– Можешь увеличить скорость? – поинтересовался Хиша, с подозрением разглядывая гадов. Было видно, что гигантская стая нервирует храброго Страуса.
– Мы и так летим очень быстро, – хмуро ответил инженер, который тоже не обрадовался подозрительным попутчикам.
– Они летят быстрее нас.
– Извини, не знал, что придётся соревноваться.
– О чём ты только думал?
– Ой! – выкрикнула Ириска. – Началось!
И оказалась права.
Первый удар у гадов получился слабеньким: здоровенный крылоцап врезался в баллон и отскочил, оглашая небо недовольным визгом. Первый удар получился не сильным, однако его почувствовали все путешественники.
– Почему они нападают? – тихо спросила Ириска. – Разве мы похожи на дичь?
– Может, теперь у них другая диета? – нервно отозвался Хиша. – Может, теперь они грызут резину и железо?
– Какой ты остроумный.
– Пытаюсь быть остроумным, – поправил девочку Страус. – Когда смеёшься, не так страшно.
– Может, они случайно здесь оказались? – не отрываясь от управления машиной, произнёс Петрович, которому очень хотелось в это верить. – Может, они вылезли на охоту, увидели «Бандуру», восхитились её красотой и полетели следом?
Но не успел он договорить, как послышался звук нескольких ударов подряд, словно твари начали проверку на крепость всех частей самовертожабля: они атаковали баллон, и корпус, и лобовое стекло, которое показалось им наиболее уязвимым. Гигантская летучая мышь попыталась протаранить стекло, ударилась об него – Ириска вскрикнула от неожиданности – и отлетела прочь. Но её пример не заставил других тварей отступить.
Они как будто понимали, что если ударят все сразу – машина не устоит, и копили силы, собираясь во всё больший и больший рой.
– Включите, пожалуйста, прожекторы, – попросила девочка. Она помнила, что при их первой встрече Петрович разогнал тучу полночных тварей, резко включив яркие фонари.
– Сейчас слишком светло на улице, – вздохнул инженер.
– Чего тебе стоит попробовать? – сварливо поинтересовался Хиша. – Трудно, что ли?
Последовало ещё три удара в корпус, Авессалом сдался и щёлкнул тумблером:
– Пожалуйста!
Прожектора включились, но того эффекта, о котором мечтала Ириска, не получилось: яркий свет напугал полночных гадов, но не заставил разбежаться. Они продолжали кружить вокруг самовертожабля, собирая силы для атаки.
– Я же говорил: прибавь скорость, – сказал Страус, изо всех сил стараясь казаться спокойным.
– Я стараюсь.
– Старайся лучше!
А в следующий миг раздался по-настоящему мощный удар. Полночная стая наконец-то собралась в кулак и с невиданной силой врезала в корму, заставив машину завертеться в воздухе. Ириска и Хиша шлёпнулись на пол, туда же свалились все незакреплённые вещи, а в глубине «Бандуры» завыла сирена, сообщая о какой-то неполадке.
– Правый двигатель отключился! – крикнул Петрович.
– Включи немедленно! – нервно посоветовал Страус.
– Сам знаю!
– Что происходит? – громко спросила девочка, которой очень не понравился пронзительный вой сирены.
– Я теряю управление! – отозвался Авессалом.
– Мы падаем? – уточнила фея.
– Ещё нет!
– Ещё?!!
И вновь – удар. Полночные гады разогнались и наподдали самовертожаблю так, что машину тряхнуло и закрутило сильнее прежнего. Не справляющийся с нагрузкой двигатель страшно завыл.
– Дайте мне парашют! – завопил Страус. – Где дверь? Мне нужно выйти! – И обхватил голову крыльями. – Я не умею летать!!
– Мне нужна помощь! – крикнул инженер, изо всех сил удерживая штурвал. – Следующий удар бросит нас на землю!
– Дайте мне парашют!
– Хватит паниковать!
– Придумай что-нибудь!
– Что?!!
– Браслет! – неожиданно закричала Ириска. – Дядя Петрович, браслет!!
Странное дело: фея позабыла о своих Волшебных Плетениях, зато отчётливо представила браслет, который только что подарила инженеру. Вспомнила, какого он цвета, каким узором и каким способом сплетён. А самое главное – вспомнила, что он может.
– Дядя Петрович! Браслет!
Чёрная туча изготовилась к решительной атаке. Мыши, крылоцапы, вопилки сбились в мощную стаю, какое-то время летели совсем рядом, задевая друг друга крыльями, затем поднялись выше машины и дружно, как по команде, устремились на израненную «Бандуру», с каждой секундой набирая всё большую и большую скорость. Этот удар должен был стать последним. Стая целилась в щель между баллоном и корпусом и собиралась разорвать «Бандуру» на две части, но в тот самый миг, когда гигантский, похожий на разогнавшийся кулак рой полночных гадов почти коснулся самовертожабля…
Когда Ириска вскрикнула, разглядев в иллюминаторе выпученные глаза здоровенного крылоцапа…
Когда Страус распахнул сумку в отчаянной попытке хоть что-то сделать…
Авессалом резко выставил перед собой руку и крикнул:
– Замри!
И всё живое остановилось: стоящая у иллюминатора Ириска, Хиша с раскрытым клювом и гады… Причём гады не просто остановились: огромная туча замерла, несколько мгновений неподвижно висела в воздухе, а затем, подчиняясь закону всемирного тяготения, осыпалась на землю грязным полночным снегом.
А «Бандура» помчалась вперёд, стремясь как можно быстрее покинуть опасное место.
Путешественники сумели оторваться от полночных гадов, однако о том, чтобы добраться до Второго Города, не могло быть и речи. Самовертожабль серьёзно пострадал: из порванного баллона с шипением уходил газ, правый двигатель чадил и напрочь отказывался запускаться, левый покашливал, показывая, что ему трудно работать за двоих, а несколько иллюминаторов было разбито. К тому же наступила ночь, и ни у кого из путешественников не было желания продолжать путь в кромешной темноте.
За несколько минут до того, как солнце окончательно скрылось за горизонтом, Петрович отыскал посреди густого леса обширную поляну, посадил на неё «Бандуру», и путешественники сразу же выскочили из машины. После всех треволнений воздушного боя им очень хотелось ощутить под ногами твёрдую землю.
Выйдя на поляну, они повели себя по-разному: Страус немедленно завалился на траву, раскинул в стороны крылья и уставился на звёзды, Петрович обошёл «Бандуру», сокрушённо цокая языком и ощупывая наиболее сильные повреждения, а после присоединился к Хише, Ириска же немного побегала, разминаясь, добралась до противоположной опушки, послушала, что происходит в лесу, зачем-то поискала грибы, нашла пару боровиков, но срывать не стала, сфотографировала их на смартфон, вернулась к друзьям, показала «добычу» и сообщила:
– Здесь хорошо.
– Хорошо, что мы здесь сели, а не свалились, – задумчиво произнёс Дикий, продолжая таращиться в небо.
– Не здесь, а сюда, – уточнила фея.
– Сюда не свалились – и хорошо, – поправился Хиша.
– Типун тебе на язык, – проворчал Авессалом.
– А у страусов бывают языки? – хихикнула девочка.
– Конечно, – подтвердил Хиша. – Иначе как бы мы говорили?
– Может, у вас речь в клюве сама по себе зарождается? – предположил инженер. – Без участия мозгов.
– Это у тебя зарождается без участия мозгов, – возмутилась птица. – А у Диких Страусов всё от ума.
– И радость, и горе?
– Что ты имеешь в виду?
– Не важно. – Петрович поднялся. – Нужно заняться ремонтом.
И направился к машине.
Помочь ему спутники не могли, поэтому занялись обустройством лагеря: Ириска собрала хворост, Страус развёл костёр, поставил чайник, принёс из «Бандуры» сумку с припасами и принялся нарезать бутерброды. А девочка сначала молча смотрела на огонь, затем спросила:
– Как думаешь, откуда здесь столько полночных гадов?
– Они встречаются повсюду, – чуть помолчав, ответил Хиша. – Здесь много старых, заброшенных каменоломен и пещер, в которых гады обожают селиться, вот и расплодились.
Ириска кивнула, показывая, что принимает ответ, но тут же задала следующий вопрос:
– Полночные гады чувствуют приближение Плесени?
– Нет, конечно, нет, – махнул крылом Страус. – Полночные гады не имеют отношения к тёмной магии, они наши, местные, а боятся их, потому что ни люди, ни мафтаны не любят тех, кто живёт в ночи.
– Почему они на нас напали?
– Чем-то мы им не понравились. – Хиша закончил с бутербродами, обернулся, увидел, что Петрович ещё заклеивает пробитый гадами баллон с лёгким газом, и продолжил: – На самом деле сейчас нужно думать о том, чтобы успеть во Второй Город раньше посланника старухи Гнил. Я знаю, что ректор Туча – хороший, честный человек, но Бубнитель способен заморочить кого угодно.
– Понимаю, – вздохнула Ириска, припомнив, как попала под власть гипнотизёра. Затем услышала тихий, едва различимый шелест, огляделась и не сдержала удивлённый возглас: – Ой!
И лишь через секунду поняла, что видит.
По их поляне шёл рюкзак.
Огромный рюкзак. Невероятных размеров рюкзак с совершенно невероятным количеством карманов различных форм и размеров, а ещё к рюкзаку были прикреплены подсумки, коробочки, ящички и мешочки. Слева брякал чайник, справа свисал моток верёвки. Ещё к рюкзаку были приторочены лопата, керосиновая лампа, зонтик, болотные сапоги и рыцарский шлем. Справа от приближающегося рюкзака смешно семенила маленькая кудлатая собачка. Беленькая с рыжими пятнами.
– Кто это?
– Нет, – прошептал Страус.
– Что? – не поняла фея.
– Это Странствующий Брокер! – взвыл Дикий, и девочка наконец-то разглядела владельца и одновременно – носильщика гигантского рюкзака: невысокого, а если говорить без обид, то маленького, худенького мужчину, облачённого в простую походную одежду. Разглядела и удивилась, что такой малыш способен нести ношу размером едва ли не с «Бандуру».
– Кто это?
– Как ты могла позабыть об этих чудовищах? – изумился Хиша.
– Об этих чудовищах… – растерянно повторила Ириска. – О каких чудовищах?
– У тебя есть деньги? – вместо ответа спросил Дикий.
– Да.