– Пуленепробиваемое, – напомнил Олег и согнулся в три погибели, чтобы, заинтересованно принюхиваясь, подобраться к растекающейся из-под двери малиновой жиже.
У одного из спецназовцев нашлось карманное зеркальце (и я не стал загружаться мыслями о том, нормально это или нет). С его помощью парни пытались взять на мушку того, кто сидит под столом.
Птица-бурильщик и не-дрейнер Геннадий с секунду неподвижно таращились друг на друга. Затем стекло треснуло и осыпалось, а птица принялась энергично протискиваться через оконную решётку.
– Ё-моё! – Рита отвлеклась от корней на потолке и увидела торчащий из окна клюв. – Что стоите-то?! – Она мигом кинулась к лежащему спецназовцу, зажмурившись, упала на колени и на ощупь отцепила у него от пояса дубинку.
– ПЧХХХИ-И-И! – с оттяжкой, сочно чихнул Олег.
Подскочив к Гене, рыжая с силой долбанула дубинкой по ледобуру. Птица что-то хрипло каркнула, не прекращая попыток продавить пластмассовое тело сквозь решётку.
– Погодь-ка. – Геннадий схватился за ближайший стул.
За дверью в лабораторию слышался мощный гул турбодвигателя.
Быстро бросив взгляд наверх, я убедился в том, что корни уже проделали полпути до пола. По ходу дела они впивались в стену, закрепляясь на ней и выкрашивая целые куски синтетического покрытия, штукатурки и кирпича. Спецназовец наконец исхитрился поймать зеркальцем отражение существа под столом… И тотчас шлёпнулся на пол в полной бессознанке, как первый.
– Схема «Горгона», похоже, не вариант! – крикнул я старшему, отскакивая от Олега, которого, едва он выпрямился, внезапно повело в сторону. – Эй, вы в порядке?
Гена поднял стул над головой и опустил птице-бурильщику прямо на сверлоподобный клюв. Птица, чья передняя половина уже торчала в помещении, испустила громкий оскорблённый клёкот и раздражённо захлопала крыльями, топорща пластиковые закрылки.
– Я всегда сомневался, стоит ли нам так бурно реагировать на появление демонстрационных образцов, – заплетающимся языком изложил Олег, нашаривая моё плечо и тяжело на него опираясь. – Мы же просто-напросто не даём им возможности толком проявить свои намерения… Не могут же они все поголовно быть агрессивными…
Старший спецназовец одарил его недобрым взглядом, в то время как нечто под столом издало протяжный влажный вздох и, похоже, встряхнулось по-собачьи.
– Да ты заколебала!
Рита с неожиданной прытью вырвала у не-дрейнера Геннадия стул, размахнулась и спинкой двинула птице прямо в бур, словно загоняла гвоздь в стену. А потом ещё раз, и ещё раз, и ещё.
С каждым ударом пластиковый бурильщик издавал обиженный клекочущий карк, а с последним вывалился из решётки наружу и исчез в ночи.
– Алло, морпехи! – Хлопнув Гену по плечу, Рита с грохотом опустила стул на пол, уже наполовину затянутый плёнкой малиново-красной субстанции. – Вы с вашей горгоной под столом разбираться планируете? Или нам с ней вопрос решить?
На мой взгляд, как раз пришелец под столом представлял наименьшую угрозу: он-то, в конце концов, сидел на месте и никого не трогал. Ну, фактически – не трогал. Корни, расползавшиеся по залу всё быстрее и уже наглухо заплётшие один угол, беспокоили меня гораздо больше. И плёнка, медленно, но верно затягивающая пол. И новые выстрелы из коридора. И громыхание танковых гусениц, внезапно послышавшееся из лаборатории.
Старший спецназовец, подумав, отстегнул от пояса что-то типа «умной» гранаты с лампочками и кнопочками.
Долговязый Олег уже почти висел на моём плече, что крайне меня сковывало. Похоже, малиновая жижа то ли лишала сил, то ли опьяняла.
– Не нюхайте эту красную фигню! – предупредил я, силясь отволочь адъютанта к кулеру, куда оставшиеся на ногах спецназовцы уже перетащили товарищей.
Ну и тяжеленным он оказался! Я глянул под ноги, чтобы не ступать в вязкую плёнку, но без толку: чистенькое и блестящее напольное покрытие уже практически полностью под ней скрылось. Мы с Олегом, едва перебиравшим ногами, брели по тонкому слою этой штуки, напоминавшей позавчерашний загустевший кисель.
Один только пятачок вокруг кофейного уголка ещё оставался свободным.
Эта картина мне что-то напоминала, но вспомнить толком, что именно, никак не получалось.
– Ау? – призывно мявкнул Вельзевул, и нечто из-под стола внезапно исторгло в ответ длинный тяжкий стоно-зевок, завершившийся угрюмым взрыком.
Геннадий двинул к моему рюкзаку, валявшемуся на красном полу, и закинул за спину крест-накрест с собственной сумкой.
– Чтоб не боялся котейка, – ласково пояснил он.
Мужик из спецназа покачал гранату в ладони, словно колеблясь. Мельком бросив взгляд в сторону корней, которые только что полностью заплели экран проектора, я обнаружил, что на них завязались бутоны. Еле дотянув адъютанта до свободной от растительности стены, я свалил его на чистый участок пола и прислонил спиной к кофейному автомату рядышком с двумя вояками. Малиновая плёнка вокруг них медленно стягивалась в кольцо.
– Что она делает? – выкрикнул я адъютанту в ухо. – Эта красная зараза? Что вы чувствуете?
– Сахар, – еле выговорил Олег.
Его зрачки так и норовили закатиться.
– Что?
– Вы в своем уме? – заорала Рита спецназовцу. – Вы эту штуку в помещении взрывать будете?!
– Сахар… Упал…
– Что???
Нечто под столом громко рявкнуло и завозилось, словно весь этот шум его раздражал. В коридоре что-то ухнуло, грохнуло, и по стенам зала прокатилась дрожь. В лаборатории, судя по звукам, пошёл крупный град.
Старший спецназовец всё никак не мог определиться, как быть с непонятным оружием, которое он сжимал в руке.
И в этот миг я вспомнил что-то насчёт красной плёнки на полу. Что-то очень смутное, что видел в кино… Или нет – читал…
– Помогите мне! – заорал я не своим голосом, снова вцепляясь в Олега. – Срочно!!! Надо их оттащить отсюда!
Изо всех сил упираясь пятками в скользкий от малинового киселя пол, я поволок полубессознательного адъютанта назад, подальше от уголка для кофе-брейков. Дееспособные спецназовцы не шевельнулись, вопросительно глядя на старшего. Кисельная плёнка больше не подступала: она сомкнула почти идеально ровный круг вокруг автомата с кулером и остановилась, словно ждала чего-то. Чёрт, нужно сейчас же уволочь этих парней от красного кольца, иначе…
Через секунду мне на подмогу подоспели Рита с Геной: они оттянули к разбитому окну того морпеха, что покрупнее, и уже втроём мы быстро справились с последним. Стоило нам привалить его безжизненной грудой к остальным двум телам, как в кофейный автомат ударила молния.
«Молния» – наиболее близкое определение из моего богатого словарного запаса.
Только в жизни я таких молний не видел нигде и никогда.
Невозможно яркий неоново-зелёный разряд вырвался прямо из потолка и шибанул в несчастный автомат с таким треском, что в первое мгновение я был уверен, что оглох. От вспышки у меня на сетчатке на несколько секунд отпечатались все присутствующие.
Электричество в зале мигнуло. В воздухе тут же запахло дождём и горелой проводкой.
– Ёо-олки… – уважительно протянул Гена.
– Мэу, – коротко согласился Вельзевул.
Существо под столом с неудовольствием заворчало и завозилось, а потом, судя по звуку, принялось рьяно чесаться задней лапой.
Кое-как проморгавшись, я посмотрел на то, что осталось от кофейного автомата. Красная плёнка жадно обтекала обугленный и покорёженный остов, наплывая на него вертикальной волной.
– Ай! – вскрикнула Рита сзади.
Обернувшись, я увидел, что корни заполнили уже добрую треть зала и вовсю цветут огромными оранжевыми колокольчиками. И из каждого раскрытого цветка в нашу сторону тянутся тонкие вибрирующие усики.
– Они жалят! – Рыжая потёрла плечо сквозь толстовку.
В подтверждение этих слов ближайший к Гене бутон в тот же миг резко раскрылся и выстрелил усиками, разворачивая их в длину, как язык хамелеона.
– Ай! – Гена отшатнулся.
На щеке у него немедленно проступила яркая красная полоса.
Тут же соседний цветок скорректировал дальность и атаковал вторым. Его усик раскрутился на добрую пару метров. Не-дрейнер только чудом успел пригнуться.
Я оглянулся на силы обороны, молчаливо предлагая помочь уже наконец чем-нибудь. В тот же миг целый десяток бутонов выпустил усики в нашу сторону: они прошили помещение на разной высоте, словно основа для гигантской паутины.
– Ой!
– А-а-а!
Один усик так ужалил меня сквозь рукав рубашки, словно её на мне и не было, другой снова задел Гену.
Спецназовцы быстро выдвинулись вперёд, закрыв нас широкими плечами, и вскинули оружие. От грохота очередей мои бедные уши снова заложило.
Жгучая поросль вздыбилась и ещё интенсивнее попёрла вперёд. Всё новые и новые бутоны словно вылуплялись из бурой древесины и тут же распахивали жадные оранжевые пасти. Мы с Геной и Ритой торопливо отскочили назад прежде, чем в воздухе замелькали стреляющие во всех направлениях нити-усики.
– Аййй!!!
Отлично. Они и спецназовские костюмы пробивают.
Собака-горгона под столом взрыкнула и принялась чем-то чавкать.
– Мачете! – рявкнул старший.
Так вот что это за штуковины у них в набедренных кобурах!
Четвёрка морпехов обнажила тесаки, и началась мясорубка.
Только мутантские колокольчики оказались не так просты. Тяжёлые лезвия отскакивали от корней, скользили и вязли в бугристой коре. За несколько секунд бойни силам обороны не удалось перерубить ни одного корявого извивающегося побега. А лица спецназовцев уже были исполосованы багровыми отметинами, и воздух наполнило кряхтенье.
– Они типа тех щупалец из заброшки! – выкрикнула Рита, тщетно пытаясь высмотреть на красном полу какое-нибудь супероружие, о котором в суматохе позабыли. – Тоже не рубятся!
– Э! – Наш Геннадий вдруг замер с таким видом, словно его осенила идея века: – Ребзя, зажигалка у кого-нть есть?
Мы с Ритой на секунду оторвались от наблюдения за побоищем, чтобы кинуть быстрый взгляд на Гену и недоумённо помотать головами.