«Смысл?»
«Пусть знают, что мы знаем. Мы не боимся, уповая на свою силу, не считаем их угрозу смертельно опасной — недооцениваем их. Разработана «легенда», почему Роману надо быть там — надо забрать одну вешь, и это для «зелёных» дополнительная приманка. Мы полагаем, они клюнут. Операция по его захвату будет проведена не позднее чем через десять-двенадцать минут после появления в квартире. До этого времени его необходимо задержать. Думаю, будут имитированы переговоры»
«Откуда такая уверенность? Я не вижу высокой вероятности»
«Не сердись, ты кое-чего не знаешь. Переговоры будут. Они клюнут»
«Дальше»
«В операции захвата Романа будут участвовать двое агентов влияния — это как минимум. Один с бригадой здешних… да, милиции. Второй с группой боевых биороботов. Возможно, третий будет вести переговоры. Плюс «летающая тарелка». Её экипаж — «зелёные» в натуральном виде. «Тарелка» будет контролировать воздух, пресекая попытку уйти на транспортном поясе, или даже на коконе. И в случае чего может использоваться для вывоза трофея»
««Тарелка» может справиться с нашим новым коконом?»
«Нет, но они этого не знают»
«Дальше»
«Всё просто. Переговоры будет вести боевик, камикадзе-шахид, не приспособленный для философии. Поэтому он постоянно должен быть на связи с кем-то поумнее, скорее всего, с самим главным резидентом, или его помощником. Надо сделать так, чтобы разговор был интересным, чтобы они поддерживали связь как можно чаще, задавали вопросы. Мы его найдём»
«Ясно»
«Мы возьмём его, можешь не сомневаться»
«Как быть с кораблём?»
Гек вздыхает. С сожалением отодвигает пустую вазу из-под варенья, облизывает ложку. Вылитый пацан, даже ещё не подросток.
«Точный вопрос. Корабль должен выйти на цель, на вашу базу то есть, не позже чем через четверть часа после захвата особого агента — как раз хватит, чтобы скачать информацию, с живого или с трупа. А так как движется он неспешно, во всяком случае, скорость будет не выше орбитальной, то к моменту захвата он уже будет в пути. И мы его грохнем. Вот буквально сейчас в Солнечную систему переносится наш звездолёт, он им и займётся»
«А если он пойдёт над густонаселённой местностью?»
«Мы его грохнем. Я отвечаю. Он не уйдёт. К себе домой не уйдёт, и здесь обратно не спрячется»
«Дальше»
«Дальше — проще. Резидент сдаст нам телепорты, он обязан знать. Сдаст, сдаст»
«Когда вызываете ликвидаторов?»
«Утром. Ещё раньше следует начать доставку грузов. Собственно, это надо уже…»
«Понятно. А ты говоришь, спать… Пойду будить Юайю. А Кио пусть спит, его работа будет днём»
Уэф встаёт, медленно идёт к люку. Теперь видно, что ему уже сто с лишним лет, и он устал тянуть непосильную ношу.
«Уэф, можно вопрос?» — это Чук — «Он кто?»
Уэф останавливается, взявшись за край люка. Думает.
«Я не знаю. Теперь не знаю, правда. Ещё год назад он был диким аборигеном, ничего особенного. И абсолютно глухим, даже эмоции не чувствовал. Тогда я считал, что мою дочь постигло несчастье»
«А теперь? Это важно. Завтра он будет на острие»
«А теперь не знаю, я же сказал. Ты в курсе, что он нас сейчас слышит?»
Изумлённое недоверие. Я чувствую, как меня касается тяжёлая капля ртути, бессильно стекает с мозгов.
«Ты ошибаешься. Он спит»
«Вот именно. Спит и слышит, и не только нас. Ты так можешь?»
«Да ну… Нет, не может быть. Неужели он?..»
«Завтра станет ясно»
Уэф обводит их взглядом.
«Он сильно изменился за год. Вырос. И он не только черпал, но и давал»
Пауза.
«Моя дочь взяла его подарок — сплошное кольцо. Кольцо его погибшей матери. И самое странное — я сейчас уже не уверен, что он принесёт ей несчастье. Вполне возможно, наоборот»
Уэф уже перешагнул комингс люка, но остановился. Маячит в проёме.
«Моя дочь будет завтра с ним. И я вас прошу, ребята — сделайте всё возможное…»
Чук и Гек молчат. Думают.
«Мы сделаем. Если их двое — «зелёным» делать нечего»
Чук вдруг смеётся в голос.
«А если ты прав, и он действительно Великий Спящий, ясно— и дальновидящий, то у резидента «зелёных» осталось совсем мало времени, чтобы застрелиться»
— …Вставай, засоня! Проспишь всё на свете!
Я с трудом раздираю глаза. Пепельно-жемчужное освещение скрадывает темноту, но окно уже спорит с ним. Рассветает.
Ирочка уже встала. Она стоит у трюмо, примеряя белый закрытый купальник. Я в изумлении — с каких пор?..
— Это не купальник — и я уже сам понимаю. Да, это спецкостюм, внутренний защитный слой. А вот и наружный — Ирочка натягивает облегающий снежно-белый комбинезон, с высоким стоячим воротником, закрывающим шею. А это что?
На спине Ирочки красуется нечто, напоминающее сильно увеличенный сломанный зонтик.
— Это моё холодное оружие, Рома. Понимаешь, у нас самыми сильными конечностями являются не руки-ноги, а именно крылья. И удар крыла — обычный приём. Сейчас у меня крыльев нет, но мозговые центры остались. Так что это протезы. Разрубят что угодно, хоть закалённую сталь. В случае чего лишними не будут.
Она с силой взмахивает своими протезами. Острые тонкие шпаги со свистом рассекают воздух. Здорово!
Её глаза грустны.
«Чего хорошего? Вместо прекрасных крыльев — эти вот пырялки. Может, и вместо моих рук ты предпочёл бы видеть что-нибудь острое и стальное?»
Я порывисто шагаю к ней, рискуя напороться на «пырялки», Ирочка едва успела убрать их, сложить за спиной. Я обнимаю её, прижимаю к себе. Опять обидел, опять не то ляпнул…
Она мягко отстраняется. Берёт висящий на стенном крюке прозрачный шар, очень похожий на аквариум, надевает на голову.
— Не надо, Рома, я раскисну. Смотри, как я тебе нравлюсь?
Да, картинка впечатляет. Многочисленные значки вспомогательных устройств напоминают мне парадный мундир тяжёлого стратегического орденоносца Леонида Ильича Брежнева.
— Потом я попрошу тебя позировать в твоих доспехах. Будет потрясающий комикс.
Ирочка вертится, осматривая себя.
— Но есть и плюс. Крылья же намного увеличивают площадь поражения, так что может, и хорошо, что их у меня нет.
Она проверяет, касается устройств мыслью, и я понимаю мгновенно. Это вот устройства невидимости. Это — силовой отражатель, никакая пуля не достанет. Гравитационный ударно-импульсный генератор, расплющит в лепёшку слона. Так, гаситель электромагнитных волн… вшитый транспортный пояс… А это что, на рукаве?
Ирочка сгибает руку в локте. На рукаве красуется вшитая штуковина — не то миниатюрный китайский фонарик, не то толстая стилизованная авторучка.
— Это прибор для поражения…
Ясно. Перед глазами стоит картина — здоровенный эсэсовец, разлетающийся на куски, как бомба. Мощный взрыв срывает башню с танка…
— Как работает эта штука?
— Очень просто. В поражаемом объекте развиваются внутренние разрушающие усилия, заведомо превышающие прочность материала. Чем прочнее, тем хуже объекту. Например, в человеке внутреннее давление будет всего несколько десятков атмосфер, а в монокристаллической вольфрамовой броне — несколько миллионов. Если в поражаемом объекте есть внутренние источники энергии — их энергия мгновенно высвобождается, дополнительно усиливая взрыв.
В моём мозгу возникает сложный мыслеобраз. Я силюсь понять, но он мгновенно сменяется образом кота, рассматривающего кипу чертежей. Кот листает их, зажав в зубах карандаш, с ужасно умным видом. Очень смешно.
— Ладно, мой хищник, — Ирочка смеётся, снимает защитный шлем. — Не бери на ум. Как работает? Очень хорошо работает. «Зелёные» будут в восторге, если дойдёт до него.
Она стягивает свои боевые доспехи.
— Твои доспехи вон, на полу.
Действительно. У самого изголовья в круглом аквариуме шлема лежит свёрток. Когда успели?
— Давно ещё. Сделали на всякий случай. И случай не замедлил явиться.
Я тянусь к свёртку. Да с такими прибабахами… Что вообще может противостоять такой мощи?
«Может, Рома. Очень даже может. Ты не знаешь «зелёных». Они очень хорошо умеют убивать. По сути, только это они по-настоящему и умеют. Ты не видел, как работает их плазменный разрядник? И скажи спасибо, что не видел»
Я хочу развернуть свёрток, но Ирочка вдруг перехватывает мою руку.
— Погоди, успеешь. Он подойдёт, не сомневайся. И курс обучения займёт полчаса, не больше. Давай сейчас знаешь что? До озера тут всего ничего…
Я в изумлении. Сейчас?
Её глаза смотрят в упор. Выражение лица донельзя серьёзно, но в глазах бесится смех, гася тревогу.
«Я так хочу. И, может так случиться, это моё последнее желание. Так что исполняйте!»
«Дурацкая шутка. Я не взял свой пояс»
«Я дотащу тебя, это же не на крыльях. У нас есть полчаса»
А, будь что будет!..
Ух! Вот это водичка!
Я выскакиваю из воды, как ощпаренный. Над озером густой предрассветный туман, как молоко, и я не вижу Ирочки, которая всё ещё плещется. На несколько вёрст кругом ни души, я чувствую это, вижу внутренним зрением. Только мы. Я и она.
Она выскакивает из тумана, прыгая на одной ноге. Вытряхивает из уха воду.
— Всё-таки вода тепловата. Сейчас бы в прорубь! У нас там такого удовольствия нету, вода никогда не застывает даже на полюсах.
Я перехватываю её, и она тут же послушно замирает, прижимается ко мне. Я обнимаю её скользкое мокрое тело, глажу. Так. Уже теплее. Нет, правда, мне уже гораздо теплее.
«Я ночью хотела от тебя ребёнка»
«Я старался»
«А кого бы ты хотел? Ну, мальчика или девочку?»
«Всё равно. Лучше обоих сразу»
«Значит, будут оба сразу. Ты имеешь дело с биоморфом!»
«А можно трёх?»
Она смеётся, гладит меня по лицу.
«Тебе бы только отлынивать. Нет, Рома. Захочешь ещё — будешь трудиться на совесть»
Мы вздрагиваем одновременно.
«Роман, Иолла, это Уэф. Где вы?»
Я съёживаюсь. И Ирочка оробела.
«Мы, это… купаемся, папа. На озере. Мы тут рядом, правда, и кругом никого нет»