гекатонхейра – но выгода стоила того. Он так и овладел множеством чужих чармов – забрав их у давно погибших от его руки соларов.
И потому Бодисаттве и Маске, привыкшим широко использовать хитрость и иную магию, помимо усиливающей тело, приходилось воздерживаться от привычного стиля. Проклиная про себя смекалку Льва, оба Лорда понемногу отступали, не решаясь пустить в ход более могучие силы. Заклинания Лорас скопировать не мог – но и не дал бы времени на необходимую концентрацию.
На другой стороне площади точно так же проклинала Генерала Забвения Вдова, схватившаяся с облаком клубящейся тьмы. Она знала это существо – Каахан, еще один гекатонхейр; черные щупальца могли раздавить почти любой корпус, а сама суть чудовища мигом выпивала Эссенцию из любой магии, что выходила за пределы тела хозяина. И потому Вдова, мастер некромантии и смертоносных энергий, вынуждена была драться врукопашную, раздирая чужие щупальца когтями и напитывая Эссенцией призрачные мышцы.
Казалось, площадь поглотил вихрь тьмы и душестали, легко сметающий любые преграды. Здания еще держались, но все более хрупкое и попадавшееся Лордам на пути, мгновенно обращалось в щепки и щебень. Сами камни дробились от пущенной в ход энергии, поднятый ударами ветер сметал пыль прочь. Ониксы и обсидиан давно превратились в порошок под сапогами Лордов, а чей то удар вышвырнул за пределы площади душестальной каркас.
Двое Лордов отступали под ударами Лораса; Маска, привыкший всегда воспринимать весь мир вокруг, не мог отделаться от мысли, что творится нечто неправильное. И, присмотревшись во время секундной передышки к наседающим на Льва бойцам, он внезапно понял – что.
Лев всегда предпочитал натиск и агрессивный стиль боя, но сейчас он лишь защищался – безупречно, несокрушимо, но защищался. И отнюдь не потому, что его загоняли в оборону: Маска и сам видел, что Ходящий и Епископ, какими бы мастерами они ни были, не привыкли работать в паре и мешали друг другу.
Но почему же Лев не…
Душестальной лик Лорда исказился, когда он внезапно понял, что и почему происходит – и Маска проревел:
– Глупцы! Он не сражается!
– Он командует! – подхватил Бодисаттва, осознавший то же самое.
Возглас привлек внимание остальных – и Лорды поняли правдивость вывода. Собственные чармы и артефакты позволяли Льву передавать приказы войскам, хотя мало кто смог бы делать это, сражаясь с двумя могучими противниками разом. Даже Лев мог лишь держать оборону – но связав боем всех чужих владык.
Пока Лорды сражались со Львом и гекатонхейрами, более многочисленный Легион, повинуясь мысленным приказам Генерала Забвения, разрывал их собственные армии. Лишившись войска, они бы не смогли ни взять, ни удержать Стигию – это было понятно всем. Призванные же заклинанием тени не продержатся в мире долго, а без прикрывающей армии они не смогут повторить заклятие.
Епископ вышел из схватки первым – быстрым грациозным прыжком мастера боевых искусств он оказался на краю площади, колыхнув всеми странными наростами своего тела. Вдова мгновенно переместилась, исчезнув в облаке черных теней и возникнув уже на отходящей от площади улице – было бы и дальше, не выпей Каахан половину энергии чарма.
Отступили и другие: Бодисаттва быстрым исчезновением оставил Маску под ударом Лораса, но тот это использовал себе на пользу. Не став парировать, он пробудил защиту – и кулак гекатонхейра вышвырнул его за пределы площади, где Лорд мгновенно растворился в тенях.
Ходящий ушел последним, осознав, что остался один против Льва и его помощников; отразив взмах Краха Варана, он пронесся мимо противника, скрывшись в лабиринте стигийских улиц.
Лев опустил меч и медленно выдохнул, остановил коротким жестом двинувшихся было следом за врагами гекатонхейров и бросил взгляд на Ламашту, что провела всю битву в переулке рядом и выступила лишь сейчас. Та склонила голову:
– Что пожелает господин?
– Подготовить войска к позиционным боям, – приказал Лорд.
Ламашту подняла непонимающий взгляд; у нее не получалось держать в уме такую же широкую картину, как у ее господина.
– Чтобы разделить их армию, мне пришлось позволить ее частям закрепиться в городе, – проронил Лев. – Все еще только начинается, Ламашту. Война далеко не кончена.
Тиан с трудом смог поднять веки. В глазах плыло, он даже не мог рассмотреть тех, кто его окружает. Казалось, что призраки вокруг – карлики, странные, миниатюрные фигуры; осознание забрезжило где-то на грани рассудка, не желая превращаться в ясную картину.
Он попытался сесть, но изорванный корпус не подчинился; Тиан со стоном рухнул обратно на мягкую поверхность (кровать? просто матрас? нет, кровать, рука свешивается). Но, по крайней мере, пелена на глазах отступала.
– Он очнулся, госпожа! – прозвучал высокий голос, и стражник наконец понял, что ему казалось таким странным в силуэтах вокруг. Через мгновение его взгляд окончательно прояснился, и он окончательно убедился в своей правоте.
Они вовсе не были карликовыми – они просто не успели вырасти.
В Стигии хватало любых призраков, в том числе и детских. Не младенцев, конечно – у тех еще не было достаточно крепкой связи с миром, чтобы восстать тенью после смерти. А вот другие, уже успевшие познать мир и привыкнуть к нему, могли здесь появиться – навеки застывая в своем детстве. Призраки не меняются; лишь воздействие могучих сил, арканои Пути Изменчивой Призрачной Глины или схожая магия могли истинно переделать их. Некоторые «дети», чей истинный возраст не соответствовал юному корпусу, овладевали должными искусствами или обращались к иным мастерам; другие же навечно оставались с разумом взрослого и телом ребенка.
Тиан редко сталкивался с ними: детей в страже, разумеется, не было, среди его знакомых – тоже. Но он знал, что в некоторых районах Стигии их много, особенно в…
– Ты в Шепчущих Улицах, стражник, – прозвучал мальчишеский голос рядом. – Мы тебя вытащили из Пути Монархов.
Да. Точно. Шепчущие Улицы, один из самых пострадавших от рук нефреков районов. Ранее – дом для множества библиотек и университетов, теперь – изменчивый лабиринт полуразрушенных, наполненных таинственным шепотом улиц. Стража сюда не заходила; в Шепчущих Улицах укрывались беглецы и желающие обрести древние знания, покопаться в руинах библиотек, рискуя своим посмертием. Некоторые наведывались даже к Сердцу Фонтана в самом центре района; многие не возвращались.
А еще здесь жило множество детей-призраков, легко проскальзывавших в любую щель и удивительно удачливо избегавших опасностей. И у них была своя госпожа и предводительница.
Послышались легкие шаги; мягкий голос девочки произнес:
– Отлично. Ты проснулся; ну тебя и потрепало…
Тиан с трудом повернул голову, встретившись взглядом с пришедшей.
На вид ей было лет девять-десять; черные волосы по-мальчишески подстрижены, большие темные глаза смотрят внимательно, выделяясь на бледном лице. Роскошная мантия была ей велика, и волочилась по полу, а серебряный венец сползал, зацепившись за одно ухо.
Но при этом она не казалась смешной – нисколько. Скорее вызывала странное ощущение – сочетанием детского лица и слишком уж серьезных глаз, мягкого звучного голоса и уличного говора.
– Ты меня знаешь, – утвердительно сказала девочка.
– Да, – кивнул стражник. – Т… вы – Нежеланный Шепот. Советница от Шепчущих Улиц. Царица Сирот.
– Можно на «ты», – разрешила Шепот, запрыгивая на край кровати; мантия ей, казалось, нисколько не мешала. – Не боись, с тобой все будет нормально. Есть тут у нас один мастер; я ему позволяю по обломкам шариться, а он за это всех латает, кого я скажу.
Сочетание уличной речи и роскошной одежды казалось до того странным, что Тиан помимо воли улыбнулся. Шепот не обратила на улыбку внимания, глядя по-прежнему серьезно, и стражнику стало неловко.
– Что произошло? – спросил он.
– Лев зацапал город, поотрубал башки Божественным, – пожала плечами Царица Сирот, – Монархи сдались. Потом явились еще шесть Лордов и махались со Львом так, что чуть город не снесли. Сейчас поотступали, засели и, видно, думают, чего делать. К нам никто не суется – никому мы к Бездне не нужны. Как всегда.
Тиан прикрыл глаза. Краткий и неприукрашенный рассказ он мог дополнить и сам, представляя, что сейчас творится в Стигии.
– Никто с ними не дерется, – добавила Шепот. – Все сидят тихо и ждут, пока все пройдет.
– А стража? – спросил Тиан, не открывая глаз.
– Развоплощены, попрятались, отлеживаются или присягнули, – ответила девочка. – С прежней Стигией все. Кончено, в смысле.
Стражник устало кивнул, потом все же пристально взглянул на Царицу Сирот; та сидела на краю кровати, болтая ногами.
– Но почему ты меня спасла?
– А мне захотелось, – беззаботно ответила Шепот, на мгновение показавшись именно такой, какой выглядела внешне. – И вообще, ты б точно теперь в Шепчущие Улицы подался – я и решила дело подстегнуть.
Тиан мысленно согласился. Да, куда еще ему податься? Не служить же Лордам… или…
– Не-а, – сказала Шепот.
– Что? – удивился стражник.
– Не буду я поднимать город против Лордов, – пояснила Шепот, словно прочитав его мысли. – Во-первых, меня не послушают. Во-вторых, я своими рисковать не буду. Я ж не воин. И не колдунья. У меня только слова есть – вот что они козлы, я говорить буду всегда, чтобы слышали. А драка – не ко мне, это к Силачу. Только он ведь лучше поторгует.
Тиан не сразу сообразил, но потом кивнул. Да, Лорд Силач, глава района Улицы Мечей, мог торговать с кем угодно, только бы лишь набить сундуки. И это при его-то армии и обильных кузницах… Стражник бы не удивился, узнав, что Силач уже заключил сделку с кем-то из Лордов.
Он привстал, оглядев комнату. Голые стены, но пол устлан белым ковром – видно, из какого-то богатого дома. Стены во многих местах пробиты и старательно залатаны. И компания детей-призраков: в комнате было трое, из-за двери доносились еще голоса. Одна девочка старательно водила кистью по свитку на маленьком столике в углу, мальчик с видом знатока перебирал хищно изогнутые кинжалы, другой мальчик скрипел резцом у окна, выводя тонкий узор на чьей-то белой кости.