Денис выехал на перекресток, и тут, точно с неба, черный «крузак» свалился. Как не столкнулись — непонятно, в миллиметрах разлетелись, с визгом покрышек и матом до небес. Анжелу бросило вперед, она успела прижать ладони к груди и охнула сквозь зубы. Поганый «крузак» сдавал назад, сигналил и врубил дальний свет.
— Мать твою, — высунулся в окно Денис, — это что за чудо! За такие вещи морду бьют! — И потянулся за упавшим на пол рюкзаком, куда переложил «ствол».
— Не стреляйте! — попросила Анжела. — Это Николай, он свой. Езжайте за ним.
— Да какие вы свои… — Денис подобрал рюкзак и поехал за враз присмиревшим «крузаком» вдоль бесконечных краснокирпичных заборов.
Народ тут обитал небедный, судя по домам, что виднелись за ними. В основном двух- или трехэтажные, но попалась пара экземпляров и повыше. Проехали под аркой с исполненной под старину надписью «Журавлево-Дальнее», повернули налево. «Крузак» тащился по правой полосе, Денис не отставал. Миновали несколько теннисных кортов, пруд с беседкой и множеством лавочек на гнутых ножках и пасторально-милым причалом, повернули еще раз. Дома пошли мощнее, солиднее, прятались уже за двойной оградой: от дороги их отделяли кованые высоченные решетки и густая живая изгородь со стороны жилья. Слышался собачий лай, детские голоса, музыка, но самих обитателей Денис не заметил. Анжела заметно успокоилась, прихорашивалась, глядя в маленькое зеркало, и не обращала на него никакого внимания. «Крузак» мигнул правым поворотником и резко вильнул вбок, Денис повторил маневр и едва успел затормозить.
До края поселка тут оставалось всего ничего, пара домов. Они выглядывали из-за темного можжевельника ограды и на вид казались нежилыми из-за опущенных ставней на последних этажах и тишины. Ворота соседнего дома открылись будто сами собой, «крузак» въехал под автоматически поднятую створку и пропал из виду. Денису ничего не оставалось, как двигать следом.
Двор и дом были под стать друг другу: основательный трехэтажный коттедж со скошенной крышей, огромными окнами и балконом в полфасада помещался на участке, где был свой крошечный пруд, оттуда доносилось робкое кваканье. Перед высоченным крыльцом с белоснежной лестницей имелась большущая клумба, вся из розовых кустов, вдоль бордюров дорожек росли цветы, было очень чисто и тихо. Справа у стены строения, похожего на гараж, Денис заметил большой вольер, но собака не показывалась. А из «крузака», что остановился точно перед крыльцом, выскочил крепкий коротко стриженный человек, с размаха грохнул дверцей и двинулся к «Роверу». Денис тоже вышел из машины, остановился у передней дверцы, смотрел на приближавшегося. Тот чуть наклонил голову, прищурился и, без малейшего намека на гостеприимство, быстро пошел вперед. Хлопнула пассажирская дверца, Анжела чуть ли не бегом кинулась навстречу мужику. Денис только сейчас спохватился, сунулся в салон, но поздно: Анжела на ходу кинула мужику рюкзак и быстро скрылась в доме. Тот прикинул вес рюкзака в руке, вернулся и кинул его в салон «крузака». Заблокировал двери и, уже не спеша, пошел навстречу Денису, остановился в паре шагов от него, осмотрел оценивающе и бросил:
— Я — Николай Чернов, будем знакомы.
Лет ему на вид было под сорок, в отличной форме, спокойный, впустую не дергается и ловит каждое движение собеседника. Под левым глазом узкий белый шрам, на левом запястье большие черные часы с золотыми стрелками, обувь удобная, одежда дорогая, но неброская.
— Чего надо? — Денис демонстративно принялся разглядывать участок.
— Ты труп ребенка нашел? — Николай подошел чуть ближе, но пока держал дистанцию, присматриваясь к противнику.
Денис демонстративно сунул руки в карманы и посмотрел Чернову в глаза:
— Тебе-то что? Вещи мои верни, тогда и поговорим.
— Это сынок той суки, что отправила к тебе братву. — Николай перекатывался с пятки на носок, неприятно хрустя песком дорожки. — Странно, что ты жив до сих пор. Анжелка — чисто чума, ее благодари. Я чуть с ума тут не сошел…
— Я ваши дела в гробу видел, — перебил его Денис, — у меня своих полно. Я твою женщину вернул, с тебя должок. Вещи мои отдай, и разбежимся.
Чернов перестал раскачиваться, заложил руки за спину, смотрел куда-то сквозь Дениса, будто разглядывал нечто, невидимое для других. Неожиданно подул сильный ветер, начался мелкий дождь, и он, очнувшись, отступил на шаг и устало произнес:
— Отдам, конечно, на кой мне чужое барахло. Поговорим и все решим, пошли в дом. Анжелка нам чаю сделает, наверное. Прислугу уволить пришлось. Мы тут как в осаде. Машину ставь в гараж.
Деваться было некуда, Денис загнал «Ровер» в гараж. Хозяин как-то незаметно оказался поблизости и ловко выдернул ключи из замка зажигания, зажал их в кулак и, направившись к крыльцу, легко взбежал по ступенькам, не дожидаясь Дениса. Тот поежился от ветра и пошел следом. Николай исчез внутри, дверь осталась приоткрытой. Выбора не оставалось: ворота наглухо закрыты, забор высокий и далеко, рюкзак с пистолетом заперт в «крузаке». И знают эти двое слишком много, чтобы отказываться от приглашения. Денис толкнул тяжелую белую створку, шагнул в просторный светлый холл и остановился на распутье: дверей было три, да еще вверх уводила деревянная винтовая лестница. Заканчивалась она небольшим балкончиком и пропадала в таинственном полумраке под потолком. Он осмотрелся: стены обшиты светлыми деревянными панелями, пол паркетный, в простенке зеркало в рост человека. Рядом встроенный шкаф с сине-зелеными витражами на дверцах, над входной дверью круглое окно тех же цветов, точно «розетка» в католическом храме. Напротив диван из светлой кожи, рядом большая зеленая пальма в ярко-желтом керамическом вазоне. Под потолком красуется круглая плоская кованая люстра с множеством «подсвечников», они тускло светилась через один, и их отражение на неровной поверхности металла в точности имитировало игру пламени. На диване валяется небрежно брошенная красная кожанка, черная мужская куртка аккуратно висит на плечиках, рядом широкий плетеный поводок. Правая дверь открылась, оттуда сначала пахнуло кофе, потом показался Чернов.
— Сюда топай, — махнул он Денису рукой и пропал.
Тот постоял еще немного, прикидывая, где может прятаться нехилый, судя по размерам поводка и вольера, пес, и вошел в кухню.
Тут было тепло и светло, как в операционной. Над длинным столом горела центральная лампа под белым конусом-абажуром, а спиной к плите сидела Анжела в черной футболке с серебристой руной, переходящей через плечо на спину, и в тех же джинсах. Кивнула Денису, как ни в чем не бывало, и принялась размешивать кофе в своей чашке. В воздухе расплывался аромат корицы. Чернов принюхался, поморщился, сел рядом с Анжелой и робко погладил ее по серебряному плечу:
— Жуль, приготовь что-нибудь, пожалуйста.
— Пельмени, яичница? — Анжела взяла чашку обеими руками и повернулась к Чернову.
— Издеваешься? Сколько можно…
— Пиццу закажи, — предложила она и посмотрела на Дениса. Тот так и стоял спиной к двери, опираясь на спинку стула. — Мы на сухом пайке, извини. Кофе будешь?
— Вы кто вообще? — оборвал ее Денис. Эта семейная сцена была ему неприятна, к тому же в ярком свете стало хорошо заметно, что Анжела старше Чернова. Не намного, но разница бросалась в глаза, и Денису показалось, что эти двое просто ломают комедию с известной только им целью.
Анжела поставила чашку на стол, Чернов выпрямился, повел плечами под футболкой расцветки «флора».
— Я — Николай Чернов, временно безработный. — Он делано-учтиво поклонился Денису. — А это — Анжела, как тебе уже известно.
— Дом мой, — кивнула она. — Отдал бывший муж при разводе. Кинул кость, чтоб я не мешала его новому счастью.
— Не хочешь общаться — не надо, силой мы тебя не держим, — навалился на стол Чернов. Иди, куда глаза глядят, вот прямо сейчас и иди. Я тебе заплачу́ за беспокойство. Но учти, — показал он ложечкой в сторону окна, — там тебя Соловьева ждет, и она тебе кофе не предложит.
Денис выдернул стул из-под стола, сел спиной к двери.
— Я тебе сам заплачу́, — посмотрел он на Чернова. Потом перевел взгляд на Анжелу: — Соловьева? Что еще за Соловьева?
— Мамаша того пацана, труп которого ты нашел, — выпалил Чернов. — Та еще курва.
— Местная успешная бизнес-леди, — улыбнулась Анжела, и в ее глазах появилась злость. — Она владелец самого крупного в наших краях предприятия. Мало того, что оно не сдохло, так еще и прибыль дает, и клиентов год от года все больше.
— К ней, что ли, твой бывший ушел?
Денис тоже улыбнулся, видя, как изменились лица обоих. Чернов откровенно побагровел, исподлобья поглядывая на Дениса. Анжела дернула ртом, но сдержалась и теперь меланхолично смотрела в окно.
— Нет, его пленила другая фемина. А у Соловьевой он брал взятку после несчастного случая на ее заводе. Там несколько человек погибли вследствие отсутствия контроля…
— И конструктивных недостатков конструкции, — выдал Чернов. Он уже заметно успокоился и выглядел настороженно-веселым и чуть нагловатым.
— Взятку? — уточнил Денис.
— Ага, — ответила Анжела, продолжая смотреть в окно. — Погибли несколько человек, Соловьевой грозило разорение и срок. Она все подсчитала и решила, что дешевле будет откупиться. И предложила Игорю, как председателю комиссии, деньги. Он взял и выставил виноватыми работяг: будто они пришли не в свою смену, пьяные, и все прочее. Их семьи ничего не получили, Соловьева выкрутилась, и все пошло по-старому.
Чернов подошел к ней, обнял за плечи, привлек к себе:
— Ну, чего вспоминать-то, давно дело было. Лет пять прошло или шесть?
— Семь? — Они посмотрели друг на друга и синхронно кивнули. Чернов чмокнул Анжелу в щеку и повернулся к Денису:
— А недавно это дело снова всплыло, как, почему — черт знает, но на Соловьеву стали давить. Кто-то напомнил ей тот старый грех, и понеслось.
— Кто напомнил? — Денис по очереди глянул на обоих. Анжела помотала головой, ссутулилась, как-то вся сжалась, а Чернов, разведя руками, повторил: