– Привет, Иисус! – раздался чей-то тихий голос справа.
– Доброй ночи тебе, Аарон!
– Салют, Иисус! – донеслось справа.
– Приветствую тебя, Иаков!
– Что за фарисея ты привел с собой?
– Это наш человек, – представил Иисус Влада. – Он готов драться с римлянами. От Фомы никаких известий?
– Нет, – донеслось из темноты.
Кто-то присвистнул на болтунов, и засада снова погрузилась в тишину. Иисус толкнул Влада в плечо и протянул ему обломанный меч с кожаной рукояткой. Влад взял оружие, осторожно провел пальцем по острию лезвия. «Это он? – думал Влад, поглядывая на темный силуэт бородатого человека, лежащего рядом. – Тот самый?»
Восторг от осознания своей причастности к исторически значимым событиям кружил Владу голову. Он крепко сжимал обломок меча и с нетерпением ждал развития событий. Вскоре внизу послышался топот многочисленных ног, отрывистые команды и металлический лязг оружия. Взошедшая над холмами луна осветила кроваво-красную колонну солдат. Они шли плотными шеренгами по шесть человек в каждой.
«Всего-то десяток солдат?! – ужаснулся Влад. – Да их тут не меньше полусотни!»
Влад взглянул на Иисуса. Командир бунтовщиков думал о том же, что и Влад, и от напряжения покусывал губы. Как он поступит? Даст команду атаковать римлян или же откажется от этой безумной затеи?
Владу было все равно. Он следил за событиями так, как если бы все это происходило на киноэкране или в компьютерной игре. Ведь все, что сейчас происходит, – всего лишь игра воображения, не так ли? И достаточно сделать усилие, чтобы смять весь этот пустынный мир, скомкать его, как лист бумаги, и закинуть в мусорную корзину. Влад – человек реального мира. Только в реальном мире его могут ранить или убить. А здесь, в судорогах воображения?
Видя, что Иисус колеблется, Влад поднялся на ноги и вскинул над головой свое обломанное оружие. Иисус тотчас, как тень, проделал то же самое и истошным от волнения голосом крикнул:
– Бей их!!!
И сам первым ринулся вниз, словно боялся, что это сделает Влад и тем самым задвинет его командирский авторитет. С гортанными воплями и свистами по насыпи вниз побежали, покатились люди, зашуршал песок, со скрежетом выдвигались кинжалы из ножен, рассекали со свистом копья. Внизу зазвучали ответные команды, сдержанные и короткие, как римские мечи, и строй солдат мгновенно преобразился, словно игрушечный трансформер. Красные, выгнутые дугой щиты сомкнулись, образуя непробиваемую стену. Облаченные в кожаные кирасы атлеты пригнули головы, и металлически звякнули тяжелые шлемы, увенчанные похожими на фонтаны султанами. Но кто-то из нападавших оказался проворнее и успел прорваться внутрь искусственной стены. Раздался лязг металла, в сгущающейся темноте блеснули искры, и над строем пронесся мученический вопль. Трудно было сказать, кто победил в этой короткой схватке – иудей или римлянин, но этот вопль обе противоборствующие стороны восприняли как боевой клич. Влад видел, как бунтовщики рассыпались на мелкие группы и принялись атаковать римлян со всех сторон. Зазвенел металл, и вскоре место побоища стало напоминать клубок кишащих красных червей.
Влад продолжал стоять на гребне, окаменевший от открывшегося ему зрелища. Но он оставил своих новых товарищей вовсе не потому, что утратил способность двигаться. Все происходящее он по-прежнему воспринимал как представление, а потому упивался мастерством и правдоподобностью постановки и не испытывал никакого желания ринуться в драку, как на театральные подмостки с батальной сценой.
Усиливая впечатление, горячий пустынный ветер донес до него запах свежей крови. Сражение подходило к концу. Пять-семь бунтовщиков во главе с Иисусом еще продолжали отчаянно размахивать мечами, но силы их быстро иссякали. Обезображенные, изрубленные трупы усеяли склоны. Остатки бунтовщиков кинулись врассыпную, быстро теряясь в сумерках. Дюжина римлян бросилась за ними в погоню.
Влад не уходил, лишь только спрятался за валун, чтобы его не заметили снизу. Он ждал итогового события и не сводил взгляда с Иисуса, который отчаянно дрался с тяжеловесным, защищенным чешуйчатым панцирем солдатом. «Если это он, то не умрет сейчас!»
Один за другим падали на горячую землю, обливая ее кипящей кровью, товарищи Иисуса. Он остался один. Движения его становились все более медленными. Из порезов, которыми было усеяно тело, лилась кровь. Бунтарь слабел, и это все более забавляло солдат. Толпа расступилась, образовав арену. Римлянин, добивающий бунтаря, уже не сражался, а скорее играл, как кошка играет с мышью. Он делал точные выпады, но колол слабо, чаще ударял плоскостью меча, чем вызывал восторженные крики и аплодисменты солдат. Иисус падал, вставал и, качаясь, снова поднимал свой обагренный кровью меч. Он уже не мог достичь цели, его оружие лишь с приглушенным звоном ударялось о щит римлянина, либо крест-накрест пересекалось с его мечом, и искры уже не вспыхивали над дерущимися. «Его не убьют, его сейчас свяжут и доставят к Понтию Пилату, – думал Влад, убеждая себя в том, что наконец он видит того, кого мечтал увидеть, и на этот раз не ошибается. – А уже потом, через несколько дней, его распнут…»
Наконец солдату надоело забавляться с обессилевшим иудеем. Едва тот в очередной раз поднялся на ноги, как римлянин ударил его щитом, обрушив наземь, наступил ему на грудь и торжествующе поднял меч над головой. Он играл в гладиатора, в страшную игру, придуманную его соотечественниками. Солдаты снова засвистели, загалдели. «Нет, нет, они не станут его сейчас убивать!»
Он ждал, что все будет так, как должно быть . Ну хотя бы почти так, как было. Он ждал, он нервно царапал ногтями землю, он сжимал кулаки, кусал губы… Ну хватит же, хватит! Поднимите его с земли, ведите его в Иерусалим и сдайте наместнику, чтобы потом случилось то, о чем узнают все народы земли, и веками будут обсуждать каждую последнюю минуту земной жизни Человека с черной бородой.
А солдаты издали протяжный звук, вытянули перед собой руки, сжали кулаки, и каждый обратил большой палец к земле, и тотчас, без пауз, уже не смакуя последние мгновения, римлянин склонился над поверженным бунтарем, и легко, без замаха вскрыл ему артерию на горле.
Влад в ярости ударил обломком меча по камню, раздался звон, звездами вспыхнули искры.
– Чем вы тут занимаетесь?! – донесся снизу грозный окрик. Вернулись те, кто пытался преследовать сбежавших бунтарей. Облаченный в плащ из тонкой пурпурной шерсти, сверкая круглым щитом, впереди группы шествовал офицер. – Осмотреть склоны! – приказал он. – Добить всех, кого найдете!
Толпа солдат трансформировалась в кольцо, которое постепенно расширялось, вытягивалось вдоль дороги и захлестывало склоны. Упираясь копьями в сыпучий грунт, солдаты взбирались на склон, с которого зелоты начали свою отчаянную и последнюю атаку.
Актеры вышли за пределы сцены, они позволили себе перейти священную грань, разделяющую реальный мир от вымышленного, жизнь от игры. Жуткая картина казни бородатого иудея с распространенным именем Иисус уже не восхищала Влада мастерством реализма. Теперь это было предсказанием недалекого будущего – то же самое случится с ним самим, случится непременно и через несколько минут, будь это все трижды сном!
Влад попятился, затем поднялся на ноги и кинулся опрометью в темноту. Он слышал за своей спиной металлический лязг, и ему представлялось, что его преследует некое гигантское насекомое, покрытое железными щитками. Разбивая в кровь ноги, он перепрыгивал через камни, продирался через жесткие кусты, изредка останавливался, прислушивался и снова бежал. «Здесь каждый второй мог стать прообразом Сына Божьего!» – думал он. Историк подавлял в нем труса, и Влад на ходу, задыхаясь от изнеможения, подбирался к печальному выводу. Иисус – распространенное имя, а обросших, исхудавших бродяг, которые толпами ходят от города к городу, вообще не счесть. Пусти слух, что среди них есть Мессия с учениками, – поверят, будут ждать с ним встречи, лелеять надежду на избавление от римского ига и наступление Царства Божьего.
Пот заливал ему лицо, и Влад утирался пропыленным подолом хитона. Когда силы уже почти оставили его, каменистая тропа распылилась по пустырю, и путь Владу преградил светящийся тусклыми окошками поселок. Некоторое время он стоял на пустыре, раздумывая, куда направиться дальше. Но тут раздались голоса солдат и бряцанье оружия за его спиной. «Осмотрите все улицы и дворы! – распоряжался кто-то. – Они могут прятаться здесь!»
Влад чувствовал, что язык, на котором общались между собой римляне, отличается от того, на каком говорили иудеи, но тем не менее понимал и тех и других – конечно, не последовательно дословно, а сразу выхватывая общий смысл фразы, как если бы перед его глазами вспыхивали субтитры.
Команда офицера снова подхлестнула его, и Влад, укрываясь в тени забора, бесшумно зашел в поселок. Плутая по узким улочкам, он, словно слепой котенок, тыкался в наглухо запертые двери. Было уже слишком поздно, чтобы встретить кого-либо из жителей, хотя во многих дворах теплился тусклый свет, струящийся от масляных лампадок. Влад слышал шаги римлян, солдаты буквально шли по его пятам. Войско создавало шум, и сонный поселок тревожился, во дворах стали побрехивать собаки, испуганно перетаптываться в сараях овцы, настороженно и хищно клекотать куры.
Влад свернул на очередную улочку и увидел впереди солдат. Тотчас дал задний ход, вернулся туда, где был, и свернул на другую улочку, но и там уже хозяйничали римляне, протыкали мечами кучу соломы. Кольцо замыкалось, его окружали. Влад остановился, прижался лбом к ноздреватой поверхности забора, попытался успокоить дыхание. Сумасшествие! Он, человек двадцать первого века, носится по улочкам древнего поселка, прячась от римских легионеров. Нет, не сумасшествие, а фантастика! Сюрреализм. Никакой опий не даст таких ярких и детальных видений… Но опять он чувствует себя сторонним наблюдателем, опять думает о природе галлюцинаций, вместо того чтобы спасать свою пусть трижды виртуальную жизнь!