— Это снимала Памела, — пояснил он. — Моя девушка.
Эд улыбнулся.
— Я встречался со многими девушками, пока не познакомился с твоей матерью.
— Под каштаном у озера. Она говорила. Вы сказали, что не верили в принца, который разбудил Спящую красавицу поцелуем. Это она вам напомнила сказочную принцессу?
— Да, — улыбнулся Эд.
— Она была красивой? То есть она и сейчас красивая, но когда была молодой…
— У нее была фарфоровая кожа и шелковые волосы. Губы ее были выпачканы шоколадом, и я не мог оторвать от них глаз.
— Вы знали, кто она?
— Мы все знали. Хоть все мы, янки, были сексуально озабочены, о ней даже помыслить никто не смел.
— Но вас это не остановило.
Эд пожал плечами.
— Мне раньше никто не говорил слова «нет».
Карие глаза потускнели, и Джеймс понял, что он подумал о том «нет», которое сказала ему Сара много лет назад.
— Она была тем, что мой командир назвал «настоящей английской розой», — продолжил Эд. — И мне безумно хотелось холить и лелеять этот прекрасный цветок.
— Она была… добра к вам?
Эд надолго замолчал.
— Она была как глоток родниковой воды в пустыне для умирающего от жажды, — наконец сказал он. — Возродила меня к жизни. А потом мне хотелось еще и еще пить из этого источника. Я знал, что она замужем и очень серьезно относится к браку. У нее уже тогда чувство долга граничило с фанатизмом. Но к тому моменту, когда я в полной мере это осознал, я уже был околдован Сарой Латрел. Это было похоже на наркотическую зависимость. Я не мог быть вместе с ней, но и без нее мне не было жизни.
Глаза Эда затуманились воспоминаниями.
— У меня никогда не было проблем с женщинами; отношения складывались по принципу «пришел, увидел, победил». Но с той минуты, как в мою жизнь вошла Сара, все изменилось. Даже трава стала зеленее. А ведь я даже еще и пальцем ее не коснулся! Она была словно из другого мира.
Я знал, что на душе у нее неспокойно, что наш роман разрывает ей сердце, хотя это был не роман в пошлом смысле слова. Мне впервые не нужна была легкая интрижка. Мне нужна была Сара. Вся, без остатка. И вот мы подошли к тому барьеру, у которого все должно было кончиться… или измениться. Я попробовал выложить карты на стол. И она дала мне отставку. Конечно, ей это дорого обошлось, но она не могла поступить иначе. Мы расстались.
Эд опять замолчал, а Джеймс сидел неподвижно, боясь разрушить атмосферу доверительности, которая воцарилась между ними.
— Разлука длилась десять дней. Каждый из них тянулся как год. Я все поставил на карту, и выпало зеро. Большой круглый нуль. Я даже подумывал о том, чтобы перевестись на другую базу, потому что невыносимо было бы жить рядом с ней и оставаться ей чужим.
А потом возобновились боевые вылеты в Германию, и я уже не мог летать, если она не ждала меня назад. В общем, я пришел к сэру Джорджу и напрямик спросил, когда она возвращается домой. Он был на редкость славный старик. И, конечно, все знал о нас. Он мог бы отчитать меня, как мальчишку, но не сделал этого. Не хотел вмешиваться в наши дела. Он сказал, что она скоро будет дома.
Эд тяжело вздохнул.
— Это был мой самый трудный вылет. Мне было страшно не столько из-за обстоятельств полета, сколько оттого, что я мог не вернуться и она никогда не узнала бы, что для меня значила. И мы чудом вернулись. Трое из экипажа погибли, трое были тяжело ранены. «Девушка из Калифорнии» занялась, как олимпийский факел. Все же мне удалось дотянуть до базы и посадить самолет. Не помню, как это получилось. Помню только, как при посадке увидел из самолета во тьме ее фигуру — там, где мы всегда встречались, у павильона. А дальше я помню, как очнулся от сильной боли в лазарете при базе, весь в бинтах. И потребовал, чтобы меня отпустили в Парк. К счастью, доктор был моим хорошим приятелем, он сам меня отвез. Было совсем темно, но она еще ждала… и сразу бросилась мне навстречу…
Эд опять погрузился в молчание. Снова вздохнул.
— Если я вспоминал тогда о Джайлзе Латреле, то без капли сочувствия. Вопрос стоял так: или он, или я, и мне чертовски хотелось, чтобы это был я. И считал, что право на моей стороне. Сара была воплощением моей мечты. Больше того, я даже мечтать о таком не смел. Неделя, которую мы провели вместе, была самым счастливым временем в моей жизни. Сара подарила мне величайшее счастье. Она ввела меня в волшебную страну, и сколько бы я потом ни пытался найти туда дорогу в одиночку, мне это не удавалось. Путь туда известен только ей.
Эд откинулся на спинку кресла.
— Мой план был таков: она оставляет Джайлза и выходит замуж за меня. Я увожу ее в Калифорнию, и мы живем долго и счастливо. Осталось только следовать этой схеме. Но тут нас подбили на «Салли Б.», и я исчез из ее жизни на три месяца. Как раз тогда-то и случилась беда с Джайлзом. Будь я в то время с ней, все могло бы обернуться иначе, но три месяца отсутствия, когда она считала меня погибшим, сделали свое дело. И она приняла решение. А отступать было не в ее правилах. Да и рядом с тем, что осталось от ее мужа, я не имел никаких шансов. Я тысячу раз пытался потом представить себе, могла ли Сара поступить по-другому, даже если бы я был тогда с ней. Ее совестливость достойна войти в поговорку.
Он задумчиво пожал плечами.
— Так или иначе, она сшибла меня влет. Я был раздавлен. Нельзя преуменьшать роль чувств в жизни человека, Джеймс. Они способны убить. Буквально.
Он посмотрел на сына и улыбнулся.
— Но твоя мать — существо удивительнейшее. Вот еще одна вещь, которую не следует недооценивать: нельзя исключать ни одну, самую малую возможность, ибо то, что ты считаешь невозможным, как раз скорее всего и происходит. Я намеревался приехать сюда, чтобы испытать себя — смогу ли наконец избавиться от наваждения? А обнаружил, что люблю ее сильнее, чем прежде. Ну а ты — подарок судьбы, который я никак не мог ожидать. А ты рад?
— Очень, — честно признался Джеймс.
— И я тоже, — сказал Эд. — Думал ли ты, что мы когда-нибудь встретимся?
— Нет, — с той же прямотой ответил Джеймс. — Я, конечно, знал о вашем существовании и принимал как должное, но вы были так далеко… Понимаете… вы были для меня некой абстракцией. И я ужасно нервничал, когда оказалось, что нам предстоит встреча. Я даже сомневался, что мы сможем… поладить. Сколько бы мне о вас ни рассказывали, сомнения не развеивались. Откровенно говоря, на мой взгляд, все это было слишком красивым для правды. Мама рисовала вас неправдоподобно замечательным. Но выяснилось, что она нисколько не преувеличивала.
— В этом ее не упрекнешь, — без выражения сказал Эд. — В чем, в чем, но только не в этом.
Джеймс молча разглядывал остатки виски на дне стакана.
— А что… что вы намерены делать теперь?
— В каком смысле?
— Со мной.
— А что бы ты хотел?
Джеймс помолчал.
— Мне хотелось бы поближе познакомиться с вами. Нам ведь обоим это нужно, правда? Но в то же время не хотелось бы…
— Гнать волну?
— Вот именно.
— Мне тоже. Лучше всего, на мой взгляд, пустить все на самотек. Это пока самый верный выход. Как по-твоему?
— По-моему, тоже, — с облегчением сказал Джеймс.
— Ну тогда… — Эд взглянул на часы. — Ты отсюда прямо в Оксфорд?
— Нет, у меня семинар только завтра в одиннадцать.
— Тогда, может, пообедаем вместе? Продолжим знакомство, так сказать?
— С великим удовольствием.
— О'кей. Мама не ждет тебя домой с отчетом для разбора полетов?
Джеймс рассмеялся.
— Нет. Она даже не знает, что я здесь.
— В таком случае…
Эд опять поглядел на часы.
— Эти часы вам она подарила? — полюбопытствовал Джеймс.
— Да.
Эд снял часы с руки и передал Джеймсу.
— Хорошая фирма, — одобрил Джеймс и вопросительно взглянул на отца: — Можно?
— Тебе можно.
Джеймс открыл заднюю крышку и прочел гравировку.
— Я тоже люблю этого поэта, — сказал он.
— Твоя мама часто читала мне стихи, — сказал Эд, надевая часы на запястье.
— Плоды классического английского образования? — со значением спросил Джеймс.
— Она тебе и это говорила?
— Да.
— В этом смысле она всегда давала мне сто очков вперед.
— Неправда, — твердо сказал Джеймс.
— Куда хочешь поехать обедать?
— На ваш выбор. Я всеядный.
— Я, к сожалению, нет. Но люблю добротную английскую кухню. Не возражаешь против «Симпсона»?
— Отлично.
— Через десять минут я буду готов.
— Не стоит переодеваться. У вас очень элегантная форма, — поспешно сказал Джеймс.
Эд слегка улыбнулся.
— В таком случае — через пять.
— Тогда, если можно, я позвоню маме? — осторожно спросил Джеймс.
— Конечно. Телефон вон там, на столе.
Сара сама подошла к телефону.
— В чем дело, дорогой? Что-нибудь случилось?
— Я в Лондоне, все в порядке, — ответил Джеймс.
Сара немного помолчала.
— Ты передал пакет?
— Я в процессе.
— Ты с Эдом?
В ее голосе слышалась радость.
— Да. Он пригласил меня на обед.
Она опять замолчала.
— Значит, все хорошо? — спросила она каким-то незнакомым голосом.
— Прекрасно. Просто замечательно. Когда мы увидели друг друга, оба чуть не грохнулись в обморок, но потом все сразу пошло как по маслу.
Джеймс пытался говорить беззаботно, как ни в чем не бывало, но не мог скрыть гордости.
— Я рада, что он тебе понравился.
— На все сто.
— Что я тебе говорила!
— Зря я не верил. Думал, ты необъективна. Но теперь и это было бы понятно. Впервые вижу человека, репутация которого абсолютно соответствует истине.
— Я знала, что ты так и подумаешь.
— Я решил позвонить, чтобы подтвердить это. Мне казалось, тебе будет приятно.
— Так и есть, — ответила Сара. — Я рада. Спасибо, что позвонил, дорогой.
— Теперь все в порядке? — спросил он.
— Да. Все в порядке.
В голосе матери послышался слабый отзвук печали. Будто кончилось что-то очень хорошее и долгожданное, будто удавшееся театральное представление завершилось триумфальным финалом, и ей не хотелось покидать чудесный мир фантазии и возвращаться в мир реальный.