Я усмехнулась. Ну да, неплохое приобретение – карманный экзорцист с уникальными, если верить этой женщине, знаниями. Правда, пока последствия изгнания так себе – слабость все еще оставалась в теле, хотя и постепенно уходила. Ладно, в целом укрепить энергетику реально, главное – время и верная последовательность упражнений. Да, обычно этим в детстве занимаются, но что уж теперь…
– И что это?
– Скажем так: вы столкнулись со специфическим применением некогда условно-разрешенных чар.
– То есть это менталистика?
Анна Михайловна покачала головой.
– С точки зрения моей и моих коллег, если бы они тут были, вы совершенно здоровы и не подвержены никакому воздействию. Но, тем не менее, я воспользовалась кое-какими амулетами и пошла в смежную область, и там все интереснее.
– И?
– Вы, думаю, знаете, что эмоции вызывают определенные изменения в организме. Меняется дыхание, меняется сердцебиение, вырабатываются самые разные гормоны, названия которых я перечислять не буду. И, собственно, наоборот это тоже работает. Причем то, что наложено на вас, уже полностью вработалось.
– Что это значит?
Никогда не слышала такого термина.
Анна Михайловна с явным сожалением уточнила:
– Само магическое влияние свое дело сделало и полностью распалось. Его нельзя обнаружить и, собственно, нельзя снять. По крайней мере в настоящий момент. Специалист может и сможет, но его еще найти надо, воздействие очень редкое.
Я мрачно уставилась на менталистку. Что за бред? Магия всегда возвратна…
Та подняла руки.
– Этот тип воздействий может обнаружить себя во время активации команд, особенно если рядом находится наложивший его маг. Но есть и хорошая новость: воздействие замкнуто.
Мой взгляд был весьма красноречив, и менталистка принялась объяснять:
– Тот, кто это сделал, если совсем грубо, запрограммировал ваше тело на определенные реакции при присутствии определенных стимулов. После того, как эти связки «стимул – реакция» были созданы, они неизменны. Других не будет. Я пока сумела найти лишь одну очевидную – реакцию на слова Олега Хорошилова о любви, запускавшие…
– Спасибо, я поняла.
– С гневом не очень понятно, его могло вызвать и движение, и слово, и даже запах, ваши воспоминания тут не помогли. Но если вы сможете отследить за собой собственные реакции, то можно будет найти и другие крючки, пожалуй. Ну и вторая хорошая новость – так как это воздействие не поддерживаемое, то вы сами вольны регулировать свое поведение. Да, вы будете чувствовать агрессию, скажем, но все же сможете удержать себя в руках.
Вот ведь… Я попыталась совместить все сказанное и сделать его простым и понятным для себя.
– То есть, по сути, я – дрессированная собака, которая по команде хозяина будет на задних лапах ходить?
Анна Михайловна покачала головой.
– Если не вдаваться в дебри, то, скорее, по команде вам захочется встать на задние лапы и пройтись, но делать это или нет – ваш выбор.
– Выбор – штука довольно иллюзорная… Ладно, допустим. Я так понимаю, на основании всего этого вы мой статус больной на голову не отмените?
Морщинка на лбу Анны Михайловны стала глубже.
– Вижу что нет, – я не сдержала усмешки.
– Увы, до тех пор, пока не будет найдет тот, кто вешал Нити Марионетки, или хотя бы тот, кто знает весь список команд, официально комиссия не сможет признать вас безопасной для общества.
Я подавила порыв выругаться. Нет, ну логика конечно есть, может у меня тут в голове команда «Фас», но все же…
– Кто мог это сделать? Почему я не была против? Это ведь не получается незаметно, так?
Анна Михайловна покачала головой.
– Скорее всего кто-то дал вам препараты, повышающие внушаемость, а после внедрил ассоциативные установки. Но работал не менталист, ну или менталист с очень специфическим обучением. Тут скорее прошлись по физиологии.
– То есть это мог сделать целитель?
Менталистка кивнула.
Отлично. У меня даже была идея, у кого можно выяснить пару интересных моментов. И у кого точно были препараты… Много препаратов и самых разных.
– Вы кого-то подозреваете? – поинтересовалась Анна Михайловна.
Я покачала головой. Даже если и да, то это только мое дело.
– Так или иначе – вы можете контролировать свое поведение.
Прекрасно. Просто прекрасно… Что за безумие – делать из человека дрессированного пса? Кто это вообще допустил – и зачем?
– У вас нет адреса Марфы?
– Что? – менталистка явно была удивлена сменой темы.
– Марфа. Та женщина, на которую я напала.
Анна Михайловна покачала головой.
– Мы не держим таких сведений, да и вы никогда не были моей пациенткой на постоянной основе. Виноградов может знать, но я, увы, нет.
Логично.
– А как вообще узнали о том, что случилось? Ну, чтобы признать меня безумной?
– Полиция. Они прибыли быстро и так же быстро вызвали дежурного менталиста, которым в тот день был Виноградов. Наша клиника имеет контракты с большинством благородных родов Опоры.
Интересно… Значит, когда Владимировна напала на Марфу, то полиция появилась тут же, а когда ее саму траванули, то этот Голицын четыре дня двигался к поместью. Местные трибунальщики ленивы... Или кто-то хотел в первом случае разрешить все максимально быстро, и ничего не делать или не торопиться во втором.
В палату вошел князь.
– Идемте, Ника. Анна, я вернусь как закончу, есть разговор.
Менталистка кивнула. Я же не слишком элегантно сползла с койки и на не самых твердых ногах направилась к выходу.
Честно говоря, находись нужная палата на первом этаже, а не на третьем, было бы проще. Но все же по лестнице я спустилась, пусть и не так быстро, как Шуйский.
Его автомобиль оказался припаркован за зданием лечебницы, на небольшой площадке, где разместились еще несколько дорогих авто и пара микроавтобусов в цветах целителей. Неподалеку на лавочке о чем-то разговаривали светловолосый парень и рыжеволосая девушка. Стоило нам приблизиться к автомобилю, как они поднялись и направились к нам. Одеты они были в самую простую одежду, девушка так вообще выбрала себе юбку до колен…
Вот только двигались и смотрели так, как смотрят перед боем. Эти двое были воинами, ну или хотели ими казаться. И носившими перчатки. Разделились – парень пошел наперерез к автомобилю, а девушка начала приближаться ко мне, держать на расстоянии от князя. Я шагнула в сторону и назад, так, чтобы и видеть обоих нападающих, и, если понадобится, прикрыть Шуйского.
Парень шагнул ближе, девушка потянула руку к поясу...
Я попыталась было поставить щит вокруг нас обоих – но попытка обратиться к Печати отозвалась лишь болью. Достала с пояса дубинку, одним взмахом разложила ее…
– Достаточно, – подал голос Шуйский. – Хватит уже ваших развлечений.
Парень и девушка разом подобрались, отступая на шаг и буквально за мгновение превращаясь из готовых к бою воинов в самых обычных обывателей.
Я сложила дубинку и привесила на пояс.
– На будущее, – обернулся ко мне Шуйский, – в течении пары дней после энергетических перегрузок лучше не пользуйтесь Печатью.
Радует конечно, что он сказал это после, а не до... Но я только кивнула. Не время для ссор.
Рыжеволосая, подошедшая ближе, протянула руку.
– Надежда Шуйская.
– Ника Ланская.
– Говорят, отец учил тебя сражаться?
– Н… Да, учил. И, кажется, об этом все уже знают, – я скосила глаза на Шуйского.
– О, далеко не все и не все, поверьте. Но ради собственной и вашей безопасности некоторым из окружающих стоит знать ваши возможности. К тому же, может быть, в будущем вас заинтересует возможность отрабатывать свои навыки не в одиночестве. А пока... Артем, в особняк Ланских. Садитесь, девушки. Путь неблизкий.
На метро наверняка вышло бы быстрее, хотя ехать в машине оказалось весьма удобно. Широкие сиденья, приятный запах чистоты и кожи, прохлада… И сотни, тысячи автомобилей, обступившие нас едва мы покинули территорию лечебницы.
Я не могла оторвать взгляда от проплывающих в окне зданий. Самые разные – от старых особняков до огромных башен из стекла и бетона. То и дело мы проезжали стройки, где возводили за раз десяток разноцветных многоэтажных домов, пересекали узкие улицы с домами поменьше, проезжали кварталы со зданиями, почти полностью закрытыми движущимися картинками и надписями...
Вокруг бурлила жизнь. Люди, десятки, сотни, тысячи людей со всех сторон – в автомобилях, в надземном метро из каких-то коротких поездов, в больших автобусах, просто пешком.
Город, полный жизни. Но в отдельных уголках жило зло. В Слугах, ходящих по метро, в демонах, заползающих в тела юношей…
Но пока оно себя не показывало, и мы без проблем добрались до того самого въезда, перед которым я стояла в нерешительности еще несколько часов назад.
– Ланская, сделайте, что ли, временный допуск, – бросил князь, – не потратитесь сильно. Не пешком же дальше идти, в самом деле?
Я кивнула, лишь примерно представляя, что именно нужно. Подумав, вылезла из машины и подошла к забору. Стоило положить ладонь, как даже без моей просьбы ворота начали открываться с громким скрипом.
Я вернулась в машину, стараясь делать вид, что скрип – это вполне нормально. Работают же?.. Работают. И быстро работают. Водитель нажал на газ, и мы въехали на подъездную аллею.
Стоило миновать ворота, как прямо на моих коленях материализовался Ловец.
– Шевелись, я едва их сдерживаю!
Глава 14
Я оглянулась на сидящих в машине. Судя по выражению лиц, истошный вопль остался незамеченным. И что теперь – вслух ответить?
– Да, нет, дубина! – взвыла белка.
Объясни толком, что случилось, – подумала я. А вслух сказала:
– Нет ли возможности ехать быстрее? Кажется, на поместье напали.
Водитель переглянулся с князем, и после кивка последнего увеличил скорость.
– А что тут объяснять?! Пока ты неизвестно где прохлаждалась, влезла уже не выгоревшая сволочь, притащила с собой каких-то тварей… Я насилу уговорил вассалов запереться в комнате клятвопреступника. А эти твари ходят и дом крушат! Пришлого уже почти прикончили, еще немного – и дверь доломают, а за ней бойцов нет!