– То есть выходит, что мой брат неизвестно где, а я – шизофреник, опеку над которым после свадьбы получит муж?
Анна Михайловна кивнула.
– Мы инициировали внутреннее расследование, есть подозрение, что Виноградов сам спровоцировал приступ, чтобы вывести тебя из игры, но доказать это сложно. Именно поэтому мне хотелось увидеть тебя самой. Хотя, признаю, не ожидала, что все окажется так.
– Я тоже.
Смерть – это погано, но стать чьей-то женой без права голоса – еще хуже. В последнем случае к моим словам о демонах никто не прислушается. К тому же, у нас Прорыв случился из-за предательства, из-за того, что некоторые из людского рода решили, что смогут подчинить демонов. Похоже, тут тоже были такие умники. И что – мне тут сидеть и смотреть, как рушиться и этот мир? Ну уж нет.
– Как мне отменить опекунство? Вы можете это сделать?
Анна Михайловна покачала головой.
– Я могу дать заключение о психическом состоянии. Но чтобы полностью избавиться от ограничений, нужно или найти доказательства подлога диагноза, или пройти комиссию, которая признает вас достаточно стабильной для самостоятельного проживания.
– Комиссию из таких как вы?
Менталистка кивнула.
– Да.
– То есть они тоже заметят то, что заметили вы.
– Да.
Прекрасно. То есть я для всех какая-то молодая барышня, обрученная неизвестно с кем, и считаюсь безумной. А если попробую доказать обратное – то все выплывет наружу. И что-то мне подсказывает, что едва ли остальные отреагируют на мое прошлое так же спокойно, как эта менталистка.
Анна Михайловна достала до того висевшие на шее часы на длинной цепочке. Откинула крышку – при этом на ее руке мягко запульсировал уже другой рисунок – покачала головой и крышку закрыла.
– Времени мало, не стоит привлекать внимание затягиванием сроков осмотра. Ты получила приглашение – распорядись им мудро.
– Хотите показать меня коллегам и решать, пригожусь или нет? – бросила наугад я. – А там можно и отменить все ограничения…
Менталистка поднялась на ноги.
– Из окружения князя хоть что-то в психиатрии смыслю только я. И замечу, что опорники своих не бросают, но и работать с теми, от кого проблем больше, чем пользы, не будут. Если вам удастся найти доказательства чьего-то умысла против вас или вы сумеете скрыть некоторые свои особенности, например, с помощью родовых артефактов, если такие у вас есть – то, думаю, удастся снять с вас все ограничения. Если нет… Вам сначала придется доказать свою пользу, и только после этого кто-то может взять на себя ответственность за нарушение закона.
– А…
Дверь распахнулась, и на пороге появились уже знакомый брюнет, тот самый двоюродный дядя. С ним был еще один мужчина, старше и куда упитаннее.
– О, Антон Максимович, – шагнула к толстяку Анна Михайловна, – вы зря торопились, я уже закончила. Все в порядке, девушка лишь сильно перенервничала из-за случившегося, да и последствия и яда, и введенных нейтрализаторов сказываются, все же их не в цеху готовили. Никаких волнений, пару дней в постели – и все придет в норму.
– Прекрасно! – едва не подпрыгнул толстяк. – Чудесно! Тогда я удостоверюсь, и…
– В этом нет необходимости. А вот я хотела с вами, коль мы встретились, обсудить случай Каюжного, пока еще есть время. Идемте.
Толстяк посмотрел на меня, на «родственника», опять на меня. Открыл было рот, но тут менталистка продолжила:
– Я ведь так понимаю, что комиссия одним заседанием не ограничится, и у вас все равно временно нет права практиковать магию разума, так что…
Толстяк покраснел, бросил сложночитаемый взгляд на брюнета – и расплылся в улыбке.
– Разумеется! Я лишь хотел удостовериться, что прислали лучшего специалиста, и сам провести опрос. Не заходя за установленные ограничения.
– Думаю, я здорово сэкономила ваше время. Пойдемте, нужна ваша помощь…
Толстяк еще немного помялся и, кивнув сначала мне, потом брюнету, вышел за дверь. За ним последовала и Анна Михайловна.
– Погодите, – окликнул ее «родственник», – а ритуал? Откуда она…
– Книги, – развела руками менталистка, – не зря же ваша племянница частенько бывает в библиотеке. Всего хорошего, вызывайте, если понадоблюсь. Всегда готова оказать помощь. За установленную плату, разумеется.
А это сказано было мне… Но толстяка она и правда увела, да и «дядя» ушел провожать гостей, предоставив мне время подумать.
Что делать? Да, выходит, менталисты могут поверить в то, кто я, в то, что я знаю… И что будут делать потом? А остальные? Демоны-то тут… И почему эта дама не напала?
Я бросила взгляд в угол.
Никого. Пришла, посмотрела и ушла. Вернется ночью, а пока показалась, чтобы напугать? И как она вообще тут оказалась, если Прорыва не было? Кто-то должен был тогда открыть Дверь, так?
Вопросы, вопросы… И нет ответов.
Одно ясно: тут мне не все рады. Менталистка могла и соврать, но мне еще больше нужен источник информации. Какой-нибудь нормальный, а не дядя, которому явно выгодна вся эта история с сумасшествием Владимировны, и не смазливый жених, у которого, похоже, выгоды не меньше.
Горничная? Я ее напугала, да и она едва ли язык за зубами держать будет, опять испугается странных вопросов... Еще есть старик – тот, на которого дядя ругался. И менталистка сказала что-то про «нейтрализаторы, произведенные не в цеху». Может, это старик что-то знает? Дядя явно мне пока не друг, а вот с его врагом может и получится объединиться…
В дверь постучали. Аккуратно так, тихо.
– Войдите!
На пороге появилась уже знакомая горничная. Напряженная, но все же выучка перебарывала страх.
– Госпоже что-то нужно?
– Нет, – машинально отозвалась я, – а стоп, подожди. Есть кое-что. Скажи, у меня в голове все после отравления все как-то смешалось – а что за старик тут был?
– Старик? – озадаченно спросила горничная. – А, вы про Георга… Да, он же вам лекарство ввел, хотя господин Марат потом долго ругался. Его препараты-то старые все, да и он… Но да, был.
– А где он сейчас?
– Так как и всегда, у себя во флигеле.
Хоть что-то хорошее.
– Прекрасно! – я не без труда, но все же встала и подошла к комоду, чтобы найти что-то, в чем можно выйти на улицу.
Так, духи, – сколько их тут? – какие-то помады, тени, что-то похожее на лак… Ниже шампуни, книжки, мягкие игрушки… Все что угодно кроме нормальной одежды, про оружие я вообще молчу.
– Простите, госпожа, вы что-то потеряли?
Ага. Свою прежнюю жизнь.
– Ты не могла бы принести мне одежду? Нормальную только.
– Нормальную, госпожа?
Я подавила желание застонать.
– Штаны. И рубашку там какую-нибудь.
На лице горничной мелькнуло удивление, но она лишь поклонилась и отправилась прочь.
Надо как-то нормально отношения выстроить, без этих поклонов и прочего. Но сейчас явно не время – нажалуется еще этому… Марату. Нет, конечно, если все пойдет совсем плохо, придется с ним жестко говорить, но пока мне все еще нужна информация. Чем больше – тем лучше. И информация не от тех, кто хочет получить главенство над родом.
Одежда нашлась. Неудобная, узкая, но спасибо, что хоть не платье, да и в целом двигаться можно. Я бы предпочла что-то попросторнее и с большим количеством карманов, но выбирать не приходилось.
С чем-то, что могло бы защитить хотя бы от Низших, дела обстояли хуже. В комоде нашлись только уже порядком затупившиеся ножницы да выдвижной нож для бумаги с острым, но ломким лезвием. Подумав, я взяла ножницы – хоть не сломаются, если что. Надо будет зайти на кухню по дороге и там нож взять. Надеюсь, обойдется без идиотских вопросов.
Стоило неспешно выйти за дверь, как на другом конце весьма пыльного коридора показался «дядя».
Вот же!
– О, Ника, тебе еще рано вставать, – с приторной заботой заметил он, подойдя ближе. – Куда ты собралась?
– На прогулку, – бросила я первое, что пришло в голову.
Враг. Он – враг. Только пока атаковать не стоит. Надо узнать о нем больше, подождать пока он свое слабое место покажет.
– Тебе еще рано, – непререкаемым тоном заявил родственник. – И что ты на себя нацепила? Ложись, сейчас я принесу снотворное, доктор Виноградов сказал…
– Я сама разберусь, рано или нет, – отрезала я. – Подышу воздухом, отойду от переживаний. Меня, вообще-то, убить пытались!
– Ты еще слаба…
– Вот и буду становится сильнее. Прогулки перед сном полезны для здоровья.
Я что, у себя дома не могу прогуляться выйти? Ну не у себя… Да неважно пока.
Какое-то время дядя явно колебался, потом уступил.
– Хорошо, только недолго. Стефания присмотрит, – и не успела я возмутиться, как он крикнул: – Стефания, сюда, проводишь госпожу!
Вот же…!
Ладно, пока план тот же.
Идти вниз под надзором родственника было не слишком приятно, но хоть не демон – и то ладно. Длинный коридор с пыльными коврами и выцветшими гобеленами привел к площадке широкой и когда-то даже красивой лестницы. Сейчас мрамор изобиловал сколами, а ковер на ступенях – дырами.
М-да уж, ремонт тут бы явно не помешал.
Спускаться по лестнице с поврежденным коленом – та еще задачка, но приходилось вещи и посложнее делать. Пусть тело моей почти полной тезки большую часть из них едва ли смогло бы повторить… Наверное.
Уже успевшая переодеться горничная догнала меня уже на первом этаже.
– Госпожа, вы уверены, что хотите гулять прямо сейчас? – с явным сомнением поинтересовалась она.
Я медленно ковыляла через холл к тяжелым дубовым дверям, чувствуя на себе взгляд родственника, наблюдавшего с площадки второго этажа.
– Уверена. Идем.
Дверь скрипела, как и ступеньки крыльца. Стоило отойти от дома на десяток шагов по покрытой брусчаткой подъездной площадки и развернуться, как стала видно, что у хозяев этого поместья не хватало денег на ремонт не только внутри, но и снаружи.
А ведь когда-то красивый дом же был… Два этажа, четырехскатная крыша, горгульи всякие с барельефами, или как оно там называется, бежевая краска на стенах, флигели слева и справа...