Дауманн пожал плечами.
— Такие проходы, по-моему, можно наблюдать не только ночью, но и каждый день, причем невооруженным глазом…
— Не иронизируй, — скривил губы Хойзер. — Это были не те русские бомбардировщики и разведчики, которые внаглую летают над Минском днем. К ним мы уже привыкли. Самолет, о котором я говорю, шел на большой высоте. К сожалению, все 88-миллиметровые зенитки нашего гарнизона давно уже брошены на фронт, против русских танков, и сбить его было невозможно… Эксперты определили по звуку двигателей марку самолета. Это был британский «Ланкастер». Такие самолеты по ленд-лизу англичане русским не поставляют, и шел он не с востока, а с запада. Он прошел над территорией Белоруссии до района Заслау, затем резко развернулся и лег на обратный курс.
Пауль молчал, не зная, что сказать. К постоянным бомбежкам русских все в Минске уже привыкли. Но откуда мог взяться английский «Ланкастер»?.. Он невольно вспомнил о том, что именно такие самолеты ровняют с землей города в немецком тылу.
— Нет, — угадал его мысли Хойзер, — он шел не на бомбежку. Иначе что мешало ему высыпать свой груз где угодно — в Варшаве, Бресте, Минске, над узловой станцией Орша?.. К чему ему было доходить до определенной точки, а затем лететь назад? Ну, соображаешь, к чему я клоню?
— Парашютисты? — догадался Дауманн.
— Именно, — кивнул Хойзер. — Вдумайся, какая перед нами открывается картина. Англичане явно замыслили что-то в тайне от русских. Иначе «Ланкастер» пошел бы дальше и сел для заправки на русский аэродром, после чего спокойно вернулся бы домой через Америку. Но англичане вообще не практикуют полетов в этом направлении. Что они замыслили? Зачем выбросили над Заслау своих агентов? Что они должны предпринять? На все эти вопросы найти ответы я поручаю тебе. В случае успеха, оберштурмфюрер, — голос Хойзера стал официальным, — перевод в Европу вам обеспечен. Естественно, это станет приятным приложением к повышению в чине.
Несмотря на неприязнь, которую внушал ему Хойзер, внутри Дауманна охватила радость. Вот он, шанс! «Я буду последним идиотом, если упущу его», — подумал он.
Но что-то мешало ему радоваться заданию Хойзера в полной мере. И он решил задать беспокоивший его вопрос вслух.
— Меня интересует, почему именно мне дается это поручение? Ведь я…
— Да-да, ты работаешь не по нашему ведомству, — кивнул Хойзер, — и должен заниматься обеспечением безопасности съезда местных патриотов… Но я связался с твоим начальством и попросил освободить тебя от этой миссии, зная твою нелюбовь к славянам.
— Спасибо, — искренне поблагодарил Дауманн. «Нужно выбрать тон, который польстил бы самолюбию Хойзера», — быстро подумал он и добавил: — Приложу все старания, чтобы оправдать доверие.
Глаза Хойзера иронично блеснули.
— Да не тянись ты так, дружище, — неожиданно улыбнулся он, — мы же не офицеры вермахта, помешанные на субординации, а члены одного великого братства СС… Бумагу, наделяющую тебя необходимыми полномочиями, получишь в канцелярии Готтберга.
— А… — начал было Дауманн.
— А в твое распоряжение передается белорусская рота «Шума», — прочел его мысли Хойзер. — Ее позавчера перебросили сюда из провинции. Весь батальон, увы, дать не могу — его уже направили в окопы… Ста двадцати человек тебе, надеюсь, хватит?.. Роттенфюрер подчинен лично тебе.
— Немцы хоть есть в этой роте? — хмуро спросил Дауманн.
— Согласно штату, два унтер-офицера, — пожал плечами Хойзер.
Дауманн мысленно поморщился. Батальоны «Шума» комплектовались белорусами, а командовали ими, как правило, бывшие офицеры русской или польской армий. И с этим сбродом он должен ловить английских парашютистов!..
Но Хойзер смотрел на него своим отталкивающим, немигающим взглядом, и Дауманн поспешил откланяться. Дело не ждало. В конце концов, это был его шанс.
В канцелярии Готтберга он забрал предназначенные ему бумаги и в приподнятом настроении вышел на Театральную улицу. «Заслау, Заслау, — на разные лады пело в голове. — Именно там развернулся “Ланкастер”. Значит, оттуда и начнем поиски…»
Переданная в его распоряжение рота «Шума» ожидала Дауманна на центральной площади. Завидев эсэсовца, роттенфюрер надсадно выкрикнул по-русски: «Равняйсь! Смирно!» Бойцы роты торопливо подтянулись. Два немца-унтера резко выделялись в строю своей выправкой. Только они были вооружены автоматами, остальные — винтовками и карабинами.
Дауманн без всякой симпатии разглядывал свое воинство. Солдаты были одеты в летнюю полевую форму вермахта, но некоторые детали обмундирования указывали на их принадлежность к «Шуме». Прищурившись, Дауманн рассмотрел нашивку на левом рукаве — свастика в лавровом венке и надпись по-немецки «Верный, храбрый, послушный». «М-да, — тоскливо подумал он, — в теории звучит отлично».
— Герр оберштурмфюрер! — рапортовал тем временем командир роты. — Рота батальона «Шума» построена! Роттенфюрер Шпак.
— Как? — переспросил Дауманн недоуменно.
— Шпак! — с еще большим усердием выкрикнул русский.
Эсэсовец брезгливо взглянул в его потное от усердия лицо:
— Запомните, роттенфюрер!.. К члену СС нужно обращаться без слова «герр». Неужели за время службы великому рейху вы не удосужились выучить столь элементарных вещей?..
— Виноват, ге… то есть оберштурмфюрер, — жалко пролепетал Шпак. — В ходе службы я редко контактировал с членами СС, в основном…
— Молчать! — крикнул Хойзер. — Мне не интересно, с кем вы контактировали, а с кем нет! Мне нужно, чтобы вы обращались ко мне в соответствии с правилами! В СС нет господ, есть только братья!.. Повторить!..
— В СС нет господ, есть только братья, оберштурмфюрер! — послушно повторил Шпак.
Хойзер удовлетворенно кивнул и, резко выбросив вперед руку в нацистском приветствии, громко произнес:
— Хайль Гитлер!
— Хайль! — отозвался строй.
Но отзыв, как показалось Дауманну, прозвучал далеко не дружно.
Глава 13
Маленький отряд, возглавляемый капитаном Соколовым, или, согласно новым документам, гауптманном вермахта Карлом фон Зейдлицем, отправлялся в путь ночью, с подмосковного полевого аэродрома. Было несколько странно видеть, как из остановившегося на краю летного поля автобуса вышли семеро немецких офицеров в чине от лейтенанта до гауптманна. Отряд провожал только начальник 10-го отдела «Смерша» майор Збраилов. Взволнованно глядя в лицо Владимира, он произнес:
— Ну, Володя, ни пуха ни пера. Возвращайся живым. И ребят сохрани по возможности.
— К черту, Александр Михайлович, — отозвался Соколов. — Постараюсь.
Офицеры обнялись. Медленно, словно нехотя начали раскручиваться винты окрашенного в защитный цвет «Ли-2». «Немцы» поднялись в салон самолета.
Лететь предстояло долго. И Соколов с удовлетворением отметил, что его ребята нисколько не нервничают. Во всяком случае, все они спокойно дремали, прислонившись спиной к фюзеляжу самолета.
Из кабины экипажа показался пилот. Тихонько, чтобы не потревожить ребят, Владимир спросил, сколько осталось лететь.
— Не трухай, земляк, мимо не пройдем, — подмигнул в ответ летчик. — Через пять минут линия фронта.
«Линия фронта!» Соколов невольно прильнул к прямоугольному окошку, но ничего, кроме темного неба и быстро мелькающих белых полос, которые, как он догадался, были облаками, видно не было. А ведь где-то там, внизу, пролегали линии окопов, десятки тысяч людей готовились к смертельному бою…
И вдруг прямо перед глазами сверкнула яркая вспышка. От неожиданности Владимир отшатнулся в сторону. Самолет ощутимо тряхнуло. Мигом пробудившиеся офицеры встревоженно переглядывались.
— Зенитки, — зло произнес лейтенант Денисеня. — Вот лупят, гады! Наверно, над линией фронта идем…
Чёткин, внимательно вслушиваясь в отдаленный лай зениток, хмурился и качал головой.
Из кабины пилотов высунулся взволнованный, потный летчик.
— Не понять ни хрена! — проорал он. — Мы ж еще над нашими идем! Чего они по своим-то лупят?! Их же предупредить должны были!..
Соколов от души стукнул кулаком по колену. Он слышал немало историй о сбитых по ошибке наших самолетах. Еще не хватало погибнуть от своего же снаряда, даже не приступив к выполнению задания!
На лицах разведчиков застыли бессилие и досада. Чем тут поможешь летчикам? Ничем. Поможет им только собственно мастерство, хладнокровие и мужество.
Разрывы вокруг самолета продолжались. Похоже, советские зенитки сменили немецкие. Внезапно «Ли-2» словно подскочил на месте и сильно клюнул носом вперед. Дверь, ведущая в кабину пилотов, распахнулась, оттуда показался летчик.
— Все, ребята, хана нам! Прыгайте! Сразу в оба мотора попали нам, сволочи!..
Владимир бросил быстрый взгляд на часы — до нужной точки еще шесть минут полета. Это не меньше тридцати километров ходу пешком.
— Да прыгай же, старшой, черт тебя раздери! — кричал летчик. — Или все вместе гробануться хотите?!
— Слушай приказ! — принял решение Владимир. — Десантируемся немедленно! Место встречи прежнее, понятно? По одиночке ничего не предпринимать!
— Так точно, — слаженно отозвались офицеры.
Первым, отпахнув дверь самолета, полетел в черную ночь капитан Чёткин, потом попрыгали остальные десантники. «Ли-2» еще летел вперед, но огонь уже охватил оба двигателя самолета и подбирался к фюзеляжу.
Пока Владимир летел вниз, его терзала только одна мысль: «В таком ярко освещенном небе остаться незамеченным невозможно. Неужели задание провалено в самом начале?» Но такие мысли быстро ушли. Вместо них пришел элементарный животный страх за свою жизнь — небо было просто напичкано трассирующими пулями и раскаленными осколками зениток, и все они, казалось, летели только в тебя.
Краем глаза Соколов следил за полетом своих товарищей. Он прыгнул последним и хорошо видел, как один за другим опускаются на темную землю белые цветки парашютов… Десантников спасли сразу два обстоятельства — сильный попутный ветер, унесший их далеко в немецкий тыл, и гибнущий «Ли-2», притянувший к себе внимание врагов. Сразу несколько лучей прожекторов скрестились на горящем самолете, который, сильно заваливаясь на крыло, продолжал лететь, теперь уже вдоль линии фронта.