К сожалению, как чуть позже выяснилось, предприимчивая парочка не догадалась как-либо отметить дерево, под которым был зарыт клад. Вспомнить, чем именно дерево было настолько примечательно, что под его корнями решили копать яму демоны за давностью лет не смогли. Учуять накопители тоже не получилось. Они их замаскировали, на случай всяких любопытных способных свернуть с дороги учуяв непонятный магический запах.
Пришлось искать методом научного тыка. Дэнэену пришлось. Рен самоустранилась по причинам принадлежности к женскому полу и наличия и без того плохого настроения. У Марины никто даже просить не стал. Наверное, вспомнили об ее общей физической подготовке. Викин сидел под кустом прикрыв глаза и шевеля губами. Общался то ли со своим посохом, так и не ставшим опять браслетом, то ли со своей богиней, решившей дать парочку советов перед эпохальной битвой. А полукровка копал. Замагиченой лопатой способной частично помочь копающему. Копал уже под третьим деревом. Причем ямы под предыдущими двумя он старательно зарыл, чтобы следов не оставлять.
Марина полюбовалась на неплотно утрамбованную землю у деревьев, ошметки корней и тонкий слой прелых листьев, которыми Дэнэен посыпал следы трудов своих для лучшей маскировки. Покачала головой и задумчиво произнесла:
— А кроты тут водятся крупные, с человека ростом.
Полукровка только фыркнул, не прекращая раскопок.
Становилось скучно. В голову начали лезть дурные мысли. А Марина сидела рядом с Викином, держа в объятьях доверенные Илиеном мечи, и старательно их отгоняла. Не хватает только тут разреветься и, подвывая, рассказать присутствующим о своей нелегкой судьбе, о дурацких знаках, незаслуженных обидах и общем несовершенстве мира. Допускать этого было нельзя, потом очень сложно успокоиться. Сама себя накручиваешь, накручиваешь, стараешься глубоко дышать, считать до десяти, вспоминаешь анекдоты, заставляешь себя улыбаться, а потом откуда-то из глубин выныривает загнанная туда с таким трудом мысль и слезы текут сами по себе, наплевав на все усилия их перебороть.
Потом, спустя какое-то время, наконец, успокаиваешься и начинаешь чувствовать себя такой дурой, что хоть бери у любимого похитителя лопату и начинай закапываться.
— Дэнэен, поблизости кто-то чужой есть? — спросил Викин, не отрывая задумчивого взгляда от посоха.
Полукровка окинул его удивленным взглядом, немного покрутил головой и злобно ответил:
— Нет.
— Отлично, — улыбнулся монах. — Марина, если зайдешь за второе слева от Дэнэена дерево, через несколько шагов будет просвет между двумя кустами. Иди в этот просвет и дальше петляй, как дорожка поведет. Заблудиться там невозможно, просто больше нигде не пролезешь. Примерно минут через десять дойдешь до ручья, я там в прошлом году воду набирал, красивое место.
— Воду набирал? — переспросила девушка.
— Да. Сидел вот на этой крошечной поляне в шалаше из веток, пока меня искали по всему лесу с собаками. Собаки, они демонскую силу чуют лучше, чем маги и предпочитают держаться от нее подальше. Поэтому меня тут найти и не могли. А за водой ходить пришлось, призвать я ее не мог, мою магию способен почуять кто угодно.
— Ясно, — сказала Марина. Наверное, от чьего-то мужа, или отца, или другого родственника прятался.
Рен на самом деле и не подозревает, какое сокровище ей досталось. Где еще найдешь мужчину способного понять, что девушке необходимо побыть наедине собой и выплакаться без свидетелей. А возможно, если злобный Дэнэен не будет маячить перед глазами, подкатывающая истерика согласится уйти без всяких слез. Так будет даже проще, не придется ждать, пока краснота из глаз исчезнет.
— Спасибо, — поблагодарила Марина, повесила мечи на плечо и решительно пошла к дереву.
— Не выпускай из рук мечи, они животных отпугнут, — напутствовал не прекращавший раскопок Дэнэен, хотя уже было понятно, что и под третьим деревом ничего нет. — И воды принеси!
— Ладно, — отозвалась девушка, дав себе слово не забыть набрать в флягу воды.
Если кому-то не хватит, пускай сами ходят.
Путь к ручью казался лабиринтом. Странным таким лабиринтом, без перекрестков и ответвлений, зато поворотов в самую неожиданную сторону было более чем достаточно. Иногда Марине казалось, что отведя с дороги очередную ветку и протиснувшись в узкий проход в кустарнике она умудрилась повернуть назад и сейчас выйдет к подрабатывавшему кротом полукровке с компанией. Хотелось остановиться и попытаться сориентироваться. При этом Марина отлично понимала, что останавливаться бесполезно, в лесу ей заблудиться гораздо проще, чем в городе. Пришлось идти дальше.
Наконец петляющая по кустарнику дорожка закончилась, и девушка вышла на поляну. Хорошую такую поляну, почти круглую, побольше размером, чем та на которой проводил раскопки Дэнэен. Почему она не заросла деревьями стало понятно сразу. Напротив Марины на другом конце поляны по какой-то непонятной причине из-под земли торчал обломком гнилого зуба черный перекошенный камень. Стояло ковырнуть носком ботинка прелые листья, с пробивавшейся между ними тут и там тоненькими травинками, и под ними обнаружился такой же камень. Черный и гладенький, словно его кто-то отполировал.
Девушка прислушалась к силе, отнесшейся к странной поляне посреди леса совершенно спокойно, пожала плечами и пошла к узкой полосе ярко-желтых цветов пересекающей поляну почти по диагонали. Если ручей где-то и есть, то он там. Растения вообще воду любят. А то, что его не слышно, ничего не значит. Может громогласный звон ручьев всего лишь художественное преувеличение.
В своих предположениях девушка не ошиблась. Вода журчала тихо и спокойно, пересекая камень по появившемуся благодаря человеческим рукам желобку. Природа бы настолько ровным и прямым его не сделала, она умная, поэтому предпочитает копать там, где легче.
Цветы оказались родственниками то ли кувшинок, то ли каких-то орхидей. Они бесстыдно купали корни в воде, непонятно как держались за камень и непонятно чем тут питались. Растениям вроде для жизни и роста необходимы минералы и прочие удобрения.
— Надеюсь, вы не ядовитые, — печально сказала девушка цветам.
Они в ответ покачали головками. То ли пытались сказать, что не ядовитые, то ли наоборот, предупреждали, что после их корней воду лучше не пить.
— Если что, отравится Дэнэен. А демоны, они вроде живучие.
Цветы вяло пошевелились.
— Плохие из вас собеседники, — вздохнула Марина. — Вот так и живу, даже пожаловаться некому. Одни не поймут, другие расстроятся, третьи высмеют. А еще… Знаете, я к вам поплакать шла. Настроение было такое и мысли плохие и, казалось, я во всем виновата. Не удержала. Даже не попыталась, на самом деле. А теперь плакать почему-то не хочется. Нужно было идти быстрее, что ли? — девушка погладила прохладный лепесток кончиком пальца, улыбнулась. — Красивые вы, желтые как цыплята, теплые с виду. Надеюсь, из вас однажды не вырастут драчливые белые петухи с лихо свисающими набок гребешками.
Цветы опять покачали головками.
Наверное, не вырастут.
Мечи были со всем почтением уложены на ломкую траву. Из кармана на штанах извлечен мешочек из толстой кожи пропахший вином, с привязанной к нему затычкой из мягкой древесины, отдаленно напоминавшей корок. Марина торжественно назвала его флягой и сунула в ручей.
Вода оказалась не настолько холодной как ожидалось. Поэтому, напомнив мешочек и уложив его рядом с мечами, девушка разулась, и уселась среди цветов, опустив ноги в воду. Марина решила проанализировать сложившуюся ситуацию. Спокойно проанализировать, без лишних эмоций. Может что-то достойное внимания в голову и придет. И прохладная водичка в тему. Если что, можно будет в лицо поплескать, голову остудить.
То, что Дэнэен лгал с самого начала на этот момент должно стать понятным последней дуре. Сильная вещь ему на самом деле не нужна. Ему за каким-то чертом сдался замок выстроенный возле водопада. Что там может быть ценного помимо запчасти для артефакта? Что там вообще есть? Наверняка какие-то сокровища. Правители живут, вроде бы. Привидение обожающее коллекционировать низших демонов обитает. Что еще?
Да что угодно.
Может там где-то в подвале лежат святые мощи далекого предка веселых братьев-демонов и их необходимо спасти, освободить из плена любой ценой, смыть с семьи позор кровью похитителей мумии из усыпальницы.
А, кстати, хоронят демонов как? Может, они после смерти превращаются в солнечный свет, или самовозгораются и горят пока ничего кроме пепла не останется. А потом родственники сметают этот пепел в симпатичную вазу и ставят на почетное место. Или какую-то памятную клумбу удобряют. Мол, живет этот хороший парень отныне в цветах.
— Бред какой-то, — пробормотала Марина, окинув взглядом желтые цветы возле себя. — Лучше подумать о том, что надо Дэнэену.
И так, то, что Дэнэен тот еще лжец — факт доказанный. Причем, доказанный давно. Викин сразу после превращения этого несчастного из кота обратно в нечто человекоподобное утверждал, что якобы обиженный судьбой полукровка на самом деле очень сильный в магическом плане. Посильнее многих чистокровных. Конечно, это не могло помешать ему отправиться на поиски артефакта, возжелав стать еще могущественнее, но на самом деле Дэнэен не такой идиот, чтобы бегать за овечкой, чья шкура не будет стоить потраченных усилий. Тем более он сам сказал, что Сердце Стихий невозможно собрать полностью по причине уничтожения части деталей.
Следовательно — сильная вещь просто повод. В чем полукровка, кажется, сознался. Или…
А ведь он сознался вовсе не в этом, если подумать. Сердце Стихий для него вовсе не повод для беготни по человеческим землям, музейным кражам и прочему веселью. Это скорее приманка. Для кого-то в замке возле водопада.
Кто-то обитающий в замке должен захотеть заполучить сильную вещь. Причем, целую сильную вещь, ведь он вряд ли захочет искать ее запчасти. Возможно, захотеть должен даже призрак, хотя это тот еще бред. Зачем оно призраку? Чтоб оживить себя любимого?