и рассказал о демонах, но это… – он наткнулся на мой взгляд. – Ладно, я не хочу ничего знать. Не сейчас, хватит с меня. В общем, здесь, на территории поместья, магии плевать на всякие ограничения дееспособности и прочее. Насколько я понял, наблюдая, ты, пройдя Инициацию, подтвердила свое право стать главой рода. И благодаря этому и тому, что Марат, попытавшись применить к тебе Повеление, по сути, вызвал на дуэль за старшинство, которую проиграл, ты сумела приказать ему рассказать то, о чем он поклялся молчать. Поклялся менталисту или в присутствии менталиста, потому что нарушение клятвы вызвало разрушение памяти. Я в этом не силен, но, думаю, начали разрушаться те цепочки ассоциаций, которые кодировали определенные воспоминания, потом еще и еще… Не знаю, как далеко зашел процесс, но, так или иначе, сейчас уцелевшие участки памяти защищены, и эту защиту поддерживает родовая магия. Не думаю, что пока Марат на территории поместья, что-то изменится в худшую сторону.
Целитель, который явно с трудом произнес такую длинную речь, покосился на меня – и достал лежавшую около кресла фляжку, из которой сделал хороший такой глоток.
– Это от радости или от горя?
Старик какое-то время молчал, смотря в одну точку, потом покачал головой и ответил невпопад:
– Если кто-то обо всем этом узнает, то мы со Стефанией получим блок, а ты отправишься жить к Хорошилову.
– Что? Почему?