Затем маршал приказал доложить, как обстоят дела с материально-техническим обеспечением. Картина вырисовывалась отнюдь не радужная. Сложно решались задачи подвоза боеприпасов, ГСМ, продовольствия. Как всегда, давала о себе знать застарелая болезнь в снабжении танкистов запчастями. По указанию маршала Тимошенко активизировалась работа по освоению боевого опыта. Начальник политуправления Северо-Западного фронта генерал А.Д. Окороков, вспоминая об этом, писал:
«…Командующий выслушал мой доклад. Суть дела заключалась в следующем. В одной из поездок в 11-ю армию работники политуправления фронтом подметили, что враг применяет не совсем обычный прием инженерного оборудования обороны. Фашисты обливали амбразуру дзотов водой так, что получался толстый слой наледи, строили снежные валы и также поливали их водой. Лед сверкал на солнце, поэтому днем очень трудно было засечь огневую точку. А пытаясь овладеть «ледяным» дзотом, бойцы скользили, падали, небольшой подъем становился неприступным, словно горная вершина. Прифронтовая газета «За Родину» напечатала сообщения о ледяных амбразурах противника: доску с отверстием для ствола пулемета фашисты обкладывали льдом и заливали водой, а также о том, что толщина панциря может достигать метра. Здесь же помещались рекомендации по борьбе с такими сооружениями. Об этой новинке у противника и доложил маршалу Тимошенко. Он отнесся к ней очень серьезно, приказал подготовить снеговой вал и ледяные амбразуры, чтобы тренировать на них готовящиеся к штурму батальоны. Многим бойцам выданы были даже специальные альпинистские ботинки. По приказу Тимошенко войска всего фронта стали подобным образом готовить и свои огневые точки».
Совещание в Хмели
8 февраля представитель Ставки маршал Советского Союза Г.К. Жуков, главный маршал артиллерии Н.Н. Воронов и маршал авиации А.А. Новиков прибыли на КП 1-й ударной армии в Хмели, где их встречал только что назначенный командующим 1-й ударной армией генерал-майор Г.П. Коротков, занимавший до этого должность командующего 53-й армией: 10 февраля там под руководством Г.К. Жукова состоялось совещание, на которое были приглашены командующий фронтом С.К. Тимошенко, командующие 1-й ударной и 53-й армиями, а также командиры их дивизий. Было решено с 24 часов 10 февраля правофланговую группировку 1-й ударной армии (53-я гвардейская, 129, 166, 235, 245 и 380-я стрелковые дивизии, 45-я, 86-я стрелковые бригады), а также 13-ю и 27-ю артиллерийские дивизии, 57-й и 226-й танковые полки переподчинить 53-й армии. Ей передавался также участок фронта до Залучья. Взамен 1-я ударная армия получала 2, 3 и 4-ю гвардейские воздушно-десантные, 250-ю стрелковые дивизии, 27, 36, 37 и 184-й отдельные танковые полки. Основные усилия 1-я ударная армия переносились на левое крыло фронта. Войска фронта должны начать операцию 15 февраля, а 27-я и 1-я ударная армии – 18 февраля [290] .
В полдень 13 февраля маршал Г.К. Жуков и маршал С.К. Тимошенко выехали на КП 6-й воздушной армии. Ее командующий генерал Ф.П. Полынин доложил маршалам о порядке управления авиацией. Из доклада следовало, что самолеты, уходя на задание и при возвращении с него, должны связаться по радио с КП Полынина, размещавшегося в каменном доме в деревне Сельцо. В доме с чердака на крышу вырубили проем, в котором соорудили деревянную вышку с маленькой площадкой на 3–4 человека. Сюда вынесли микрофоны и динамики от радиостанций, укрытых в 300–500 м в капонирах.
На вышке во время действий авиации находились командующий воздушной армией, его заместитель, помощник начальника связи по радио. Иногда вызывался метеоролог. Когда самолеты пролетали КП и приближались к линии фронта, с ними вступали в радиосвязь авиационные представители соединений. Они сообщали наземную и воздушную обстановку, по возможности наводили самолеты на цель.
Тимошенко и Жуков с командармом поднялись на вышку, и как раз в это время в небе появилась группа Ю-87. По радио последовал приказ истребителям на перехват цели. Четверка «ястребков» стремительно атаковала «юнкерсов». Два самолета загорелись, третий потянул за собой шлейф дыма, а остальные, беспорядочно сбрасывая бомбы на расположение своих войск, бросились врассыпную. Впечатление было настолько сильным и ярким, удар истребителей так молниеносен и красив, что маршалы испытали глубокое удовлетворение, и Тимошенко тут же приказал представить всю четверку воздушных бойцов к награждению орденами Красного Знамени.
Поздним вечером 14 февраля ночная авиация фронта, несмотря на снегопад и низкую облачность, произвела около 600 боевых самолето-вылетов. На немцев и их укрепления было сброшено более тысячи бомб. И когда зимний рассвет сквозь мглу снегопада приоткрыл землю, были отчетливо видны результаты бомбежки. Как потом установили воздушные разведчики, они подавили и уничтожили до тридцати артиллерийских и минометных батарей. А главное – самолеты У-2 держали всю ночь вражеские войска в напряжении. Как доложил Тимошенко, на своих крошечных самолетах У-2 летчики производили до десяти вылетов за ночь. Некоторые машины возвращались буквально изрешеченными пробоинами от пуль и осколков зенитных снарядов, но на них летали, пока работали моторы.
Накануне наступления на аэродромах шестой воздушной армии шла подготовка к боевым полетам. На самолеты подвешивались бомбы, снаряжались пушки и пулеметы. По взлетно-посадочным полосам ползали тракторы, очищая их от снега.
Летчики к сражениям готовы
Наша воздушная армия в то время представляла довольно внушительную силу. На время проведения наступательной операции придали три авиакорпуса – бомбардировочный, штурмовой и истребительный (ими командовали генералы В.А. Судец, Е.М. Белецкий, В.Г. Рязанов) и пять армейских полков, вооруженных в основном самолетами ПО-2 (У-2) (649, 674, 597, 642 и 677-й). Всего у нас было 209 истребителей, 221 штурмовик и 250 бомбардировщиков. По числу истребителей мы превосходили противника. Правда, бомбардировщиков у нас было не больше, чем у противника. Зато мы располагали штурмовиками, которых они не имели вообще.
Силы для операции готовились немалые. По плану взаимодействия 11-ю армию должны были поддерживать 239-я, 240-я истребительные, 243-я штурмовая и 242-я ночная бомбардировочная авиадивизии, а также Краснознаменный бомбардировочный авиаполк, 53-ю армию – 1-й штурмовой и 1-й истребительный авиакорпуса. В дальнейшем часть авиации переключилась на поддержку 34-й армии, а затем – 27-й и 1-й ударной армий. Мглистый рассвет 15 февраля 1943 г., когда заговорили пушки, авиаторам принес немало огорчений [291] .
В этот день соединения 11-й и 53-й армий перешли в наступление. Немцы яростно сопротивлялись. Упорными были бои в районе «рамушевского коридора». Здесь каждый шаг продвижения был связан с огромными трудностями. Приходилось преодолевать болота, густые кустарники, леса, минные поля под интенсивным огнем противника из дзотов и дотов. Положение осложнялось еще и тем, что авиация не могла оказать поддержку наступающим из-за низких свинцовых туч и сильного снегопада.
Следующий день не принес авиаторам удовлетворения. Вьюга продолжалась и немного стихла только к вечеру. Чтобы как-то помочь наземным войскам, генерал Полынин приказал отобрать самые опытные экипажи штурмовиков и отправить на задание. Удался удар штурмовиков ИЛ-2 33-го гвардейского штурмового полка по вражеской колонне, идущей на помощь немцам из Старой Руссы.
На третий день наступления погода улучшилась и позволила авиации оказать действенную помощь пехоте. Аэродромы ожили, поднимая снежную пыль, самолеты один за другим стали уходить на задание. Особенно удачно действовала 243-я штурмовая авиадивизия по поддержке войск 11-й армии. Мощным артиллерийским огнем противник прижал пехоту к земле. Пятерка штурмовиков во главе со старшим сержантом В. Васильчиковым обнаружила артиллерийскую батарею, сбросила бомбы, а потом начала уничтожать гитлеровцев из пулеметов. Артиллерийский огонь противника заметно ослаб. Наша пехота снова устремилась вперед. Другие группы в этот же день уничтожили немало танков и артиллерийских орудий.
Кроме «илов», в штурмовках участвовали и самолеты ПО-2. Например, командир эскадрильи капитан А.П. Ерофеевский точным попаданием бомбы взорвал вражеский бензовоз.
18 февраля погода позволила включить в боевую работу истребителей. Такого большого количества самолетов здесь ни у нас, ни у немцев никогда раньше не было. Противник перебросил в этот район несколько истребительных и бомбардировочных частей из состава воздушного флота Рихтгофена.
В частности, прибыла 54-я истребительная эскадра подполковника Трауглофта, укомплектованная отборными асами. Она летала на истребителях «Фокке-Вульф-190», считавшихся неуязвимыми.
19 февраля над передним краем четверка наших истребителей под командованием старшего лейтенанта Смирнова провела бой с шестью истребителями противника. Было сбито три немецких истребителя. Четверка потерь не имела. Герой Советского Союза Алексей Смирнов в небе Приильменья уничтожил 20 самолетов врага. За время войны довел свой боевой счет до 34 и в феврале 1945 г. был удостоен второй медали Золотая Звезда.
Накануне этого знаменательного воздушного боя, 19 февраля, воздушная разведка определила, что противник начал отход из района Демянска на запад. Об этом было доложено командующему фронтом. Авиация перенесла свои удары на отступающие колонны. В воздухе то и дело завязывались жаркие схватки.
20 февраля произошел воздушный бой, о котором надо рассказать особо. Наша четверка сражалась против многочисленной группы «фоккеров», «мессеров», не потеряв ни одного своего, сбила пять вражеских машин.
Вот что рассказал об этом поединке командир группы майор Николай Мачерин: «Нас было четверо, а немецких самолетов несколько десятков. Силы далеко не равные, тем не менее мы решили атаковать.
Я подал команду «Внимание» и приблизился к самой кромке облаков. За мной последовали товарищи. Расчет был прост: фашисты нас не заметили, и наше нападение будет внезапным. Чтобы спутать врагу карты, я решил атаковать первую группу бомбардировщиков. Дистанция между ней и остальными небольшая. Стоит нарушить строй впереди идущих, и получится неразбериха. Так оно потом и вышло. Выбрав удобный момент, подаю команду, правда, не совсем обычную: «Бей фашистскую сволочь!»