— Алик еще при вас начал скандалить и нападать на приехавших с ним девчонок?
— Откуда вы… Ну да. Только девушек привез его приятель. Но девчонки и в самом деле были совсем молоденькие. Этот Алик так и сказал своему другу, чтобы тот забирал своих малолеток и уматывал… Одна из девушек пыталась его успокоить, так он ее кулаком сильно ударил, а потом, когда она упала, еще ногой пнул.
— После этого его друзья сразу уехали, а он остался с предыдущим клиентом и той женщиной, что теперь лежит за баней? — вкрадчиво подсказал Францев.
Директор и горничная переглянулись.
— Как зовут убитую? — спросил Кудеяров.
— Ну откуда же нам… — хотел отговориться директор гостиницы.
Но Павел не дал ему продолжить:
— Ведь это ваша сотрудница — к чему отговорки! Вы же привезли ее для Васи Кулька, а он уж передал ее Алику. Не отпирайтесь. Все это легко выяснить за две минуты, ваша откровенная ложь может только настроить судей против вас.
— Каких судей? — испугался директор.
— А ты что, думал сухим из воды выбраться? — повысил голос Францев. — Содержание притона, принуждение к занятию проституцией, продажа контрабандного алкоголя. Ведь вы его из дьюти-фри привозите. Или непосредственно из Финляндии?
— Из Финляндии, а разве запрещено? — Директор притих и посмотрел на горничную. — Убитая — двоюродная сестра Лизы. Она сама просит… То есть попросила, чтобы мы разрешили… Один раз всего я согласился, и вот…
— Врет он все! — не выдержала Лиза. — Танька шлюха по натуре была. Она только этим и живет… Жила… Еще передо мною хвалилась, что я, горничная, горбачусь здесь, а она удовольствие получает. Что ей за одну ночь платят больше, чем мне за месяц… Но когда большие компании приезжали, одна она с работой не справляется, и тогда…
— Замолчи! — прикрикнул на нее директор и посмотрел на Францева, которого принял за старшего. — Что мы, одни такие? Это же сфера услуг. Разве было бы лучше, если бы клиенты привозили с собой совсем уж опустившихся проституток, которые бы громили здесь все, воровали бы посуду и приборы? Кстати, убийца или не знаю кто похитил камеры наружного наблюдения, которые на доме висели и на бане. Всего три штуки.
— Запиши все, что пропало, — посоветовал Францев.
За окном раздался шум подъезжающего автомобиля.
— Пойдем наших встречать, — позвал Кудеяров участкового. — А потом вернись и запиши показания свидетелей.
— Я-то каким боком здесь? Это не мой участок.
— Ты в составе оперативно-следственной группы. Будешь стараться, станешь опять майором.
И Павел подмигнул Францеву.
Когда возвращались в Ветрогорск, сидящий за рулем Францев вздохнул и произнес с надеждой в голосе, что никто не заставит его идти к Ашимову с таким известием:
— Остается только надеяться, что ему уже доложили. Нет — так пойдем вдвоем.
— Вдвоем лучше. Только говорить все равно будешь ты, — ответил Кудеяров.
Глава четырнадцатая
Они въехали на Боровую улицу, остановились у шлагбаума. Павел вышел и нажал кнопку вызова. После второго нажатия кнопки шлагбаум поднялся. Остановились перед воротами дома Ашимова. Теперь уже Францев подошел к переговорному устройству.
— Мы к Рустаму Фаруховичу, — сказал он.
— Вам назначено? — спросил сиплый голос из динамика.
— Нет, но это очень важно.
— Договоритесь сперва.
И человек с другой стороны забора отключил переговорное устройство.
Николай достал телефон и набрал номер.
Хозяин отозвался сразу.
— Рустам Фарухович, мы к вам… К сожалению, с печальной вестью.
Разговор тут же оборвался, и Францев посмотрел на Павла:
— Не хочет говорить, что ли?
Но через мгновение ворота стали раздвигаться.
Участковый сел за руль, и «Нива» въехала на территорию.
— Ну вот, уже сообщили, — расстроился участковый.
Павел вышел из машины первым и увидел спешащего к нему грузного лысеющего брюнета.
— Что? — выдохнул он. — Что-то с Аликом случилось?
Кудеяров кивнул и посмотрел на Францева, а тот развел руки в стороны.
— Рустам Фарухович, простите, не уберегли.
— Что?! — крикнул Ашимов.
Он или не понимал, или не хотел понимать.
— Алика убили. На озере. Но мы же не можем за ним следить постоянно. И вообще там не мой участок.
— Ах! — задыхаясь, выдавил Ашимов. — А-а! Зачем только сказал мне это!
Он начал раскачиваться. Потом, очевидно, немного пришел в себя. Замер, закрыл лицо ладонями и провел ими до подбородка. Теперь лицо его и взгляд казались почти спокойными.
— Ты сам не знаешь, какую плохую весть ты мне принес. Алик ведь совсем скоро жениться должен был. Ты даже не представляешь, что с его невестой будет! Она такая, что вообще не переживет… — Ашимов посмотрел на Павла и спросил: — Где мой сын сейчас?
— Тело отвезли в морг.
Рустам Фарухович покачал головой.
— Начальник, очень тебя прошу, денег дам, только пусть его привезут к отцу. Ко мне сюда пусть привезут быстро. Зачем ему этот морг? Они там что, опыты делать собираются? Пусть привезут, а я не забуду.
— Хорошо, — согласился Кудеяров, отходя в сторону. — Скажу, чтобы отдали тело. Только вы сами заберете.
— Скажи, куда ехать, я прямо сейчас готов.
Павел достал телефон и набрал номер. А Рустам Фарухович о чем-то негромко спросил участкового. Францев ответил. Ашимов спросил вновь. Николай стал рассказывать, очевидно, об обстоятельствах гибели молодого человека.
Закончив телефонный разговор, Кудеяров обратился к хозяину дома:
— Я договорился. Сказал, что Алика надо похоронить по мусульманскому обряду. — Ашимов кивнул, а Кудеяров продолжил: — Подъедете к моргу районной больницы. Только захватите документы, подтверждающие родство. Там вас будут ждать мой заместитель и представитель полиции.
— Спасибо тебе, дорогой! Завтра вы оба приходите к нам. А ты, Коля, скажи всем в городе, чтобы приходили завтра и потом тоже. По нашим обычаям, двери после похорон должны быть три дня открыты для всех, чтобы приходили бедные, которым нужны сладости и деньги. Пусть приходят дети и самые бедные в городе. Мы договорились?
Францев кивнул.
— Я вас жду завтра, — произнес на прощание Ашимов.
Когда выехали на улочку, участковый сказал:
— По-человечески Рустама Фаруховича жаль, но если учесть, что после свадьбы сына городок мог измениться не в лучшую сторону, то сожалеть не хочется.
— Рустам Фарухович по отцу русский, — вспомнил Кудеяров. — Отец его, Федор Иванович, был убит, когда он был еще младенцем. Вероятно, постарались родственники жены. Рустама воспитывали дед с бабкой и многочисленные родственники. Женился он, разумеется, на представительнице своего народа, с которой очень быстро развелся, отобрав у нее Алика. А вот в сыне Алике русская кровь сказалась весьма сильно. По крайней мере, внешне он был не похож на таджика.
— Здесь все считали, что он был похож на Элвиса Пресли.
— Да, что-то в нем было такое, — согласился Павел.
— Надо бы пообедать, — вздохнул Францев.
— Так поезжай к «Маме Рома».
Они вошли в зал, где на этот раз были посетители. Расположились за угловым столиком. Увидев спешащую к ним официантку, Францев шепнул с улыбкой Кудеярову:
— Хорошо быть приближенным к большому начальству. Раньше меня здесь особо не привечали.
Официантка положила перед ними папку с распечаткой меню. Николай принялся за изучение ассортимента, а Павел сразу заказал окрошку, картофельное пюре с жареными грибами, помидоры со сметаной и вишневый компот, обязательно с ягодами.
— Тогда и мне того же, — встрепенулся участковый, откладывая в сторону меню.
Официантка растерялась.
— У нас средиземноморская кухня. Мы, конечно, можем выполнить ваш заказ, но потребуется время.
— Мы не спешим, — заверил ее Павел и спросил: — Дмитрий Данилович будет сегодня?
Девушка замялась и пожала плечами. Павел улыбнулся ей.
— Понятно, хозяин здесь.
— Да, — призналась официантка. — Он обедает в своем кабинете, и не один. С ним там его сосед, который часто здесь бывает.
— Кто это? — удивился Францев. — Неужели сам Вася в квадрате?
— Другой, — прошептала девушка и оглянулась, чтобы проверить — не слышал ли кто.
— Но ты передай ему, что если есть у него желание, то мы можем с ним пообщаться.
Официантка ушла, а Николай смотрел ей вслед.
— Романов, когда принимает на работу девушек, сам им кастинг устраивает. Девушки должны ходить, как по подиуму, и все время улыбаться. В этом я с ним солидарен. — Потом он показал на барную стойку: — А вот там трудилась Карина. И всегда возле стойки сидели посетители. Мужчины, разумеется.
Он обвел взглядом зал.
— Народу немного, но сплошь знакомые лица. Лева Рулев, приближенный Васи в квадрате. Прозвище — Руль. Пришел сюда с женой, которую все называют соответственно Рулькой. Провел четыре года на зоне, вышел по УДО. Рулька во время его отсутствия была девушкой по вызову: не здесь, разумеется, а в городе. За другим столом — начальник земельного отдела муниципального образования Константин Кашкин. Ему сорок девять лет, но для всех он просто Костя. Какашкин, разумеется. Очень скользкий тип, что не мешает ему сожительствовать почти в открытую со своей подчиненной Зубковой. Но ее местные остряки прозвали Бумажкиной. Теперь, когда они идут под руку, на них смотрят и говорят: «Вон Какашкин с Бумажкиной куда-то намылились…» Зубкова не замужем, а жена Кости постоянно отсутствует. Она плавает… то есть ходит на каком-то судне буфетчицей. На связь мужа с Зубковой ей плевать с высокой мачты. Еще я вижу директора универсама «Нью-сити» Михал Михалыча Окунева с женой Марой. За третьим столиком — симпатичный молодой человек. По слухам — он любовник Мары или Михал Михалыча, а может быть, их обоих.
— Дай отдохнуть, — попросил Павел.
Вернулась официантка и приветливо улыбнулась. Сначала Кудеярову, а потом, повернув голову, и участковому.