Корабль, освещенный огнями, плывет в ночи.
ПАЛУБА КОРАБЛЯ. ИНТЕРЬЕР. НОЧЬ
Убедившись, что никого нет поблизости, бизнесмен достает из кармана радиотелефон и трясущимися пальцами набирает номер.
Бизнесмен (тихо, в трубку). Да, это я… Непредвиденные обстоятельства – образец товара не дошел. Но все в силе, посмотрите образец на месте. Там же будет вся партия. Безопасность гарантирована. Деньги имейте с собой. Да, отвечаю… Завтра, в имении.
Бизнесмен кладет телефон в карман, быстро крестится и исчезает в темноте. В то же время на другом конце палубы говорит по телефону Трал.
Трал (в трубку)…Утром, в имении. Пусть братва выезжает прямо сейчас. Большая партия. Нет, не стремно – кажется, лохи, в первый раз везут. Бывай.
Трал прячет телефон в карман и, закурив, прогуливается по палубе. У поручней он видит Диму. Становится рядом.
Трал (добродушно). Ладно тебе злиться… Хрен с ним, с дедушкой. Пусть живет. Вижу, он теперь тебе как родственник.
Дима. Ошибаешься…
Трал. Ты вот что… Если денег не будет давать, ты мне скажи, я из него вытрясу.
Дима. Не стоит…
Трал. Как знаешь. Мне сейчас вот что интересно – ты вроде в театре разбираешься? Расскажи, какие там ходы-выходы?
Дима. Тебе-то зачем?
Трал. Надо. Хочу оставить свой след в искусстве.
ПРОСЕЛОЧНАЯ ДОРОГА. НАТУРА. УТРО
Три такси проносятся по дороге. В головной машине, кроме водителя, четверо в кожаных куртках. Бритый наголо на переднем сиденье ведет неторопливый разговор с водителем.
Бритый…И что там теперь в этом имении?
Шофер (преувеличенно доброжелательно). А ничего там нет, одни разваленные стены! Ума не приложу, чего там делать?… Вот могли бы посетить нашу церковь, очень красивая, или, например, баню…
Дорога идет вдоль реки, поэтому видно, как к пристани подходит теплоход.
Бритый. И кто же там жил, в этом имении?
Шофер. А кто его знает?… Буржуи какие-то, помещики. Никто уж не помнит.
Вереницу такси обгоняют три новеньких джипа.
Бритый (глядя им вслед). Богатеет провинция!
В переднем джипе рядом с водителем расположился желчного вида мужчина в кепке, со следами бессонной ночи на лице.
Мужчина. Не нравится мне это все… Развалины, собачье говно под ногами, как в дешевом кино. И девка его не пришла на рентген… (Смотрит на такси в зеркальце заднего вида.) И эти туристы с фотоаппаратами, тошнит от них.
Шофер. Шеф, если что не так, все разнесем к чертовой матери!
Мужчина. Тебе бы только разнести!… Козел!
Впереди виднеются контуры усадьбы.
МАЛЕНЬКАЯ ПРИСТАНЬ. НАТУРА. УТРО
Бизнесмен с двумя телохранителями ступает на дощатую пристань. В его руках – металлический чемоданчик. Бормоча про себя молитвы и незаметно крестясь, он шагает в сторону усадьбы. Трал следует за ним на расстоянии, с внешней беспечностью разглядывая живописные окрестности. Постепенно туристы разбредаются кто куда. На опустевшей пристани остаются только Дима и старик в кресле. Старик смотрит на остатки усадьбы, стоящей на холме. В глазах старика поблескивают слезы.
Старик. Здесь все другое, я иначе представлял этот дом. Может быть, не идти туда?…
Дима (злорадно). Ну уж нет! Вы пойдете туда как миленький. Вы должны получить то, что хотели.
Старик. Я боюсь.
Дима (безжалостно). Что ж… Посмотрим, что время сделало с вашим детством.
Дима толкает кресло, и ровным шагом они двигаются к усадьбе. Узкая тропинка бежит среди кустов репейника, приближаясь к обломкам каменных стен. Старик молчит.
Дима. Ну что, узнаете каждую тропинку? Можете с закрытыми глазами пройти по комнатам? Чувствуете запахи кухни? Слышите шум самовара на веранде, жужжание пчел над блюдечком с медом на обеденном столе?…
Старик. Прекратите!
Дима (поворачивает его в разные стороны). Смотрите! Вот оно, ваше прошлое! Не нравится? Признаться, мне тоже! Жалкое, убогое прошлое, над которым вы пускали слюни сорок лет подряд. И что получается в итоге? Смешная вещь – ничего у вас нет! Вы прожили бессмысленную, полную дешевых трюков жизнь, оставшись под конец ни с чем – одно светлое воспоминание превратилось в грязную помойку!…
Они уже идут между облупленных стен – когда-то это было двором усадьбы.
Дима. Вы так цените свою жизнь, так носитесь с ней, так дрожите над каждым мгновением – и все ради чего? Чтобы наслаждаться несчастьем других!
Старик. Вы не должны быть таким жестоким.
Дима останавливает коляску, склоняется над стариком, лицом к лицу.
Дима. Ах вот как! Жестокость – это не то, что я к вам испытываю. Я вас ненавижу так, как человек вообще способен ненавидеть. Я мог бы вас убить здесь, прямо сейчас, и – видит Бог – не испытывал бы жалости. Вы – исчадие ада, и я счастлив, что говорю вам это. Вы превратили меня в ничтожество, в холуя, и я не знаю, как мне теперь жить. Вы отняли у меня любимую женщину, превратив мою жизнь в забаву, в анекдот! И вы говорите, что я – жесток?…
Старик (неожиданно улыбается). Я ценю ваш пафос. С удовольствием продолжу этот разговор… Потом. А сейчас позвольте мне побыть в тишине.
Дима отходит от кресла.
Старик. Благодарю.
Наступает тишина, в которой вдруг отчетливо проступают звуки: жужжание шмеля, шум ветра в деревьях, пение птиц.
Старик. Вы правы, тут все изменилось… Все не то… Но есть вещи, которые не меняются, – это то, что в воздухе… Слышите? И еще не изменились запахи, я помню их с самого детства. Они те же, что и тогда, когда я ползал по траве, еще не умея ходить. Я помню запах мятой травы на руках в моем детстве… Будьте добры, сорвите мне несколько травинок.
Дима. Нет.
Старик. Я просто хочу растереть их в ладонях… Сделайте мне удовольствие. Это будет моя последняя просьба.
Дима. Нет.
Старик. В конце концов, у нас есть договор, и вы должны это сделать.
Дима. Нет.
Старик. Вы не получите ни копейки денег. Вы никогда не поставите свой спектакль. Вы так и останетесь неудачником, который никому не нужен. Вы понимаете, что вы делаете сейчас?
Дима (кричит). Нет!!!
Старик отворачивается от него. Он смотрит на траву, которая совсем близко, в метре от кресла. Старик упирается ладонями в подлокотники так, что костяшки на пальцах белеют, делает огромное усилие и вдруг встает на ноги. И остается стоять, не в силах сделать один шаг к своей цели. Старик плачет. Дима отворачивается от него. В полной тишине где-то рядом, в глубине усадьбы, раздается выстрел. За ним еще один и еще, а потом начинается настоящая пальба. Старик падает на землю. Под грохот перестрелки Дима видит бизнесмена, который выбегает из-за стен и проносится мимо.
Бизнесмен (пробегая). Господи, спаси меня, сохрани, Господи, дай мне остаться живым, и я никогда, никогда!…
Не раздумывая, Дима подхватывает старика на руки и что есть сил бежит прочь из усадьбы, в которой идет настоящий бой.
Старик (на руках у Димы). А кресло? Мы что, бросим его прямо там? Вам известно, сколько оно стоит?…
Бескрайние русские просторы. Поле. Широкая река внизу. Темный лес на другой стороне реки. Небо в облаках. И маленькая фигурка бегущего Димы со стариком на руках.
МОСКВА. ПОДЪЕЗД ТЕАТРА. НАТУРА. ЗИМА
Снег опускается на многочисленные автомобили, стоящие у театра.
ЗАЛ ТЕАТРА. ИНТЕРЬЕР
В полной тишине зрители смотрят финальную сцену «Бориса Годунова» – народ безмолвствует. В зале мы видим почти всех наших героев. Бизнесмен с женой и взрослой дочерью. Отдельно – два телохранителя. Они невольно поглядывают на Саймона, который сидит рядом с Олей во втором ряду.
Саймон (Оле шепотом). Почему… он… молчать? Это же – безобразий!
Оля. Не молчат, а безмолвствуют.
Саймон. Почему? Англичан бы не молчать. Англичан бы – говорить в лицо!
Оля. Тс-с! Тут русские. Они тебе не англичан.
Саймон берет ее за руку и смотрит на Олю с восхищением. Это видит бармен Боря, вздыхает с грустью и отворачивается к сцене. Трал осторожно толкает локтем соседа по креслу.
Трал (шепотом). Смотри, моя-то как? Фантастика!
Сосед. Где?
Трал. Во-он, видишь, за той шикарной шапкой! Это она.
На сцене среди безмолвствующего народа – Жанна в шубе.
Трал (с любовью). Моя ласточка, как играет!
Впереди зала на специальном кресле – старик. В глазах его, устремленных на сцену, стоят слезы. Занавес медленно закрывается. Гром аплодисментов.
КУЛИСЫ ТЕАТРА. ИНТЕРЬЕР
Борис Годунов и Марина Мнишек стоят у занавеса перед выходом на поклон. Годунов – Дима. Мнишек – его жена Маша.
Маша. Не трясись ты так. Мне передается.
Дима. Пошли? Уже пора.
Маша. Еще чуть-чуть. Пусть еще похлопают.
Дима (через мгновение). Все. Идем.
Занавес медленно раскрывается. Дима и Маша, взявшись за руки, медленно идут к рукоплещущему залу…
Инфузория-туфелька
I
Ноябрь. День короткий. И только утро бывает радостным. А к середине дня сумрак ложится на землю, как ранняя старость.
Марьяна отправила сына в школу и забежала к соседке на кофе. Ни у кого кофе нет, а у соседки Тамары – есть. Такая она, Тамара. У нее есть больше, чем у других: интересная работа, прочная семья, страстная любовь. Любо