Ни яиц, ни сыра на ужин уже не осталось, и его пришлось заказать из столовой. Оливер хотел прибегнуть к известному народному средству, повышающему степень доверия к собеседнику, и поставил на стол бутылку вина, но Нелл укоризненно покачала головой.
— Доктор сказал: никакого алкоголя.
Спустя час снова напомнила рекомендации Грина, сказав, что пора спать.
— Завтра тебе вставать раньше обычного, — проговорила строго. — Пользоваться порталами нельзя, придется идти в ректорат пешком.
— По утрам я всегда хожу на работу пешком, — сказал Оливер. — Многолетняя привычка. И полезно, работа-то сидячая… Правда-правда, — улыбнулся в ответ на ее недоверчивую гримасу. — Я тебя не обманываю.
«А ты вообще ничего не рассказываешь», — упрек не сорвался с губ, но Нелл услышала. Она ведь умела слушать, даже без слов. Посмотрела на него в упор. Медленно, не отводя взгляда, кивнула.
— Спроси, я отвечу. Что именно ты хочешь знать?
Тон взяла такой, что Оливер едва не начал отнекиваться, уверяя, что ничего он не хочет…
— Все.
Она вздрогнула, опустила глаза.
— Например… какой твой любимый цвет?
— Зеленый. Ложись, я покурю еще.
Нелл не солгала: она любила все зеленое. Траву, сочную молодую листву. Бахромчатый абажур старой отцовской лампы. Длинные острые перышки, тянущиеся из луковиц нарциссов, что проращивала на подоконнике Сью. Зеленые платья, цвет которых чудесно шел к огненно-рыжим локонам…
Все в прошлом.
Остались только трава и листва, но и до них ждать еще полгода: впереди белая зима. А белый Нелл не любила. И зиму после того января.
Но это — не та история, которую Оливер ожидает услышать, говоря, что хочет знать о ней все. Рассказать бы ему другую, но другой, к сожалению, не было, а лжи он не заслуживал.
— Я люблю зефир, — сказала она, когда, с полчаса пролежав в постели, поняла, что не может уснуть, и почувствовала, что и Оливер не спит. — Больше, чем другие сладости. И он не такой дорогой, как шоколад или марципан, и не такой тяжелый: можно купить его много-много и сразу все съесть.
— Значит, ты сластена? — Оливер пододвинулся ближе, толкнул, словно невзначай, плечом, и Нелл не упустила случая воспользоваться предложением.
— Бываю иногда.
Что еще?
О чем он желает знать?
О ее прошлом? Как она жила до академии? Где? С кем?
Мужчины отчаянно ревнивы. Некоторые — просто собственники.
Алан был и тем и другим: уже на втором свидании потребовал от нее всю информацию о возможных соперниках, а еще до этого сам много разузнал.
— Ты встречалась с этим Олдриджем из твоей группы? — спрашивал он сурово.
— Ирвин за мной ухаживал, — отвечала она уклончиво.
— И все?
Нелл растерянно мялась, не зная, уместно ли сообщать кавалеру, что с его предшественником она несколько раз была в кафе и в музыкальном театре и дважды позволила себя поцеловать. Собственно, после второго поцелуя они и расстались. Ирвин перешел границу дозволенного, а после и вовсе повел себя грубо, пришлось даже подпалить его немного. Нелл вспоминала об этом, а внутри все переворачивалось от сладкого страха: не из-за Ирвина — из-за Алана. Он был старше: Нелл, хоть она и перешла уже на четвертый курс, едва исполнилось девятнадцать, а Алану было почти двадцать пять, и в следующем году он должен был получить диплом. Сразу было ясно, что его подпалить она не сможет, да и не хотелось, даже если он чем-нибудь этого заслужит.
— А Джордан Блейн? — продолжал он допрос, не подозревая, какие мысли крутятся у нее в голове. — Тоже ухаживал?
Скорее, наводил мосты — как сказала Сью. Хотел с ее помощью попасть в проект профессора Вилберта. Думал, что нашел наивную дурочку, и не знал, что это — ее проект, что она — не какая-то там ассистентка, а работает наравне с наставником, и когда они закончат, разделят успех поровну. Успех и деньги, которых у них будет больше, папаша Джордана сулил вложить в их разработки…
— Замерзла? — Оливер погладил ее покрывшуюся мурашками руку.
— Немного. — Прижалась к нему сильнее, позволила обнять себя и укутать одеялом. — Если тебе это интересно, у меня был жених. Давно. Мы расстались. Сейчас у него уже семья, дети… Потом был еще один человек, но… он умер. Несчастный случай.
«Не везет мне с мужчинами», — закончила мысленно. Приготовилась к расспросам, но их не последовало. Только объятия стали крепче.
Можно считать, первый шаг к доверию сделан. Однако Оливера это обрадовало меньше, чем можно было ожидать.
Нелл сказала ему правду, он знал, но воспоминания причинили ей боль. Она снова спала беспокойно, всхлипывала, цеплялась за него с судорожными вздохами, словно тонула в своих кошмарах. Нужно ли мучить ее, заставляя делиться тем, что она, возможно, хотела забыть навсегда? Не лучше ли оставить все как есть?
Не лучше.
Легкий путь не всегда правильный, чаще наоборот.
К утру Нелл успокоилась. Посапывала тихонько, обнимая вместо осторожно выбравшегося из постели Оливера скомканное одеяло. Жаль было ее будить, и он оставил записку на столике у кровати.
По пути на работу решил вопрос с прислугой, а придя в ректорат, первым делом связался с дежурным администратором и попросил передать коменданту третьего женского общежития, что одна из жиличек будет отсутствовать неделю. Отдельно попросил известить соседку Нелл.
Появившемуся на рабочем месте Флину с ходу вручил длинный список.
— Пусть все доставят к моему дому и оставят на крыльце.
— Сигареты? — озадаченно уточнил секретарь, пробежав список глазами.
— Да, — серьезно, словно речь идет о рабочем пособии, подтвердил Оливер. — И именно указанной марки.
Традиционное еженедельное совещание с руководителями факультетов он провел быстро и сухо. Так же быстро постарался отделаться от пришедшего обсудить дополнительные меры безопасности Крейга.
— Ты не приболел, часом? — забеспокоился, оценив непривычное поведение, инспектор. — Зашел бы к Эду, что ли.
— Заходил, — нехотя признался Оливер. — Точнее, он ко мне.
— Даже так? — Крейг нахмурился. — И что сказал?
— Ну… Отдохнуть, сказал, нужно.
— Так и отдыхал бы! Или, думаешь, кроме тебя в академии работать некому? Думаешь, дармоеды одни кругом? Не справятся без тебя?
— Справятся, — согласился Оливер.
Флину, слышавшему, как разорялся старик, и объяснять не пришлось, почему следует отложить не требующие срочного разбирательства дела и перенести большую часть встреч. Лекции тоже можно отменить, после наверстает пропущенное.
Он, в конце концов, тоже человек, может и поболеть недельку. Не так чтобы совсем, в ректорате появляться будет, вдруг что-то важное и срочное, но если такового не найдется — сразу домой.
Сегодня ничего важного и срочного не было.
Когда он вернулся, Нелл читала, лежа в постели.
— Нашла книгу на подоконнике, — поспешила сообщить она. Видимо, чтобы он не подумал, что она опять заходила в кабинет.
— Точно, — вспомнил Оливер. — «Пространственные перемещения» Клампа. Я подпирал ею раму, когда открывал окно. Для другого она не годится.
— Есть что-то лучше?
— По данной теме или вообще?
Вообще был зефир и гора других вкусностей, которые доставили, как он и просил, к порогу вместе с сигаретами, молоком, маслом, яйцами и прочими продуктами на случай, если Нелл снова захочет сама что-нибудь приготовить. На тему пространственных перемещений имелось более трех десятков книг, от учебника для начальных курсов до развернутых научных трудов.
— Занятно, что ты заинтересовалась телепортацией именно тогда, когда мне она противопоказана, — заметил Оливер.
— Ты и не будешь телепортироваться, просто мне объяснишь, — сказала Нелл, к тому моменту уже обнаружившая пакет с зефиром и заметно приободрившаяся. — Раньше меня это не слишком интересовало, но у тебя так здорово получается, что захотелось научиться.
Меньше всего Оливер рассчитывал заниматься с Нелл пространственными перемещениями, но, как ни странно, это разом решило множество проблем. Не нужно было ломать голову, придумывая, чем занять себя, не имея возможности выйти из дома, в обсуждении схем и формул не возникало неловких пауз, как в разговорах на личные темы, а главное, он, кажется, понял, что по-настоящему нравится Нелл. Не учиться, не узнавать новое — не только и не столько это. Ей нравилось добиваться успеха. Пусть маленького, незначительного, но обязательно успеха во всем, за что бы она ни бралась.
Невольно вспоминались слова Хеймрика о честолюбии Вандер-Рутов.
Нелл не останавливали неудачи, даже не расстраивали. «В следующий раз получится», — говорила она спокойно, и ее не смущало, что «следующий раз» может оказаться сотым по счету.
В первый день она пролистала от корки до корки учебник, который дал ей Оливер. Попробовала несколько простых схем. Вывела практически самостоятельно алгоритм расчета базовых координат. Невероятно для первокурсницы, но вполне выполнимая задача для почти дипломированного демонолога, ведь практика призывов также включает в себя построение сложных фигур не только на плоскости, но и в многомерном пространстве.
Уже на второй день к вечеру ей удалось открыть проход в видимую точку. Всего два ярда, но сколько радости было в ее глазах! Они сияли как солнце над Локелани, и Оливер упустил момент хотя бы вскользь намекнуть Нелл, что она слишком талантлива для девушки, недавно поступившей в академию, возможно подтолкнув ее тем самым к признанию.
— Как-нибудь выберемся снова на острова? — спросил вместо этого.
— Конечно, — согласилась она тут же. — Чем якорь отличается от маяка?
Под таким напором пришлось забыть мечты об островах и объяснять, что якорь — целенаправленное обозначение точки выхода с помощью наведенного заклинания, а маяком может служить любой объект, на который телепортер сумеет настроиться и определить его координаты.
— Имея якорь и заготовленное заклинание переноса, координаты просчитывать необязательно. Ты ведь не делала этого, когда пользовалась моим ключом? — Он погладил Нелл по запястью, на котором еще держался его подарок. — С маяками работать на порядок сложнее, но все же проще и надежнее, чем просто прокладывать путь по карте. Главное определить основные параметры настройки, то есть отличительные свойства предмета или человека, выбранного в качестве маяка. Из вещей лучше всего подходят различные артефакты — магическое излучение уловить проще. В академии, например, можно настроиться на стационарные порталы. Зная план местности, несложно соотнести его с точками выходов и проложить