Фенар оцепенел. Он даже не отреагировал на бесстрастно высказанное предложение избавить женщину от мучений, он расплатился за осмотр молча. И только когда Древесный вернулся в дом и посмотрел на Келлию, вновь погрузившуюся в бредовые видения, внутри вновь расцвели ярость и твердая уверенность. Он – не смертный, неспособный ничего сделать против мира, он – дракорожденный Дерева, Возвышенный, сын Генса Тересу… и он добьется своего! А если помочь Келлии люди не могут – то в мире есть и иные силы!
Заклятие призыва демона Первого Круга – одно из самых распространенных в Творении. Знал его и Фенар; в Академии он интересовался порождениями Малфеаса и мог смело назвать себя сведущим демонологом.
Пришла пора найти старым знаниям применение.
Фенар призывал обитателей Демонического Города, одного за другим, и задавал им один-единственный вопрос – но все они, лишенные возможности лгать чародейским связыванием, отказывались помочь. Сесселджэ лечили лишь отравления, бисклавареты умели вести к безумию, но не изгонять его, нанеке собирали знания, но редко могли применять их на практике… Ни один демон не мог помочь, и Фенар уже находился на грани отчаяния.
Все изменилось, когда очередной призыв привел в мир фешарета, странное изменчивое существо, совершенного шпиона. Тот, выслушав Древесного, задумался ненадолго – и произнес слова, которые навеки врезались в память чародея.
«Я не смогу тебе помочь, призвавший. Но есть тот, кто неизмеримо сильнее меня, и он – сможет».
Фенар ухватился за эту соломинку. Да, он не мог призвать демонов, стоявших выше Первого Круга – однако близилось Межсезонье, странные пять дней, знаменующих конец года. Все миры сближаются в это краткое время, и волевой человек, обладающий нужными знаниями, смог бы пройти в Малфеас.
Воля у Фенара была. Фешарет предоставил знания.
Так дракорожденный впервые шагнул на улицы Демонического Города, оказавшись совсем рядом с местом назначения. И там он впервые понял, что фешарет не лгал, но и не сказал всей правды; Фенар ожидал встречи с демоном Второго Круга.
Вместо этого его встретила сила одного из властителей Малфеаса, прародителей всех демонов.
Одного из Йози.
И ему было что предложить.
***
Улицы внизу были полны существ, от вида которых хотелось содрогнуться. Агата несла Фенара в небе, не приближаясь к улицам – и он видел достаточно, чтобы спускаться не хотелось. Ранее он ступил под пылающий небосвод в двух шагах от цели, теперь же видел Город во всем его разнообразии.
Вот тройка пауков размером с лошадь неспешно обходят человека, подвешенного в сети, пронизывающей его плоть и кости. Каждый из пауков быстрым точным движением отрывает кусок плоти, другой – накладывает на рану повязку, дабы пища не умерла раньше времени.
А вот на крыше угольно-черного здания существо в плаще с капюшоном поет, выпевает удивительно тонкую и прекрасную мелодию над огромным чаном с бурлящей зеленой кислотой, куда медленно погружается рама с привязанным к ней бьющимся демоном, огромной обезьяной. Плоть ее с шипением растворяется, но криков не слышно – песня их заглушает.
Фенар покачал головой. За эти годы он узнал о Царстве Демонов достаточно, чтобы помнить, как именно в нем выживать.
Держаться громких мест и бежать от тишины. Когда небо закроет тень – заткнуть уши или петь как можно громче. Не пить дождевую воду. Никогда не напевать на улицах, если у тебя нет отличного слуха и голоса.
И еще десятки странных правил, плохо понятных жителю Творения, но естественных для всех демонов и знакомых им с момента зарождения. Обыденная для них жизнь, столь отличающаяся от быта смертных.
С которым он расстался совсем недавно.
***
Йози сдержал обещание. Благодаря Межсезонью и послужившему проводником Фенару, он смог дотянуться до разбитого разума Келлии и собрать его осколки в единое целое; когда женщина открыла глаза, из них полностью пропал туман безумия. Поначалу дракорожденный наблюдал за ней со смесью ослепляющей радости и затаенного страха, но шло время, и Фенар убеждался – опасения беспочвенны. Повелитель демонов не внес в разум жены ничего своего, не превратил ее в прислужницу. Просто вылечил.
«Возможно, – размышлял тогда Древесный, – именно смертная природа Келлии защитила ее. Что толку Йози тратить силу на обретение слуг таким образом?»
Доказательств он не получил, хотя и старался понять мотивы своего благодетеля. За последующие годы Фенар не раз призывал демонов с одной лишь целью – побольше узнать о Малфеасе и Йози. И они отвечали – охотно, пространно, каждый делился тем, что знал. Понемногу Древесный проникался все большим интересом к этому странному, искалеченному, безмерно чуждому и именно своей чужеродностью и привлекательному миру. О нем можно было написать не меньше, чем о Творении, а демоны даже в чем-то и походили на смертных… Во всяком случае, больше обитателей Вильда.
Конечно, он не сказал никому о том, как сумел исцелить жену. Сплел правдоподобную историю о магическом эксперименте, совершенном на грани отчаяния и неповторимом, и все поверили. Келлия – тоже, она никогда не сомневалась в талантах любимого; ложь жгла язык Фенара, но иначе поступить было нельзя.
Но это общение и эта тайна были единственными серьезными изменениями в жизни Фенара. В остальном она текла своим чередом, и он был счастлив. В городе его уважали еще больше, рядом была полностью излечившаяся любимая, он по-прежнему отлучался на приключения… словом, нити судьбы вновь натянулись ровно и гладко.
Только одно кололо сердце – у них так и не было детей. Сперва просто не успели завести – потом, после нападения фейри, стало поздно. Об этом его предупреждал Йози, объяснив, что даже при полном очищении соприкосновение с изменчивой силой Вильда не проходит даром. Так и случилось.
Но эту боль, понятную любому дракорожденному, Фенар усилием воли загонял в глубь души. Не такая уж и большая плата за счастливую жизнь.
За долгую счастливую жизнь – в течение шестидесяти трех лет.
***
Агата опустилась на землю – на латунную поверхность, пронизанную черными каменными жилами – и Фенар соскользнул с ее спины. Коротко наклонил голову, и заговорил с демоном впервые с начала путешествия:
– Твоя обязанность исполнена. Я освобождаю тебя от уз служения и даю волю в обители твоей.
С последним словом ритуальной фразы крылья исполинской осы едва заметно вспыхнули, и та склонила голову в ответ.
– Да будут Они милостивы к тебе, – прозвучал звенящий, напевный голос, и агата взмыла вверх, уносясь к пылающему изумрудным огнем небу.
Фенар, даже не глянув ей вслед, повернулся и двинулся к своей цели. Он шел медленно, глубоко дыша и стараясь успокоить сердце; Древесная Эссенция внутри отзывалась на силу, которая сейчас касалась его кожи, почти ощутимую физически силу.
Ведь он подходил к бескрайнему лесу, сотням тысяч серебряных стволов, вырастающих из земли. Каждый из них был отполирован – не руками, но могучей волей – каждый из них являл чистейшую зеркальную поверхность, и мириады отражений дробились, исчезали и появлялись в этих зеркалах. Тонкие веточки отходили от изгибающихся стволов, расцветали полупрозрачными листьями и трепещущей мелкой бахромой.
Такой же была и трава. Влажно блестящие ртутные стебельки шелестели под ногами, обвивались вокруг сапог и тут же отступали; взглянув вниз, дракорожденный увидел свое искаженное отражение в каждой травинке.
И по-прежнему вокруг была сила. Разлитая в воздухе, заключенная в каждом зеркальном образе, пристальным бесстрастным вниманием окружающая со всех сторон.
Ведь он шел среди ветвей и стволов основного тела Сзорени, Серебряного Леса, того Йози, с которым десятилетия назад заключил сделку.
Тогда он, не раздумывая, согласился на названную цену, тем более, что сам Сзорени дал отсрочку, так сформулированную, что Фенар не мог не согласиться. Но сейчас он начинал сомневаться в своем выборе, неуверенность тихо поднялась в душе…
…и опала. Нет. Какой бы цена ни была – сын Генса Тересу платит долги и держит свое слово. Всегда и во всем.
Ветви-зеркала, зашелестев, медленно расступились перед ним, выводя на круглую поляну. Фенар остановился в самом ее центре, повернулся, заметив движение краем глаза.
Из-за ствола дерева неспешно выступил человек, показавшийся одновременно удивительно знакомым и совершенно чужим; только через мгновение Древесный понял, что смотрит на точную свою копию.
Если не считать, что смуглая кожа двойника была расчерчена сетью серебряных вен, а из глазниц смотрели два зеркала – и эти приметы, как и исходившая от лже-Фенара аура мощи, не давали обмануться.
– Мастер Кагами, – сдержанно произнес Древесный, склонив голову перед Городом Зеркал, демоном Третьего Круга и главной душой Сзорени.
– Тересу Фенар, – прозвучавший голос был точно таким же, как у самого дракорожденного, но с иными интонациями. В нем чувствовалась спокойная, уверенная властность; зеркальные глаза смотрели пристально и цепко. – Я вижу, срок настал.
– Да, – ответил Древесный. – Келлия… она умерла на прошлой неделе.
– Сочувствую, – произнес Кагами; в голосе звучало искреннее сожаление, отражение тех же чувств, что вызвали у Фенара собственные слова.
На мгновение он прикрыл глаза, вспоминая прощальную улыбку жены. Тело ее увядало, но разум оставался острым и чистым до самой смерти, и последнее кольцо, украшавшее сейчас руку Древесного, она сделала всего за неделю до того, как покинуть мир живых.
Долгая жизнь. Счастливая жизнь, оплаченная сделкой с Адом.
– Итак, – голос демона отвлек Древесного от воспоминаний, – зачем же ты здесь, Тересу Фенар?
– Я пришел отдать долг, – произнес Фенар, но Кагами покачал головой. Улыбка превращала отраженное им лицо в чужую маску – сам Фенар никогда в жизни не улыбался с таким насмешливо-покровительственным сочувствием.
– Нет-нет. Это именно долг говорит в тебе, и ты не думаешь так по-настоящему. Ты чувствуешь себя обязанным – и твои слова это отражают.