Равнодушный голос бога-волка словно перечисляет список покупок, а не говорит о своего рода ментальном рабстве. И в чём подвох? Я задумываюсь над тем, что мне может дать безумный дух в голове.
Не я его, в конце концов, туда запирал. Но я, получается, могу отпустить. Мы были вместе недолго, но мне показалось, что Намтару не очень-то рад такому соседству. Да ещё и спас меня, выходит.
— Освободи его, — принимаю я решение.
Мне и своих безумных мыслей в голове хватит. Можно и побыть немного благородным. Насколько бы не был он ценным источником информации, но это живое существо. Ну или мыслящее хотя бы. Пусть преимущественно о женских прелестях и крепких напитках.
Волк наклоняет голову в ответ и его сияние переходит на меня. Будто купаешься в тёплых утренних лучах солнца. Не равномерно запекаешься под корочкой от палящего жара пустыни, а приятно согреваешься после холодной ночи.
На моём лице против воли расплывается улыбка. Длится блаженство недолго, что бы там не делал бог, это прекращается. Духа я не слышу и не чувствую, просто приходит понимание, что его больше нет. Улетел и даже не попрощался.
— Благодарю, — я склоняю голову перед зверем.
— И делай это почаще, — голос звучит мягко, но немного недовольно. — Не забывай о том, кто дал тебе силу, что ты сам выбрал.
— А что… — я пытаюсь поймать мысли и сформировать из них вопрос.
Но передо мной уже никого нет. Воплощение бога-волка исчезло, как и ощущение силы. Да ну вашу ж мать, я ничего не успел спросить! Благодари богов и иди отсюда.
Я пытаюсь воззвать к Упуауту и слышу в ответ злобное рычание в голове. И теперь оно бьёт по мозгам, как молот по наковальне. Зажмуриваюсь и дышу, несколько минут восстанавливая дыхание.
Что с прорывами, откуда тут Высший, как мне управиться с новыми силами? Во мне поднимается ярость, смывая все приятные ощущения от прикосновения божественной силы. Ну и как мне разговаривать с богом? Сначала дай подумать и спросить, а потом отдам подношение?
Ещё и башка Высшего испарилась вместе с призрачным волком. Я поднимаюсь на ноги и со злостью пинаю горку песка на полу перед собой. Она с шорохом разлетается, неторопливо оседая маленьким пыльным облачком.
Ладно, доберусь до семейного храма и буду там ночами караулить на дежурствах.
Я вздрагиваю от неожиданного звука. В храме настолько тихо, что лёгкое шуршание из дальнего угла звучит внезапно громко.
— Кто здесь? — на всякий случай вежливо интересуюсь я.
После нескольких секунд тишины я снова слышу этот звук. И ещё один, но с другой стороны. Отступаю, пятясь к выходу. В темноте начинают шуршать активнее и в тенях заметно движение.
Что-то некрупное, размером с обычную собаку. Чуть не бью себя по лбу и запускаю поиск. И получаю странный отклик. Там есть что-то, неживое. Слабый фон хаоса, но не похоже на низших демонов. Символы вообще никак не реагируют.
Уже решаю наплевать на неизвестных зверушек и смотаться отсюда, как одна из них кидается ко мне. Плююсь натурально и бегу к выходу. В этих тёмных катакомбах может и не получиться одновременно усиливать зрение и отбиваться. Ещё и не пойми от чего.
Вслед за шорохом за моей спиной раздается лёгкий цокот когтей по камню. Ускоряюсь и вылетаю наружу, проехавшись по песку. Лечу со ступней, отталкиваясь и разворачиваясь.
И кривлюсь от омерзения. Ненавижу пауков! Две мохнатые твари с жирными телами и россыпью черных глаз-пуговок выбегают следом, перебирая лапками. А точнее лапищами. Меня и от их естественного размера передергивало, а тут они с овчарку.
Один резво перебирается на стену и ползет наверх, второй бежит ко мне. Я, пытаясь уследить за первым, бью ближайшего силой. Красные нити впиваются в волосатое брюхо, сжимаясь. И расплющивают паука в паре шагов от меня, разбрызгивая внутренности.
Поежившись, встаю и осторожно отхожу от храма. Где вторая тварь? Остервенело кручу головой, борясь с мурашками, табунами носящимися по всему телу. Это просто мерзкое создание хаоса, я с ним справлюсь!
В спину, со стороны пустыни, бьет горячий ветер и я отвлекаюсь. Смазанное движение где-то сбоку заставляет меня резко повернуть голову. Второй паук прыгнул, раскинув в полёте лапы и падает на меня сверху.
— Аааа! — ору и с перепугу сотворяю из силы лезвие, бросая его в брюхо.
Его тельце рассекается с хрустом, но тварь успевает плюнуть в меня паутиной, сбив с ног. Паук приземляется прямо на меня и перед тем, как окончательно сдохнуть, вонзает мне в живот заостренный отросток.
Мохнатое тело дёргается, выпуская яд и окончательно замирает. Я окутан силой и она бросается к месту укуса. Хорошо хоть у меня есть защита от ядов, спасибо деду за расписную спину.
Я вздыхаю, сдирая с себя липкую паутину и спихивая тело. Опираюсь на руки, чтобы встать и тут перед глазами начинает всё плыть. Тело бьёт судорогой, меня резко бросает в жар. Кружится голова и сознание улетает в эту воронку.
Концентрируюсь на силе, зову её на помощь. И вижу, как внутри меня, от самого центра источника расползается темное пятно. У этой мерзости вместо яда был сам хаос.
Зрение отключается и перед тем, как погрузиться во мрак, успеваю крикнуть Олегу, что помираю и где я. Вот хтонь…
Обрывки реальности перемешиваются с кошмарами. Я брежу демонами и мрачными богами, которые осуждающе смотрят на меня. А когда урывками прихожу в себя, то хочу снова отрубиться. Температура подскакивает до озноба, тело безостановочно трясет. А место укуса пылает ожогом.
Глаза горят и каждый раз, когда я их открываю, картинка меняется.
Вот мы в пустыне, Олег склоняется надо мной. Он сутулится, щеки впали, под глазами провалы синяков, а сами глаза от усталости почти прозрачные.
— Держись, — шепчет он мне. — Совсем немного, продержись ещё немного, мы что-нибудь придумаем.
Я чем-то плююсь, похоже что кровью. Вкуса я не чувствую. Целитель орёт на паладина, требуя поделиться силой. Но тот пуст, это я вижу.
— Ты не можешь, — сиплю я, — Не надо, Олег, в этот раз не надо.
— Игорь, целители не смогут тебе помочь… — бормочет он.
Ну да, только если не найдётся такой же, как я, привитый магией разных народов. Я это понимаю, как и то, что Саницкий может сглупить, опять попытавшись вытащить человека из лап смерти.
— Обещай! — я все силы бросаю в требование, вцепляясь в его руку.
Он вроде обещает, но я снова проваливаюсь в кошмары. Там страшно, но хотя бы не больно. Слышу стрекотание лопастей, лицо обдувает горячим воздухом и посыпает песком. Открываю глаза и вижу Яра.
— Игорь, даже не вздумай! — орёт он на меня. — Я тебя и в полях Иалу достану и сам прибью!
— И не надейся, братец, — еле усмехаюсь. — Карман, карман на груди.
Мне почему-то становится важно, чтобы он получил свой сувенир. Весь мир сужается до одной цели. Хриплю, пытаясь поднять руку. Меня куда-то несут, шум вертушки приближается, брат бежит рядом.
Он удерживает мою руку, укладывая её обратно, но я сопротивляюсь и Яр послушно открывает карман и достаёт амулет.
— Тебе, как и ты и просил, из Дименхора, — совершенно счастливо сообщаю ему я и улетаю в темноту.
В следующий раз я прихожу в себя от монотонного бормотания. Слабый свет свечей, душный аромат благовоний — я в храме. Всё, меня уже в последний путь готовят?
Не могу поднять голову, да я вообще её не чувствую. В поле зрения появляется знакомая жрица. Ясно, я в храме великой девятки на базе. Значит, дело совсем плохо. Я вслушиваюсь в её слова.
— О Рути, он не убавлял от меры веса. О Унем-сенф, он не резал быков, принадлежащих богам. О Иремибеф, он не осквернил бегущей воды. О Акшут, он не совершал воровства.
Она что… Меня подбрасывает, пронзая тело болью.
— Нееет, хватит, хватит!
Я кричу, а имена богов раскалывают череп, разрывают мышцы и вонзаются иглами в глаза. Кажется, я падаю на пол, бьюсь головой. Хватаюсь за ногу жрицы, впиваясь ногтями в мягкую теплую кожу.
Хтоническим елдаком ваш пантеон. Ну почему так сложно сдохнуть… И снова отрубаюсь.
Осознав себя как живого человека, открывать глаза я не тороплюсь. Вроде ничего не болит. Только ломит тело и невыносимо чешется нос.
Воздух прохладный, свежий. Заупокойных завываний не слышно и пахнет приятно. Ничем. Открываю глаза — типичная больничная койка, ширма и низкий бетонный потолок. Похоже, что я в лазарете на главной базе.
Поднимаю руку отодвинуть ширму и сношу стоящий рядом столик с какими-то склянками на железном подносе. Они с грохотом и звоном разлетаются по полу. Слишком много усилий приложил, перестарался.
Тело слушается меня идеально. В руках и ногах такая лёгкость, хоть летай ласточкой. На шум прибегает Олег. Целителя явно и самого подлатали. Выглядит здоровым, выспавшимся и даже счастливым.
— Игорь! — он подбегает и начинает щупать мой лоб, руки и легонько стучать по груди. — Ты очнулся, слава богам.
— Так, — я отмахиваюсь от его осмотра и сажусь. — Что произошло? И сколько я тут провалялся?
— М-м-м, день, — он отводит глаза, отчего-то немного помрачнев.
Что, всего один день? Либо те пауки и правда были не такие уж ядовитые и мне показалось. Либо…
— Рассказывай как есть, — спускаю ноги с койки, с удовольствием шевеля пальцами.
— Мне пришлось обратиться к главе рода. Ты умирал и только мой дед мог тебе помочь. И даже ему далось это тяжело. Извини.
— За что? — я непонимающе моргаю, но меня начинают терзать подозрения. — Ты же не мог ему ничего рассказать про меня?
Утверждение само превращается в вопрос с нотками надеждой.
— Он сам всё понял, Игорь. Я не мог ему ничего рассказать, но и отрицать не стал. Дело было слишком серьёзное. Утаи я от него хоть что-то и ты мог погибнуть. И ты… Ты бредил, Игорь, в агонии. Ты говорил, что видишь хаос.
Вот я молодец, сам и спалился. Как меня исцеляли и что я говорил, из моей памяти словно стёрли.