– Однако биотехнологии имеют точно такое же, если не большее право считаться высокими, как, к примеру, кибернетика, микроэлектроника или чистое программирование, – как ни в чём не бывало продолжил Матвей. – И нет ничего невозможного в том, что наиболее прогрессивные миры в своём развитии будут двигаться вовсе не по техногенному пути, как мы. А, например, станут уделять больше внимания генной инженерии.
Те из агентов, которые успели вооружиться топорами (отличными финскими колунами на длинной-предлинной ручке), теперь пытались отбить тачку. Двое с размаху рубили щупальце, но то, видно, было покрепче своих консервированных родичей для салата. Мерсетанк смялся, как пустой спичечный коробок, и его неумолимо тащило к дому.
Полковник бурно жестикулировал, привлекая внимание водителей соседних внедорожников.
– Я вот тоже кое-чего не понимаю, – поделилась Рита, инстинктивно пятясь подальше от оживающего на глазах здания. – Развитые Миры – это инопланетяне, что ли? Где они, эти миры-то?
В этот момент захваченный мерсетанк сплющило: щупальце буквально сложило его пополам и втащило в окно. Запыхавшиеся агенты с топорами растерянно смотрели, как то, что осталось от внедорожника, исчезает в недрах дома.
– Возможно, – неожиданно отозвался Олег. Его руки так и лежали на наших с Матвеем плечах, но вести нас к машинам уже никто не спешил. – Хотя есть мнение, что Развитые Миры ведут существование в информационном измерении. А не в пространственно-временном. То есть в физическом смысле не находятся нигде – а значит, их с тем же успехом можно назвать и землянами.
– Существование вне физических тел? – оживился Матвей. – В виде чистой информации? Есть основания считать, что это возможно?
Два оставшихся мерса принялись шустро выруливать с усеянной битым щебнем площадки. Тут же пара ещё более длинных щупальцев выстрелила из верхних окон в их сторону. Одно почти зацепилось за колесо задней тачки, но водила вовремя дал по газам и каким-то чудом увильнул от злобной конечности.
Олег задумчиво помолчал.
– Ребята, посмотрите туда. – Он кивнул на натуральный беспредел, который подводное царство учиняло в недостроенном доме. Теперь уже каждое окно на каждом из четырех этажей мельтешило серыми отростками, которые бились и извивались, словно пытаясь высвободиться. – Мы можем много чего считать. Но если это – пример работы чьей-то технологии, то по сравнению с теми технологами мы – неандертальцы. Будет просто замечательно, если хотя бы в ближайшие лет сто мы их поймём.
– Тогда для чего вам Матвей? – проницательно спросила Рита. – Вы же хотите запустить его в это хранилище, так? Чтобы чужие технологии оттуда тырить на халяву. Но зачем – если они всё равно слишком для нас сложные?
Тачки подрулили прямо к нам и резко оттормозились позади, буквально сантиметрах в двадцати от наших спин.
В этот самый момент весь фасад дома одновременно пошел огромными трещинами. Морепродукты наконец одолели бетон, и из стен начали вываливаться большие расшатанные куски. В зияющие проломы высовывались всё новые конечности.
Подтянулся полковник и, глядя на трусящих к нам агентов, заметил:
– Придётся потесниться.
Я хмыкнул:
– А как насчёт рвануть куда-нибудь на природу? Просто для разнообразия? А то обстановка на этих ваших складах и стройках… Ну, знаете, давит немножко.
– Что, полицейские фильмы не смотришь? – буркнула рыжая, распахивая дверцу ближайшей машины. – На то и рассчитано.
Глава 11
Оказалось, что, слегка умерив амбиции, в каждом из мерсетанков прекрасно можно уместиться даже и вшестером. Не считая водителя. Если посадить упитанного полковника на место штурмана, а худого адъютанта втиснуть в салон, к детям.
– Слышьте, это… А зачем нам вообще останавливаться? – спросил Гена, вольготно откидываясь на мягкую спинку позади Риты, которая, наоборот, сидела на самом краешке сиденья. – Может, просто кататься будем?
– Можно, – пожал плечами Олег рядом со мной. – Если кому-то так лучше думается. Только учтите, насколько мы смогли понять, интенсивность материализации со временем нарастает. Чем дольше включён деморежим, тем чаще и настойчивее появляются образцы. И тем больше вероятность того, что очередной материализуется прямо в машине. Такое бывало.
Я глянул на зажатого между Геной и мной Матвея. Непохоже, чтобы ему тут сильно лучше думалось. Честно говоря, вид у этого человека был, как у снулой рыбы. По хорошо известным мне причинам.
Похоже, мыслительные процессы гения срочно требовалось подхлестнуть.
– Итак! – с фальшивой бодростью провозгласил я. – Наша первая задача – отключить обратно деморежим. Считаю, для этого нужно сперва разобраться, как мы его включили. А потом проделать всё то же самое в обратном порядке. Матвей, ты же сможешь вспомнить по шагам, что делал, чтобы проникнуть в этот их, э-э-э, бэкдор?
Я уже давно заметил: ничто так не подстёгивает этого человека, как антинаучная хрень, которую несут в его присутствии всякие невежды. Уже сто раз срабатывало.
– Лекс… – Нормальный собеседник, говоря с такой интонацией, неминуемо покачал бы головой. Матвей же вместо этого мрачно кивнул сам себе. – Я думал, ты ухватил суть происходящего. События, участниками которых мы невольно стали, никак не связаны с компьютерными технологиями.
– То есть? – изогнула бровь Рита. – Разве не ты что-то там взламывал?
– Я всего лишь забрался в систему той организации, к которой принадлежат полковник Дроздов и его коллеги, – растолковал Матвей, – и нашёл там… Ну, видимо, нечто вроде ссылки. По которой в некотором роде кликнул. Но, в сущности, совершенно неважно, что ссылка хранилась в файле на сервере, – строка с этим текстом могла, к примеру, обнаружиться в старинной рукописи, которую я бы извлёк из древней гробницы, или в наскальных письменах майя…
– Ссылки? – Я напряг извилины. – Это ты про пароль? Про отпирающее заклинание?
– Сравнение, конечно, вольное, – признался этот человек. – Я провожу параллель, чтобы вам было легче понять, хотя лично мне самому очевидно, что Интернет тут ни при чём. Из того, что я пока услышал, я делаю вывод, что форма жизни Развитых Миров – это некая глобальная информационная среда или сеть, которая напоминает нашу Мировую паутину лишь отдалённо.
– Не понимаю, – рыжая тихонько ткнула Гену локтем под ребро: – А ты?
– Да ты чё? Правда не понимаешь? – Дрейнер Геннадий недоверчиво покосился на неё и разъяснил: – Эти Миры нашим президентам сорок с чем-то лет назад месседжи послали. Значит, чё-то типа Интернета у них есть. Только другое. Вот он про что.
– И первейшее отличие я вижу в том, что информационная сеть Развитых Миров, судя по всему, не нуждается в физических носителях.
Мои извилины скрипнули:
– В смысле компьютеры им не нужны? Но как…
– Я тоже пока не знаю как, Лекс, – утешил меня Матвей, откидывая чёлку с глаз. – Могу предположить, что информация существует и распространяется в виде неких волн. Или струн. Или микроскопических частиц, которые на Земле пока не открыты. Или…
– Космическое излучение! – провозгласил Гена, извлекая из кармана толстовки украденный у моей мамы батончик.
После некоторых колебаний у дрейнера хватило-таки совести сперва предложить его Рите, а только потом в два приёма запихать в собственный рот.
– Наверное, можно сказать и так, – допустил Матвей тоном, который яснее ясного давал понять, что говорить так могут только полные неучи. – Но сейчас меня в меньшей степени беспокоят вопросы поиска строгого научного определения для данного феномена.
– А что вас беспокоит, Матвей? – спокойно и серьёзно спросил Олег.
Я его прямо-таки зауважал: мало кто из взрослых умеет так с нами разговаривать. Как с равными. Какую бы ахинею мы ни несли. А ведь это очень важно.
Матвей уже начинал зеленеть, но подобное обращение, кажется, и его тронуло:
– Ну… Единственный возможный вариант реализации взаимодействия с такой инфосетью, который я пока могу себе представить, это управление чистым ментальным усилием.
Рита молча вопросительно глянула на Гену.
– Сила мысли! – внушительным голосом сообщил ей дрейнер.
Похоже, мне пора было забеспокоиться: под боком явно рос новый кандидат в переводчики с матвейского на человеческий.
– Ты хочешь сказать, что подключился к Единой Сети Развитых Миров телепатически, что ли? – уточнил я. – И силой мысли включил деморежим?
– Ваш друг на верном пути, – заметил Олег. – Мы считаем, что код доступа, прочитанный вслух, с помощью особой комбинации звуков активирует определённые участки коры головного мозга. После чего эти зоны начинают излучать специфические волны, тем самым обращаясь к информационной базе. Впрочем, как показывает практика, одного кода для доступа недостаточно. – В голосе Олега послышалось нескрываемое сожаление, и я догадался, что сам-то он явно не единожды пробовал декламировать белиберду про зайчиков и пылесосы. – Требуется ещё какой-то индивидуальный компонент – внутреннее усилие, быть может, или особое строение нервной системы, или уникальный рисунок волны мозгового излучения…
– Наша кора больших полушарий излучает волны, – поведал я персонально Рите. – Ты ведь знала, да?
– Знала! – огрызнулась та. – Но… Блин, ребята, ну вы сами себя слышите, а? Как бы – произносишь заклинание, и оно тебе портал в иной мир отпирает, да? Детский сад какой-то. Может, вы у меня тут ещё файерболами начнёте швыряться?
– В этой концепции тебя в наибольшей степени смущает то, что код доступа нужно произносить вслух? – уточнил Матвей.
– А если б какого-нть неандертальца к нам в мир занесло? – с бухты-барахты выдал Гена.
– Но ведь широко известно, что вербализация мыслей, эмоций и чувств сопровождается более мощным всплеском энергии, чем молчаливое их переживание, – напомнил Матвей.
– Он бы увидел, как мы со смартами разговариваем, и прифигел, – заверил Гена.
– Насколько я знаю, по меньшей мере с нецензурной лексикой дело обстоит именно так, иначе бранные слова не было бы никакого смысла озвучивать, – заметил Матвей.