– Будь моя воля, я этот проект закрыл бы, – неожиданно проговорил Дроздов. – Запечатал наглухо, вычеркнул из архивов и забыл навсегда. Уж я знаю, какую у нас на планете благотворительную помощь странам третьего мира отправляют. И как потом это оборачивается испытаниями на людях всяких сомнительных препаратов.
– Так почему бы не… – начала было Рита, но полковник перебил:
– Продолжай пытаться думать, Егорова. Сообщение получили главы если не всех, то многих стран мира. Кроме того, спонтанные подключения к базе уже явно происходили и раньше. Откуда эти чёртовы киношники, по-твоему, «Чужих» взяли? Выдумали, а? Ага! А я их живьём видел. Чужих этих. – Полковник передёрнул плечами. – Да и потом… Не дело это. Вот Олег – наш старший научный консультант по проекту. Он же правую руку отдаст, лишь бы в эту базу хоть глазком. Потому что – какие возможности! Через сколько ступенек разом можно перепрыгнуть! – Полковник заметно сам себя накручивал. – Какой технологический скачок совершить! И ты предлагаешь от этого от всего отказаться из-за того только, что мы, видите ли, слишком чувствительные? Гигантские щупальца нам не нравятся?!
– Ничего я не предлагаю, – буркнула Рита.
Но Дроздов уже пошел вразнос:
– Да мы кровь из носу должны эту возможность использовать, понятно тебе?! Костьми должны лечь! На нас всё человечество смотрит! А должно не просто смотреть, а с уважением! Равняться должно, ясно это?!
– Э, мужик, слышь? – негромко, но веско сказал Гена. – Не кричим на девушку, ясно это? Хошь поорать на кого – давай на меня, я привычный.
И в этот момент опять случились несколько вещей одновременно.
Полковник Дроздов, уже порядком багровый, раскрыл рот.
Прямо из пламени нашего уютного костерка высунулась острая треугольная мордочка и уставилась на него глянцево-чёрными, как стёкла спецагентских очков, глазами.
Фигура Матвея у полосы прибоя поднялась в рост и побрела к нам.
– Ну, слава Близзарду, он додумался, – пробормотал я ещё до того, как заметил морду в огне. – Эй, смотрите, Матвей что-то приду… Ох!
Небольшое болотного цвета существо выскочило из пламени и юркнуло в темноту между Геной и Дроздовым. Насколько я успел заметить, оно напоминало ящерицу.
– Начина-а-ается, – протянул не-дрейнер Геннадий, поднимаясь на ноги и протягивая руку Рите. – Подъём, братва, Марс снова атакует.
Полковник Дроздов беззвучно выругался одними губами и полнозвучно добавил:
– Зовите этого умника. Быстро на борт и уезжаем.
Рита смотрела в тёмные заросли сухостоя, куда сделало лапки странное создание:
– Оно вроде не такое уж было и страшное…
Из пламени высунулась ещё одна мордочка. Гена поднял с песка сухую камышину и осторожно поднёс к костерку – ну, конечно, потыкать в пришельца палочкой, как же без этого.
– Гена, не на…
Ящерица шмыгнула прочь, разбрасывая искры из костра. Она оказалась побольше первой.
– Матвей! – прокричал я, сложив ладони рупором. – Поспеши, дружище! Пора в путь!
Из огня показалась третья голова. Уже заметно крупнее.
– Тушите костёр, – напряжённым голосом приказал полковник. – Быстро.
– Да они же правда не страшные, – заметила Рита, присаживаясь на корточки и любуясь изящной головкой в язычках пламени. – Красивые даже.
Предыдущие ящерицы были какие-то зеленовато-буренькие, но эта действительно радовала глаз: такая симпатичная ржаво-рыжая расцветочка в неоново-оранжевых пятнах.
– Грибы тоже поначалу нестрашные были, – напомнил Гена и за локоть потянул её от костра.
Рита взяла у него камышинку, поднесла поближе…
В ответ ящерица плюнула.
Огненная плюха с шипением пронеслась по воздуху и попала Дроздову на ботинок. Полковник приглушённо взвыл – со злости или действительно обжёгся, не знаю. В воздухе явственно запахло керосином. Ящерица сиганула в камыши.
– Матвей! – крикнул я, встревожившись. – Скорее, надо ехать!
– Воды нам сюда, живо! – рявкнул полковник кому-то из своих.
– Я всё понял, – донёс до меня ветер со стороны береговой линии.
С этого расстояния я уже различал у ног этого человека Вельзевула, шагающего степенно, как миниатюрный доберман, которому скомандовали «рядом». К нам торопливо подошёл Олег.
– Отличные новости!!! – проорал я.
Из огня высунулась очередная голова.
Размером с тарелку.
– Ч-ч-чёрт, да что вы копаетесь!..
Полковник принялся стремительно стаскивать с ноги ботинок. На вид совсем недешёвый такой, хочу заметить, ботиночек.
– Я всё понял, – повторил Матвей: он был уже шагах в пяти.
И тут внезапно Вельзевул у его ног подскочил на всех четырёх лапах, выгнув спину колесом и вздыбив то, что у него было из шерсти, издал жуткий боевой клич и ринулся в камыши.
– И я не могу, – продолжал этот человек.
– Не-е-ет… – застонал я.
– Увы, да, – ответил Матвей, очевидно считая, что я разговариваю с ним.
Олег выглядел как ребёнок перед входом в Луна-парк. С круглыми от возбуждения глазами он указал пальцем на пламя и хотел было что-то сказать. Как раз в этот момент полковник ударил подмёткой по костру и торчащей в нём голове.
Искры взметнулись таким столбом, словно Дроздов ливанул в огонь жидкости для розжига: вокруг сразу стало ярче, и я увидел, как к нам бежит агент с канистрой воды. Одновременно я услышал в камышах резкое шипение, затем вой, снова шипение и какую-то яростную возню, а потом – потрескивание.
Получив по маковке, сидевшая в костре ящерица плюнула в Дроздова, попав вместо этого в агента: прямо на моих глазах бедняге на брючину угодил круглый огненный комок размером с яйцо. Больше всего это было похоже на жидкую лаву.
– А-а-а!
Игнорируя травму агента, Дроздов выхватил у него канистру и перевернул над костром. Повалил густой белый пар, Гена с Ритой торопливо попятились, Олег схватился за голову, точно маленький эльф, которому злые мальчишки только что сломали любимый лук.
Огонь погас.
Голова исчезла.
– Я не могу, – заладил Матвей, становясь рядом со мной и напрочь игнорируя всю эту катавасию с плюющимися ящерицами: – Никак не могу. Простите.
И вдруг я увидел, как в камышах у него за спиной занимается яркое весёлое пламя. Вельзевул – сатанинский котяра, но я всё же понадеялся, что он сейчас не там.
– Ты слышишь меня, Лекс? – повысил голос Матвей.
И тут я наконец обратил внимание на то, как выглядит этот человек и какой у него голос.
Бледного до серости Матвея била заметная дрожь, он едва не заикался. Пальцы нервно теребили разношенную резинку свитера. Смотрелось так, словно его вот-вот свалит жёсткий приступ эпилепсии или чего похуже.
Полковник Дроздов повернулся к нему, стиснув в руке башмак. Ноздри у него раздувались, и дышал полковник тяжеловато:
– Что это значит? Чего это ты не можешь?
– Не могу отключить режим, – едва выдавил из себя Матвей, у которого начали дёргаться одновременно веко, щека и угол рта. – Мне никак.
Глава 13
Пламя в камышах уже поднималось к небесам, озаряя пляж не хуже фар мерсетанков. Думаю, на его фоне наша компания смотрелась очень колоритно. Ну чисто праздник Масленицы на школьном дворе.
Один из товарищей притащил пострадавшему автоаптечку, и сейчас агенты возились с его брюками. Полковник застыл, как коренастое изваяние в одном ботинке, буравя Матвея глазами. Олег принял позу худого вопросительного знака и тоже уставился на Матвея. Рита с Геной переводили взгляд с этого человека на всполохи огня у озера.
Было очевидно, что ещё секунда – и всё покатится к чёртовой бабушке.
– Так, дружище, успокойся. – Я похлопал Матвея по щекам, пока его окончательно не накрыло. – Всё в порядке, слышишь? Изи. Изи. Дыши глубже. Всё в полном порядке.
Затылком я ощутил волну жара: судя по отсветам на лицах присутствующих, как раз после этих слов у меня за спиной взметнулся особенно высокий огненный язык.
Матвей смотрел на меня почти жалобно, как умный спаниель, которого вырвало на очень ценный ковёр и вот-вот будет рвать снова. Никогда ещё не видел, чтобы его так крючило от признания в собственном несовершенстве.
– Спокуха, брат, – Гена решил внести свою лепту, чувствительно стукнув Матвея промеж лопаток. – Не загоняйся, не так уж всё хреново.
Сквозь потрескивание пылающего тростника мне вдруг послышался какой-то механический скрип. Я быстро метнул вопросительный взгляд на Риту. Та обернулась к тёмной полосе песка и навострила уши.
– Кто-нибудь хочет мне объяснить, что имеет в виду этот умник? – осведомился полковник Дроздов, покачивая ботинком. – И почему вы всё ещё здесь, когда вам велено было сесть в машины?
Олег растерянно посмотрел на него, а потом повернул голову в ту же сторону, что и Рита: тоже услышал, стало быть.
– Мы ждём Вельзевула, – доходчиво объяснил я. – Он сбежал. И успокаиваем Матвея. Его укачало. Не видите разве: кота нет, а человека ломает?
– Д-д-дело не в этом. – Мелко трясясь всем телом, Матвей перевёл взгляд на полковника: – Я не могу отключить деморежим, потому что мне всё мешает, понимаете?
Теперь я явственно слышал скрип. Такой могла бы издавать доживающая последние дни карусель в парке аттракционов. Или супермаркетовая тележка, проржавевшая под дождём. Или…
– Трёхколёсный велосипед? – непонимающе пробормотал Олег.
В пылающих камышах что-то глухо грохнуло и яростно взвыло.
И тут я тоже его увидел: реально, трёхколёсный. Причём совершенно взрослого размера. Одно колесо спереди, как у нормального шоссейного велика, и два поменьше, как у триаловского, – сзади по бокам.
Странная конструкция, скрипя и раскачиваясь, приближалась к нам по пляжу, периодически тормозя и пробуксовывая в песке.
– Что значит «всё мешает»? – механически переспросил Дроздов, тоже вперясь взглядом в велик.
Масленичный костёр за его спиной стрельнул тлеющей шишкой рогоза, едва не стукнувшей уже и так пострадавшего агента по затылку.