Врач Черных Болезней с Семью Степенями сохранял невозмутимость и явно не собирался помогать, хотя из всех абиссалов Зимней Маски был чуть ли не самым знающим. Опыта же у самих некротехников было не очень много – им и работа досталась лишь потому, что специалистов не хватало.
– Давай так, – предложила Тио и первой натянула перчатки; при жизни она была алхимиком и, когда взорвалось зелье, так и умерла – с рабочими перчатками за поясом.
Сен отступил, давая Тио место; та деловито взялась за древко… и тут же с воплем отскочила, размахивая руками.
– Ваши перчатки – тоже часть Нижнего Мира, – скучным тоном сообщил Врач, подкручивая длинный ус. – Соли они не помеха. Из Творения что-нибудь возьмите.
Сен и Тио снова переглянулись и ринулись на поиски «живых» перчаток. Вместо них обнаружились пара полос плотной ткани, и Сен осторожно обмотал ими кисти. Коснулся стрелы – нет, соль не отторгает.
– Отлично, – заулыбался он, энергично потер руки, ухватился за древко и дернул вверх.
Силы у призрака хватало. Стрелы маруканцы делали качественные.
Зомби подлетел над столом на добрых полфута и грохнулся обратно; стрела осталась на месте.
Врач со вздохом прикрыл глаза рукой, словно не в силах вынести издевательства над качественным мертвецом.
– Это же не охотничья стрела, – разъяснил он. – Это боевая. Маруканцам не нужно, чтобы враги их стрелы из себя легко выдирали.
– Вырезать надо, – понял Сен.
Врач молча зааплодировал. Сен ринулся в угол комнаты, вернулся с мясницким тесаком и замер, наткнувшись на скептический взгляд Врача.
– Сшивать его заново тогда сам будешь, – предупредил абиссал.
– А давайте я кислоту сварю! – с энтузиазмом предложила Тио.
– И сколько ты ее варить будешь? – осведомился Врач. – Кстати, сшивать после кислоты будешь тоже сама.
Некротехники озадачились. Врач возвел глаза к небесам, спохватился и опустил взгляд к глубинам Нижнего Мира.
– Может, его просто выкинуть тогда? – предположил Сен.
– Гениально, – едким тоном отозвался Врач. – Ты такие слова, как «разбазаривание вверенных вам неживых ресурсов», слышал?
Звучало страшно, и Сен решил помолчать. Врач оглядел помощников и зомби, вздохнул и приказал:
– Отойдите. И смотрите внимательно.
Снова подкрутив ус, он подошел к мертвецу, извлек из футляра на поясе несколько инструментов и, насвистывая, принялся за дело. Блестящая стальная ложка легко скользнула в рану, прилегая к наконечнику, острый скальпель рассек мертвую плоть с другой стороны. Еще секунда – и Врач спокойно взялся за древко двумя пальцами и выдернул стрелу.
Сен и Тио опешили, запоздало сообразив, что соль господину действительно не помеха. Врач так хорошо понимал мертвых, что помощники иногда забывали о том, что сам он – живой.
– Господин, – первым опомнился Сен, – а почему вы сразу не сделали?!
Врач поглядел на помощника, как на гнилого зомби, и со вздохом ответил:
– Я абиссал. У меня есть важные дела. В любой момент повелитель может меня куда-то отправить. И кто тогда будет стрелы выдергивать, если вы только на меня и полагаетесь?
Призраки смущенно переглянулись.
– Молодежь, – поставил диагноз Врач. – Ну никакого желания учиться.
22.07.2013
Здесь водятся львы
Далеко на юге Нижнего Мира высятся исполинские черные скалы; некогда здешние вулканы испускали бледный дым, и тени смертоносных зверей бродили среди зазубренных пиков. Ныне же в самих горах высечена могучая крепость, ровню которой трудно найти во всех мирах.
Путники из числа обычных призраков обходят ее стороной, и даже племена теней-бандитов не осмеливаются приближаться к несокрушимым стенам.
Все они знают – эта цитадель служит пристанищем Лорду Смерти, Генералу Забвения, воину при жизни и после кончины.
Первый год после Великой Чумы
Творение – мир живых. Нижний Мир – владения мертвецов.
Во время Великой Чумы различить два плана бытия было почти невозможно. Страшнейшая в истории мира болезнь иссушающим ветром прошлась по континенту и островам, унося жизни с той же легкостью, с какой отточенный нефритовый клинок рассекает полотняную одежду и плоть под ней.
Она убивала быстро и безжалостно; смертные лекарства были бесполезны, лучшие целители дракорожденных признали свое бессилие, целительные знания лунаров не оказывали никакого влияния. Сторонние с ужасом обнаружили, что не могут отыскать богов болезни и заставить их помочь, и что Чума передается даже через нити судьбы.
Откуда она пришла? Почему обрушилась на мир, не щадя никого?
Во всех мирах была, пожалуй, лишь горстка существ, способных ответить на этот вопрос – потому что именно по их замыслу Чума и выплеснулась в Творение. Знали, разумеется, и их ближайшие приближенные.
Чума пришла с Востока, из лаборатории Вдовы Неуважительной Речи в Нерушимой Вуали – но ей помогали все Лорды Смерти. И только после того, как болезнь выплеснулась в мир, они разошлись, наблюдая за происходящим.
Великая Чума убивала не всех – но из каждого десятка погибали девять; казалось, гибель мира не за горами. Еще сильнее такие мысли стали, когда границы Творения рухнули и в мир полилась иная, еще более древняя опасность.
Орды Вильда, внемирового хаоса. Существа изменчивые и безумные, называвшие себя «ракша»; в Творении же их именовали по-разному, но чаще всего звучало имя «фейри».
Казалось, мир обречен. Но Чума угасла, а воинство фейри погибло, когда пробудились древние защитные системы, построенные еще в Первую Эпоху и управлявшиеся из самого центра мира. Кто-то на Благословенном Острове подчинил себе наглухо запечатанный Имперский Мэнс и повернул его мощь против пришельцев.
Мир живых вздохнул с облегчением. Миру мертвых испытания еще предстояли.
Часто бывает так, что внезапно или мучительно погибший человек, не завершивший дела на земле, восстает призраком. Чума и вторжение фейри предоставили такую гибель миллионам людей – и число теней в Нижнем Мире выросло неимоверно. Королевства, ранее пытавшиеся затянуть к себе новых жителей, впали в панику, когда население увеличилось стократ. Лучшие бюрократы царства призраков сбивались с ног, пытаясь хоть как-то организовать невероятное количество ошеломленных, растерянных и еще не свыкшихся с переменами новичков. Даже сиджанцам с огромным трудом удавалось справиться с потоком недавно умерших – а ведь их город тысячелетиями работал с Нижним Миром.
Наступивший хаос не минул и Стигийский Остров, центр мира и его столицу. Правившие им Двойные Монархи и их Божественные Советники отчаянно старались справиться с выросшим населением – а Стигия и в прежние времена никогда не была проста в управлении.
Тем не менее, именно за Стигией следили все правители Нижнего Мира, ожидая, что столица, как всегда, подаст наилучший пример и покажет, как должно справляться с проблемами. Если бы кто-то сказал, что судьба дальнейшей политики царства мертвых и самой Стигии решается сейчас в совершенно ином месте, в сотнях миль от Внутреннего Моря – такого пророка бы сочли глупцом.
Но так и было – и началось с простого вопроса, прозвучавшего в небольшой, сокрытой в скалах крепости.
– Мобилизация Легиона завершена в срок?
– Да, повелитель, – ответил высокий призрак с покрытой тонкой чешуей кожей и вертикальными зрачками. Змеелюды были немногочисленны, но встречались не так уж редко, как среди живых, так и среди мертвых.
– Теншар докладывает, что его корпусу пришлось сделать крюк, – добавила темноволосая черноглазая женщина. – Такое обилие смертей побудило одного из гекатонхейров выбраться наружу и он предпочел не рисковать солдатами.
– Хорошо, – отозвался хозяин крепости, – пусть только узнает имя гекатонхейра. Возможно, он мне пригодится.
Призраки переглянулись. Пожалуй, лишь их господин и его коллеги могли небрежно бросить такую фразу – мало кто обладал способностью призвать самых кошмарных существ Нижнего Мира и мало кто мог подчинить их своей воле.
Впрочем, оба они знали своего повелителя слишком давно, чтобы удивляться.
Апофис был из земель Ан-Тенга; тогда его звали иначе, но после смерти он сменил имя. Еще будучи живым, он расстался со своим народом, пусть и происходил из благородной семьи; став наемником, участвовал во множестве кампаний. Военным гением он никогда не был, но по праву гордился тем, как точно и скрупулезно исполняет приказы и как умеет организовать и найти нужных людей. Погиб он обычной для наемника смертью – в бою, схватившись с чрезмерно сильным противником. Очнувшись в Нижнем Мире, змеелюд не пропал и здесь; освоившись с новым бытием, он создал свое войско… и попался на глаза лучшему военачальнику призраков. От таких предложений не отказываются; за прошедшие века Апофис научился быть верным не только за деньги. Его господин вызывал у змеелюда искреннее восхищение.
Ламашту происходила из пустынных племен; ее народ изредка допускал женщин в вожди, опутывая их множеством ограничений. Ламашту сумела разорвать эти путы, подчинить себе все племя и успешно правила им, руководя в мире и на войне… пока ее не отравили. Убийцы недооценили бывшую королеву – та окончательно ушла в Нижний Мир лишь после того, как вернулась в ночи и лишила жизни как преемника, так и сварившего отраву алхимика из далеких земель. В царстве теней она стала предводительницей призрачных бандитов, быстрых и неуловимых – и господин Апофиса остановил взгляд на талантливой женщине.
Постепенно они перестали быть просто командирами и превратились в ближайших и вернейших помощников. И на самых важных совещаниях обычно были лишь они трое – Апофис, Ламашту…
И их господин, сейчас внимательно изучавший доклады командиров Легиона.
Даже в обыденном облике он был на голову выше своих подчиненных и гораздо шире в плечах. Одеяния из темного шелка казались на нем изысканно гибкой кольчугой, кисть в пальцах – рукоятью меча. Любой, кто взглянул бы на него, сказал – «это воин и командир, и у него за плечами сотни сражений».