Так… Что-то не сходится. Если «мой» отец и правда боролся с демонами – то почему как минимум трое тварей уже появились рядом?
– Подожди. Как демоны вообще оказались в поместье?
Старик скривился.
– Ты про защиту? После смерти твоего отца обновить ее можно только за приличные деньги, а у рода таких нет. По мнению Марата Евгеньевича.
– А Сердце?..
– Что – Сердце? Ты про Сосредоточие рода? Я с ним ничего сделать не могу, твой «родственник», судя по всему – не хочет, а ни ты, ни Дмитрий не имеете Дара.
– Это не так.
– Если верить твоим словам про какого-то «игошу».
Я усмехнулась.
– Почему это – какого-то? А еще вроде что-то знаешь о демонах... И вообще: есть повод не верить? Что я смогу сделать с Сердцем? Попробую повредить – сама сдохну.
– Ты…
Старика перебил резкий стук в дверь.
Глава 4
Кого это нелегкая принесла?
Старый целитель растерянно глянул на меня, но я в ответ только плечами пожала. Кто-то нас все-таки хватился, что ли?
– Георг, открывай! – «дядя»…
И что теперь делать? Если рассказывать про демонов, то может опять позвать менталиста, или еще кого похуже. К тому же – он точно знал, что я на улице, мог и сам Низших призвать, их вообще-то можно контролировать. Да даже если нет – что сделает «любящий родственник», хотя бы для виду? Отправит пострадавших по комнатам и медиков каких-нибудь вызовет. С этим, конечно, можно что-то придумать, но возвращаться в дом и сидеть там у меня желания не было.
– Открывай! – еще несколько тяжелых ударов. – Просыпайся, алкаш!
Как бы то ни было, встречаться с этим Маратом мне не с руки. Да, получается, что ему моя смерть невыгодна – все равно ведь после свадьбы все получит…
Но он мне явно не друг. Не просто же так ругался с Георгом.
– Я сейчас высажу эту чертову дверь!
Я покрутила головой, ища что-нибудь, способное помочь. Взгляд зацепился за шприц, который совсем недавно должен был оказаться в моей шее.
Так, окно достаточно широкое, можно на стол опереться…
– Точно то, что ты хотел мне дать, не убьет? – очень тихо уточнила я у растерянного старика.
Целитель покачал головой.
– Я не способен спасти, но я не убийца.
– Тогда отвлеки немного дядю.
– Что ты задумала?
– Увидишь.
Старик покачал головой.
– Последнее предупреждение! Считаю до десяти! Один…
Вот же…
Больше всего хотелось скрутить что одного, что второго, оттащить к командованию – и пусть они разбираются. Но, увы, командования тут, очевидно, не было. И разбираться – мне, а люди еще пригодятся. В одиночку еще никто Анклав не оборонял, и тут – наверняка так же.
Я рискнула и залпом выпила состав, предложенный целителем. Отвратительное на вкус пойло, откровенно говоря. Терпеть не могу зверобой, а тут и еще что-то было приторное… Но доверие и все такое. Может, оценит.
Выпила и второй состав. Авось и правда поможет.
– Я его не убью, ага? Просто отвлеки, пожалуйста. Вообще-то именно он выставил меня безумной дурой, разве нет?
Очень сложно говорить «меня» не о себе, но что поделать…
Старик скривился, но решение все-таки принял.
– Ладно.
– Ты нас не видел.
Целитель покачал головой и направился к двери. Хорошо хоть там, в проходе, куртки валяются, может догадается ими кровь прикрыть…
Ладно, не до этого.
Я быстро притворила дверь в «лабораторию-спальню», а то увидит еще что-нибудь лишнее от входа. Так, теперь надо достать этот дурацкий шприц, будь он неладен. Пыли на полу столько, что она забивает нос. Мелкая пыль, с мерзким запахом. На одежду уже плевать, она и так неизвестно в чем после схватки, а вот от громкого чиха удержаться – та еще задача. Приходится зажимать нос, терять время, слушая длинную отповедь «дяди» и одновременно пытаясь достать укатившийся далеко шприц…
– Ты тут остался жить по моей милости! Так шевели своей неблагодарной задницей, когда я в твою конуру захожу, или вылетишь на улицу!
У нас за такое грубияна отправили бы на сельхозработы в две смены…
– Да, господин. Простите, уснул…
– Где девушки?
– Какие девушки?
Звук пощечины…
Вот же скотина! Ладно, сейчас свое получишь…
Наконец удалось дотянуться до шприца и подцепить его пальцами. Так, теперь главное – не потерять или себе не ввести случайно.
Окно открылось не с первого раза, – раму уже прилично перекосило, – но ладно хоть открылось. Тело протестовало против необходимости протискиваться в не предназначавшийся для этого проем, и кожу на руке я себе стесала, но все же выбралась наружу. «Дядя», кажется, что-то принявший, вопил о том, какой Георгий неудачник, повинный в смерти рода, какой слабак, какой подлец. Утверждал, что из-за целителя погибли и «невинные души, наша прекрасная Стефания и Ника»…
Быстро, однако, нас в мертвецы записали.
– Или ты врешь мне, сучий потрох? – бушевал он.
Я осторожно, по стеночке, приблизилась к входу во флигель, пригнувшись, чтобы не мелькнуть в окнах. Остановилась за углом, рассматривая ноги дяди, обутые в весьма красиво выглядевшие туфли.
Кожа. Хорошая кожа, в этом я хоть что-то, да смыслю. И – дорогая кожа. Если, конечно, все в этом мире так же, как и у нас. Интересно, интересно... Дом-то разваливается, но на обуви родственничек этой Ники Владимировны явно не экономит.
– Никак нет, господин! – кажется, страх в голосе целителя был непритворным.
Я замерла, надеясь услышать что-то, способное дать мне больше информации. Что-то, что прояснило бы, какого демона тут происходит.
– Может, ты видел их, но скрываешь. А? Говори!
– Я… Они п…
Ах ты ж!
Я распрямилась, вылетая из-за угла. Уже знакомой брюнет, теперь напяливший на себя ножны с мечом, смотрел, не отрываясь, в глаза старика.
– Приходили…
Брюнет мое движение уловил, дернулся. Разорвал зрительный контакт, развернулся. Медленно, нарочито медленно потянулся к оружию…
Зря.
Мне хватило мгновения чтобы подшагнуть и всадить шприц прямо в шею «родственника».
Надо отдать должное алхимику и его средству – милый дядюшка обмяк почти мгновенно, даже меч не успел вытянуть как следует. Обмяк – и завалился вбок, заехав ножнами прямо мне по колену. Мир раскрасился в алые цвета боли, а стена флигеля рядом вдруг стала необходимой опорой.
Я успела прикусить губу, и вместо стона получился резкий выдох.
Взгляд наблюдавшего за происходившим старика стал горестно-виноватым.
– Ника, я…
Боль медленно уменьшалась, сосредотачиваясь в самом колене и оставляя разум.
– Пройдет.
Целитель только покачал головой.
– Я должен был стараться лучше. Должен был.
Интересно, про что он? Колено ведь вряд ли из-за отравления работает черт-те как, ну или разве что яд прямо в него вводили, что вряд ли. Но этот Георгий винит себя так, словно сам его ломал.
– Я могу ходить, так?
Старик кивнул. На его лице промелькнуло облегчение. Видать, когда-то он и в этом сомневался. М-да, нелегкой была жизнь у Владимировны, вот точно. Хотя, с другой стороны – вон мирный город, вот большой дом, слуги, целитель…
Никаких дежурств. И, судя по тому, как тут все беспечны – никаких демонов в больших количествах.
Кстати, о демонах. Я присела на корточки около дяди.
– Сколько он еще не очнется?
– Как минимум три часа. Все зависит от индивидуальной сопротивляемости, от благосклонности рода, от…
– Ладно, понятно, – я начала стягивать со спящего перчатки.
– Что ты делаешь? Он, если узнает, будет в гневе, и…
– Его мнение меня мало волнует, – отрезала я. – Почему ты вообще перед ним пресмыкаешься? Он даже не глава рода, по крайней мере пока. И он тебя ударил, потом, если я все верно поняла, принудил говорить, то есть напал с помощью магии. Почему ты даже не пытался защититься?
Старик опустился на корточки, разглядывая лицо спящего родственничка, полусидевшего прямо у раскрытой двери.
Я занялась руками. Должны быть следы… Хоть какие-нибудь. Без перчаток – просто руки как руки, разве что ногти этот мужчина явно стриг и даже красил, покрывая прозрачным лаком. Ну да ладно – мало ли какая тут мода… Никаких меток. Ладно, значит посмотрим на основание шеи, грудь, ступни…
Старик наблюдал за мной и медлил с ответом. Не вмешивался ни когда я стянула ботинки, ни когда начала расстегивать рубаху. То ли понимал, что делаю, то ли не хотел отвлекать.
Заговорил он только когда я попыталась расстегнуть пряжку на перевязи с мечом – и одернула руку, обжегшись.
– Думаю, без магии его не снять. Все же родовое оружие… – задумчиво произнес целитель. – А что касается ответа… Я пообещал твоему деду, что буду оберегать род. Да, я ничего не сумел сделать… Но пока жив еще хоть кто-то – надежда есть. А если меня вышвырнут отсюда, если лишат дара или и вовсе осудят, то я точно ни на что не смогу повлиять. Пока, я верю, жив еще Дмитрий. У Марата есть дочь, пусть она с ним и не живет, ты… Не знаю кто ты, но все же – ты хочешь предстать перед Сосредоточием. Я не спас ни своего благодетеля, ни его сына, ни жену, даже тебе не смог вернуть здоровье, а после и вовсе упустил… Но какой с меня толк, если меня тут вообще не будет? Марат Евгеньевич скор на расправу, но он никогда не переходит границу. К тому же…
– Он на что-то подсел и не убьет того, кто готов достать ему дозу, – закончила я, рассматривая следы от уколов на сгибе локтя.
Меток, которые оставляло подчинение демонов, не было. Зато были отметки, оставляемые дурными привычками.
– Я никогда не связывался с дурманом, – с раздражением отозвался старик.
– Но ты знаешь о его зависимости.
На сей раз целитель промолчал.
– И не помог, – продолжила я.
Старик скрипнул зубами.
– Он не хотел, а я, да и никто другой, не могу ничего сделать без желания пациента.
– Запереть…
– Не считай себя умнее других, – с еще большим раздражением перебил меня целитель, – пробовал. Как и много чего еще, от бесед до приглашения одного из старых коллег. Увы – без его желания все бессмысленно. А запирать где-то даже малого однопечатника, но с Печатью менталиста – гиблое дело.