Учитель мне попадается нервный. Я не обращаю внимание на его крик, но в морду двинуть хочется примерно сразу же. Ему, судя по выражению красного от злости лица, тоже. В общем, что-то общее мы находим.
Когда его устраивает моя стойка и я наконец беру в руки автомат, который он ласково называет «Гретой», то издевательства не заканчиваются. Я долго прилаживаю приклад в «мышечный карман, лять», пока не понимаю где это.
— И теперь жать на курок? — спрашиваю я нетерпеливо.
— В штанах у тебя курок! — Афанасьев даже плюется от бешенства. — Спусковой крючок это! Спуск! Корпус! Прижмись щекой! Жми, пла…
Твою ж матушку, как же это громко! Отдача фигачит явно не в тот карман, щёку дёргает и меня чуть сдвигает назад. Я жмурюсь, прогоняю шум из ушей.
— Не отбрасывай, плавно отпускай! — начинаю я слышать вопль. — До щелчка!
Короче, похоже, сами боги уберегли моего учителя сегодня от инфаркта. Ну или просто манера общения у него такая. Учит он меня стрелять и короткими, и длинными очередями.
К концу урока и дня я глохну, а он хрипнет. Удовлетворённые таким прогрессом, мы расстаёмся до завтра.
Возвращаюсь к Покровскому я с дёргающейся щекой, но довольный. Давать мне указания ему приходится очень громко. Но в итоге за час мы заряжаем пять артефактов. Как он умудрился так быстро их сделать, я не спрашиваю. По его синякам под глазами понятно.
И я бы с радостью отправился в кровать, но есть у меня ещё одно неоконченное дело.
Я отправляюсь в центр и решаю немного прогуляться. Пешие прогулки по ночному городу — самый лучший способ взбодриться.
Но приключения находят меня раньше, чем я их. Надо бы узнать, какой бог тут так веселится, сплетая чужие дороги и встречи.
Потому что недавняя картина повторяется. Ресторан, распахивающиеся двери и вот они, зачесанные назад длинные тёмные волосы. Валерий Манчини, посольский отпрыск выходит на улицу с болтающейся на руке девицей.
Он мешкает секунду, быстро рассматривая меня. И расплывается в приторной улыбке.
— Какая неожиданная и приятная встреча! — фальцетом щебечет он, делая лёгкий кивок головой.
— Извините, мы не представлены, — я повторяю его намёк на поклон и скороговоркой представляюсь, с особым удовольствием добавляя имя, данное богами.
И только после этого соображаю, что зря. Или нет. В общем, насколько подробно нужно распространяться о своей родословной и богах перед неодарёнными, я не знаю. А тем более иностранными.
Но лёгкая досада на его лице мне нравится.
— Валерий Манчини, — нехотя коротко отвечает он и поворачивает голову к своей спутнице. — А это моя сестра, Изабелла. Рад, наконец познакомиться лично. Я…
— О, не утруждайтесь, я о вас знаю.
Сарказма в моём голосе он не слышит, поэтому радуется:
— Польщён. Мы с сестрой собираемся в клуб. Присоединитесь к нам?
От его улыбки сводит зубы. Изабелла вдруг перевешивает себя с его руки на мою. И, будто случайно, прикасается к мне грудью.
— Игорь. Можно я буду вас звать Игорь? — нежно и доверительно спрашивает она с лёгким акцентом.
Девушка, безусловно, хороша собой. Выглядит дорого и безупречно. Большие синие глаза невинно распахнуты, но тонкие губы сжаты. Я смотрю на неё с лёгким удивлением, но ответа моего она не дожидается.
— Игорь, давайте с нами. Обещаю, это будет незабываемая ночь! — неизвестно что обещает мне она, прижимаясь сильнее. — У Фрязиных настоящий эксклюзив. Никто не побеспокоит нас и не посмеет отвлекать от… беседы. А я очень интересная… собеседница, уж поверьте.
У меня чуть челюсть не отпадает, но удаётся силой воли ограничиться лишь поднятием одной брови. Что девица тут же принимает за заинтересованность и тащит меня в сторону машины.
От неожиданности я даже позволяю провести меня пару шагов. Но затем останавливаюсь, освобождаясь от её хватки. Мы какое-то время боремся за мою руку.
Изабелла сдаётся первой, обидчиво топнув ножкой. И тут же игриво склоняет голову набок, бросая томный взгляд.
— Я бы с огромным удовольствием составил вам компанию. Но, к сожалению, уже приглашён.
— И что же может быть важнее? — капризно спрашивает девица, хлопая густыми ресницами.
Видят боги, я бы сейчас пустился бы в новый забег по улицам. Лишь бы подальше от этой актрисы. Почему она так настойчиво хочет меня отвести в какой-то клуб, я не понимаю. Её брат только молча наблюдает со скучающим видом.
— Обещание. Чего стоит слово княжича, если его не держат? — пытаюсь воззвать к благородству.
Хочется послать прямым текстом обоих Манчини. Но только дипломатического скандала мне не хватает. О дипломатии я знаю ещё меньше, чем о магии. Но тут логика хотя бы подсказывает не хамить и не убегать.
— Тогда дайте и мне слово! — требует Изабелла. — Что мы встретимся.
Подловила, вот хтонь. Чем больше я смотрю на эту красотку, тем меньше мне хочется встречаться ещё раз.
— Этот город слишком маленький. Конечно, мы ещё встретимся, — скрещиваю пальцы за спиной.
— Дайте слово, — нежно воркует она, накручивая прядь чёрных волос на палец.
Во что она меня хочет втянуть? Я окончательно теряюсь, не зная что ответить. Тут одно слово может навлечь кучу новых проблем.
«Ярослав!» — мысленно ору я, прижимая руку к карману с амулетом — «Как мне избавиться от Маничи, чтобы не оскорбить их?».
«Понятия не имею, кто это. Если они не из великого рода, шли к демонам! Если из великого — сделай это вежливо» — приходит мне ответ, пока молчание затягивается.
«Детей посла тоже туда слать?» — любопытствую я, усмехаясь. Изабелла начинает хмуриться.
«Пошли посла» — ухахатывается брат — «Ну чего ты пристал, вежливо откланяйся, сделай вид, что тебя срочно вызвали. Заверь там… в вечном уважении и обожании. Бабам ручки целуй, мужикам пожимай. И не перепутай!».
Ух, выпрошу я Богдана ещё один обессиливающий артефакт, дошутится он. Шлю к демонам брата, очень вежливо, как он и велел.
— Игорь? — настойчиво напоминает о себе Изабелла, повышая голос.
Может связаться с Иленой? Она должна и в дипломатию уметь, и в женские заскоки. И меня осеняет.
— Извините, было срочное дело, — стучу я по своему виску. — Я был бы счастлив дать вам слово, и не одно. Но не могу, я дал другой слово не давать таких слов.
Я несу полную околесицу, но девушка меня понимает. Она кривится, словно съела кислый лимон.
— И кто она?
Я порядком раздражаюсь от такого наглого вмешательства в частную жизнь. Продержишься, Игорек, можешь съесть в награду пирожок.
— Никогда бы не позволил себе распространяться на такую тему, — я чуть понижаю голос, намекая на её бесцеремонность.
— Очень, хм, похвально, — наконец то оживает Валера, хватая сестру за руку.
Я замечаю как он её одёргивает, на что сестра упрямо вздёргивает подбородок. И награждает меня многозначительной улыбкой:
— Что же, надеюсь когда-нибудь и наша тайна не будет вами раскрыта. Не смеем вас более задерживать.
Мы еще раскланиваемся, желаем другу взаимного счастья, здоровья нам и нашей семье, спокойной ночи и «очень сладких снов».
Я ухожу, из последних сил стараясь не сорваться на бег. И чувствую спиной провожающие меня взгляды. Боюсь, и с этой парочкой придётся разбираться.
Хотя бы узнать какого они в меня вцепились.
После этой встречи я шарахаюсь от каждой открывающейся двери. И держусь самых неосвещённых мест. Не думал, что снова придётся прятаться, и так скоро.
Перебирая в уме, к кому можно обратиться за информацией о Манчини, я забредаю во дворы.
Очередной полутёмный переулок радует неприятной встречей. Я поначалу даже и не замечаю два тёмных силуэта. Но они сами выходят на контакт:
— Заблудился, пацан? Ну так мы поможем, — низкий голос звучит излишне заботливо. — Всего лишь за всё твоё добро, отведём к мамочке.
Я замираю, а романтики с большой дороги уверенно приближаются. При этом умело избегая скудного освещения. Тощий и низкий. Тот, что пониже ростом и плотнее, выступает вперёд, а другой держится чуть позади.
Я вижу блеск. Низкий играет перед моим носом ножом с лезвием в полторы ладони длиной.
— Или, — голос становится тихим и злобным. — Мы решим это другим способом.
Глава 4
Вы ж мои хорошие! После встречи с Манчини мне эти ребята с однозначными преступными намерениями уже кажутся родными. Еле сдерживаю радостную улыбку.
Так я их спугну ещё. С психами никто не связывается. Хотя в их умственных способностях я сильно сомневаюсь. Пусть мой браслет и не виден, но нельзя же так невежливо, не зная с кем говоришь.
Пожалуй стоит добавить известности своей белой голове и в этих кругах. Но пришёл я не за этим. Призываю силу и легонько бью, укладывая обоих на землю, чуть прижимаю, чтобы не дёргались. Погладил считай, но их тут же пронимает.
— Ты чего это? — обиженно возмущается тощий. — Так бы сразу и сказал, что благородный. Мы ваших не трогаем!
— Мне нужен Никола, — игнорирую я его душевный протест.
— Не знаем таких! — быстро выдает сквозь зубы крепыш.
— И мы ничего не видели! — испуганно добавляет тощий.
— Да заткнись ты, — шипит на него второй.
Что же, неудивительно, что такой эпический разнос по соседству от их вотчины не прошёл мимо. Уж не знаю, есть ли тут магическое промывание мозгов. Хотя эти ребята и без того будут молчать, чтобы не прибили. А я нашёл слабое звено.
— Да не по ваши души я пришёл, — смотрю в расширенные глаза тощего. — Мне всего лишь нужно поговорить с Николой. Так что мы пока с твоим приятелем побудем тут, а ты сбегай и позови. Он меня знает. Скажи ему, хм, княжич с белой башкой зовёт.
Я дожидаюсь, пока тот не начинает быстро кивать головой и отпускаю его. Тощий уносится стрелой, только и слышен удаляющийся топот подошв. С крепышом мы молча играем в гляделки.
Он сверлит меня злобным взглядом, я отвечаю равнодушным. Возможно, найти седоголового можно было проще и безопаснее. Но так гораздо быстрее. Разговор наш может затянуться, а мне ещё хочется поспать.