– Жизнь спасти пытаюсь, – бросила я и развернулась, встречаясь взглядом с хозяином дома.
Старик. И судя по лицу – пьет далеко не в первый раз. Были в Анклаве и такие.
Старик-алкаш в драных штанах, даром что на армейские похожи, в короткой рубахе, небритый и дурнопахнущий. Прекрасно просто…
– Вижу, – пьян он был, кажется, не до полной потери связи с реальностью, – но нах… вонючая х…? И вытяжка зачем? И остальное? И кто ты, мля, вообще?
– Дыру в энергетике пытаюсь закрыть, – отозвалась я, возвращаясь к втиранию вытяжки, – от нападения Ловца. Или помогай – или не лезь, а еще лучше – помощь приведи, целителя какого-нибудь.
Алхимик, что б его…
Старик сдавленно ругнулся – и на нетвердых ногах заковылял прочь. Позвенел склянками, заковылял дальше.
Я продолжила втирать хвою, теперь в ладони, туда, где выходили центральные каналы.
Вновь раздалась ругань. Потом вновь звон склянок, вновь ругань, что-то забулькало…
Стефания рвано застонала, на мгновение открыла глаза, но потом опять закрыла. Сейчас ее лицо казалось куда бледнее, чем раньше… Или это из-за керосинки? Без амулетов не сказать ничего, а без проводимости – уж тем более. И…
– Отодвинься, – старик вернулся, говоря куда внятнее.
– Что?
– В сторону, – бросил он, – тут места мало.
Ну так-то да…
Ноги едва держали, да и отсидела я их, но все же сумела убраться из коридора, садясь в проходе. Старик уселся рядом со Стефанией и положил руку прямо на рану. Молча – но на его ладони засветился знак. Похожий на тот, что был у менталистки, но все же другой.
– Ты что – целитель?
– Был, – лаконично отозвался старик.
Ну прекрасно. Впрочем, в нынешней ситуации – лучше, чем ничего.
– Что случилось? – наконец дошел до нормальных вопросов хозяин флигеля.
– Что, что… – скрывать что-то смысла не было. – Демоны. Низшие, но нам хватило. Оба сдохли, но подгадили напоследок.
Старик с сожалением покачал головой. Потом мазнул по мне взглядом – и еще раз покачал головой. Пробормотал:
– Что я наделал…
Что?!
Руки сами собой сжались в кулаки.
– Ты их вызвал?! Отвечай! – я поднялась на ноги, нависая над стариком.
– Не их. Тебя.
Красные мутноватые глаза смотрели с глухой болью и тоской. А ведь он, кажется, любил эту… Владимировну. Не как мужчина, нет. Другой взгляд совсем.
И тоже, блин, все знает. Ладно, меньше тайн – меньше проблем.
Я села обратно.
– Я – не демон.
Взгляд целителя вернулся к Стефании.
– Но и не Ника, – негромко ответил старик. – Говоришь о демонах, ведешь себя как Дима, вырядилась вон в брюки… Да и доза там такая была – никому не выжить, я опоздал. А ты – тут. Используешь то, о чем знать не должна. Или Виноградов постарался, и у тебя разум совсем помутился, или… хуже все. Я не успел.
– А этой... Стефанией что? – прервала я словоизлияния старика.
– Что, что… Дыра в пузе и в энергетике. Закрываемая, но дыра.
– Справишься?
Старик хмыкнул.
– А что – выбор есть? Уйди с прохода, кем бы ты ни была, не мешайся.
А и правда ведь – целитель. Из тех, кого я знала, почти все такими были: разбудишь ночью, в любом состоянии – и все равно способны работать. К тому же он явно что-то протрезвляющее принял, вон и откупоривал пробки уже почти без проблем, и ходил туда-сюда ни обо что не спотыкаясь.
Я же просто отодвинулась с прохода на относительно чистое место возле камина, следя, как старик сначала одно вливал в Стефанию, потом другое, потом сходил еще за парой неподписанных составов… Под конец он пролил рану чем-то темным, сверху наклеил что-то, похожее на телесный пластырь, только резко пахнущее, и в одиночку принялся тащить ее к кровати.
Тут пришлось помогать, хотя и для нас двоих бессознательная девушка была тяжеловата.
В итоге обувь со Стефании снимала я и укрывала ее тоже я. Ошметки платья – так себе одежка для ночевки, но не переодевать же ее здесь, вот в самом деле… Да и устала я как собака.
Уложила, укрыла – и села рядом на пол. Сейчас восстановлюсь. Надо только вызвать транс, нужно только посчитать, закрыть глаза на секунду...
Кто-то тронул за шею. Я выбросила руку, поймала чужую ладонь, выкручивая… И сообразила, что рядом все тот же старик.
Целитель-алхимик покачал головой.
– Говорят, глаза – зеркала души. Твои-то не изменились – но этого и не нужно.
В руках у него был шприц. Держал его целитель так спокойно-спокойно, но у меня по спине холодок пробежал. Я – не я, если там какой-нибудь дряни нет. Такой дряни, которая и эту жизнь отберет.
Вот же…
Я поймала взгляд старика.
– Ты ведь пытался спасти. Вывести отраву. А теперь что – убьешь?
– Одержимым не место в нашем мире.
– Соглашусь. Но я – не демон. Не веришь мне – узнай у Анны Михайловны Шереметьевой, ее Марат вызывал.
– Мне плевать, как ты ее обманула. Я не хочу, чтобы Ника мучилась, а ты тут жила, тварь. Я видел, что ты натворила. Ладно зверь, а ребенка за что? И притащила Стефу сюда! Думаешь, поможет?
Нет, он явно не протрезвел…
– Может быть посмотришь внимательнее и заметишь, что они давно мертвые, а? И если я тут демон – то на черта мне тебя будить, а ее – спасать? Забрала бы силы и жизнь – да и все.
Старик мотнул головой и что-то пробормотал. Рука со шприцем начала движение…
Я успела вывернуться и перехватила старческую ладонь. Одно резкое движение – и шприц у меня. Слабая-то хватка, слабая. Мгновение мне хотелось самой всадить наверняка смертоносную инъекцию в этого алкаша. Мгновение искушения: меня-то он собирался убить во сне…
Но все же разум пересилил – и шприц полетел под ближайший стеллаж, а я отпустила руку растерянного старика. В конце концов, он мог сначала всадить шприц, а потом трогать – это раз. Да и...
Я один раз видела, как демон замещает личность того, у кого не было еще Камня Души. Не заслужил… Всякое можно подумать, когда видишь, что вроде знакомый человек, вроде внешне не поменялась, но теперь и ведет себя иначе, и говорит иначе, и вообще все по-другому делает. И я сама поступила так же, как этот целитель. Точно так же.
– Врать не буду – я изменилась, – глупо что-то скрывать, – помню одно и не помню другое. Но меняются все. Я не хочу свадьбы, не хочу, чтобы этот Марат стал главой рода, не хочу, чтобы гребаные демоны превратили тут все в руины. Зато хочу найти того, кто сначала сделал из меня безумца, а теперь пытается спровадить на тот свет, найти брата, найти свою магию. Ну и если получится – денег на ремонт дома отыскать, а то разваливается все. Ты против чего-то из этого?
Старый целитель пораженно молчал. В слабом свете керосиновой лампы его лицо казалось лицом не старика даже, а какого-то дряхлого ведуна, невесть как оказавшегося в этом доме пропойцы.
Наконец он заговорил. Медленно, тщательно подбирая слова:
– Все это – важно. Но я… Знаю тебя. Ту, кем была. Она была другой.
– Была, – какой смысл с этим спорить? – Но и ты когда-то не был пьяницей, так?
По лицу старика прошла судорога.
– Есть ошибки, которые не исправить.
– Пожалуй, – помня про отлетевшую на асфальт голову Киры я не могла не согласиться, – но прошлого не изменить. Можно или жить дальше, или вечно сожалеть, разрушая все. Не ты отравил меня, верно?
А то было бы… Неудобно.
Старик покачал головой.
– Никогда. Я следую своей клятве, пусть и пока терплю лишь поражения. Вот и в этот раз я опоздал. Поздно понял, что за симптомы, поздно принес антидот…
– Не поздно, иначе были бы похороны. Просто я изменилась. Многое поняла, – распространяться про другую жизнь едва ли было хорошей идеей, – многое забыла, и теперь не могу быть такой, как раньше. Но могу стать лучше. И для начала – могу найти того, кто решил отправить на тот свет и меня, и эту девушку, просто оказавшуюся рядом. Разве это плохо?
– Думаю, что нет.
– И я так думаю. А еще я думаю, что надо прищемить хвост тому, кто объявил меня безумной, и заодно получить магию.
Старик нахмурился.
– Получить? Ты как себе это представляешь?
– Да обыкновенно. Надо подойти к Сердцу рода, разве нет?
У нас так делали, да и все.
– Ника… Я буду называть тебя по-старому… Ника – ты неодаренная.
Я усмехнулась.
– А кто сказал? Ты?
Старик вновь покачал головой.
– Из меня плохой диагност. Я, вообще-то, алхимик, печать Целителя – это скорее побочное обучение. Хотя, не буду скрывать, целителем я отработал больше, чем занимался препаратами. Так уж сложилось.
– Ну так вот я не знаю, кто сказал, но игоша меня иссушить пытался. И у него даже получилось, пусть и не до конца. А иссушать они могут только одаренных.
Что-то во взгляде старика изменилось, и он резко поднялся на ноги.
– Почему ты сразу не сказала, что у тебя забирали энергию? – он принялся искать что-то на стеллаже рядом.
– Может быть потому, что не до этого было? Или потому, что ты меня только что собирался прикончить?
– Усыпить. Надолго.
– И сдать на опыты?
– Экзорцистам.
Ладно хоть они тут есть…
– Можешь любой тест провести, если хочешь, неверующий.
– А то ты со своими новыми познаниями не в курсе, что полную подменную одержимость просто так не распознать, – ворчливо откликнулся старик и, найдя две нужных склянки, вернулся ко мне. – Пей, это поможет. И от прямой энергетической атаки, и от последствий отравления.
Я открыла первую, принюхалась, принюхалась…
– И тут – зверобой.
– Разумеется. Не жечь же его попусту.
Я хмыкнула.
– Я знаю, как убить демонов, а не как спасать от них. Вопрос о том, почему о них знаешь ты.
Старик поморщился.
– Нельзя было работать вместе с твоим отцом и не узнать хоть чего-то. Да и после той аварии… Я думал, что водитель автобуса был одержим, но ничего не сумел доказать. Твой отец выгнал многих Других из нашего мира, хотя об этом и мало кто знал. Я решил что, быть может, кто-то решил отомстить. Консультировался с теми, кто уже отошел от дел, да и не только. Правда так ничего и не узнал.