– Теперь о фигурах с нашей стороны доски. На условно наших территориях живёт около шестидесяти миллионов человек, но вот структура населения абсолютно иная. Оно моложе и гомогеннее, иными словами девяносто два процента это потомки европейцев. Средний возраст сорок два года. Наш оплот – это самоуправляемые районы Аризоны и Нью-Мексико и главное – Северный Техас. В совокупности на этих территориях сейчас живёт около тридцати пяти миллионов человек, это вместе с беженцами с Юга и Запада, составляющими до четверти от этой цифры, – озвученные Ави данные тут же отображались и на экране, – Самый крупный массив подконтрольных нам человеческих ресурсов. Федеральная власть присутствует там, но чисто формально, в реальности у них там нет абсолютно никаких полномочий. Местные не дают им и носу высунуть из федеральных зданий, и народ, мягко говоря, их совсем не жалует. Население там, в основной массе, состоит из настоящих американцев, которые хлебнули всякого, а потому в отличие от янки с Восточного побережья не заражены вирусом разнообразия, назовём эту ментальную заразу так. Думаю, что вы меня поняли.
Ави провёл пальцем по планшету и на карте эти земли окрасились в песочный цвет.
– Полностью свободна от федерального влияния и Юта. Мормоны самостоятельны в своих действиях, но их старейшины прислушиваются к нам. Юта приняла множество наших беженцев с Западного побережья. Одно плохо – вновь прибывших уж слишком ретиво тянут в их веру, но на это мы повлиять никак не можем. Ещё шесть штатов, где жизнь течёт по-старому, это, – Ави принялся загибать пальцы, – Айдахо, Монтана, Вайоминг, Северная и Южная Дакота, Небраска – федералами и не пахнет, даже номинально они там не присутствуют, а с учётом беженцев население региона удвоилось и достигло семи миллионов человек. Силы “Dark River” прикрывают этот регион из Де-Мойна, впрочем, главная опасность там не федералы, а нависающие с севера «канадцы». – Эти штаты тоже окрасились в песочный цвет на экране.
– Мистер Фридман, сэр, – Рэднек вытянул руку, дождался одобрительного приглашающего кивка от Ави и продолжил, – пожалуйста, скажите пару слов и про Скалистые горы и про тех людей, что живут там.
– Что ж, – Ави потёр подбородок, – федеральная программа клеймит их «белыми оборванцами из трейлеров» и всячески демонизирует, но это, конечно же, примитивизация явления. Сами себя они называют «повстанцы». Разрозненные поселения этих разнообразных выживальщиков и эскей-мистов появились в труднодоступных районах Скалистых гор ещё на рубеже веков. Социологи назвали это «эффектом Рэнди Уивера» – среди тех, кто искал уединения в этих горах настоящий культ этого, безусловно, достойного парня. Среди переселившихся туда было много семей профессиональных военных, оказавшихся за бортом, христиане арийской идентичности, общины одинистов, просто те, кто стремился держаться подальше от назойливого внимания властей, словом, люди взрывного характера и страстного темперамента, – именно эти качества формируют этот крайне независимый психотип.
Ави украдкой бросил взгляд на Рэднека – новобранца команды Олафа и уроженца тех мест уже в третьем поколении – парень смотрел на него широко раскрытыми глазами, забыв даже закрыть рот. Про себя Ави отметил, что стоит больше внимания уделять работе с новичками.
– Они много чего видят, но вряд ли правильно понимают смыслы происходящего вокруг, а это очень и очень важно, – объединяет их всех очень высокий уровень агрессии и отторжения по отношению к федералам, да и любой другой силы, что пытается взаимодействовать с ними с позиции силы. На сегодня, по нашей оценке, общины, сложившиеся в Скалистых горах, объединяют от ста пятидесяти до двухсот тысяч человек. Они считают, что воюют с федеральным правительством, тому, в свою очередь выгоден образ врага для его эксплуатации в пропаганде. Крайне вялотекущие боевые действия тянутся уже два десятилетия, и, благодаря им, повстанцы Скалистых гор хоть как-то структурировались. К сожалению, многие эскейписты слишком прямолинейны, поэтому их общины, по нашим данным, глубоко инфильтрованы агентурой Департамента отечественной безопасности, а к нам же большинство повстанцев относятся с большим подозрением, считая неким другим, альтернативным сортом федералов. Но отдельные старейшины поддерживают с нами очень тёплые отношения, а мы, в свою очередь, используем этот сегмент для пополнения рядов “Dark River”, ну а кто-то находит себя в наших СБ.
Ави широко улыбнулся и наклонил голову в сторону Рэднека, тот даже покраснел от удовольствия.
– Возвращаемся к нашей карте. Южные штаты.
Ави взял секундную паузу и оценивающе обвёл аудиторию взглядом – внимательные глаза, сосредоточенные лица, кто-то записывает в блокнот. Удовлетворённый реакцией слушателей, он продолжил рассказ:
– Практически весь Юг, включая четыре штата, не входившие в Конфедерацию[45], за исключением Техаса и Луизианы – там своя история, это серая зона. Здесь сплошная чересполосица. Я бы определил расклад сил на Юге, как четыре к одному в пользу федералов, но это по чисто числовым критериям. У нас завязанная на Де-Мойне структурированная сеть хорошо укреплённых городков типа нашего Оакливилля и Таунсвилла, который представляет мистер Картлин, у них же – разруха и гетто.
Южные штаты на экране покрыла косая штриховка.
– Теперь неопределившиеся. Это Колорадо, Канзас и Оклахома – они сохраняют некоторое подобие нейтралитета, ждут, чья возьмёт, поддерживают минимальные контакты и с нами, и с федералами.
Их территория на карте окрасилась в зелёный.
– И у нас есть два случая выхода из Союза – это Аляска и Луизиана. Ди-Си, разумеется, замалчивает это в своих медиа, впрочем, если им верить, то мы живём вообще в каком-то другом параллельном мире, где федералы постоянно добиваются только побед в борьбе за равенство во всех плоскостях, права животных и прочую чушь, а выбросы СО2 беспрестанно падают под могучими ударами гениальной Шаниквы. Впрочем, я отвлёкся. Аляска объявила себя самостоятельной республикой три года назад, хотя федералов они вышвырнули восвояси ещё лет пятнадцать как. С нами Анкоридж поддерживает конструктивный диалог и готов вернуться в состав Союза, когда мы перезапустим Соединённые Штаты, но сейчас их основная головная боль не федералы, а «канадцы», которые считают их лёгкой добычей. Потому у Аляски очень плотные отношения с русскими, – кивок в сторону Ивана Картлина, ответившего тем же, – мост через Берингов пролив будет введён в строй уже в следующем году, а вдоль всей границы с Канадой, расположены совместные хорошо укреплённые базы. Формально там служат сотрудники русского “Emercom” – невоенное ведомство – спасатели, пожарные и прочие экстренные службы, но в реальности мы все понимаем, кто это. – На этой фразе Иван Картлин широко улыбнулся, – Главное – понимают и «канадцы». Любопытно, что укомплектованы базы “Ешегсош” на добрую треть бывшими нашими вояками-американцами, из тех, что перебрались в Сибирь из воссоединённой Сеулом Кореи и с закрытых военных баз в Японии и приняли там русское подданство…
Прошу прощения, – Ави открыл бутылочку с минеральной водой, наполнил до краёв стакан и залпом его выпил, – И второй случай сепаратизма – Луизиана. По сути, там сложилась республика «Чёрных пантер», мистер Джексон последние четыре года проработал там и, надеюсь, позднее подробнее расскажет нам о ситуации в Луизиане, – Ти Джей коротко кивнул. – Вот и отлично. В соответствии со стратегическим планом Луизиана станет своеобразным бантуста-ном, в положительном смысле слова, разумеется, как в двадцатом веке в Южной Африке при апартеиде. Туда будет направляться та часть чернокожего населения, которая имеет склонность к цивилизованной жизни, Ти Джей, надеюсь, я достаточно корректно сформулировал?
– Да, Ави, – кивнул негр. – Всё в порядке. Расскажи про вторую территорию, резервную, для неконтролируемых «братьев».
– Конечно же, вторая территория будет располагаться вокруг Детройта – члены банд и агрессивные жители гетто будут направлены туда при-ну-ди-тель-но, – последнее слово Ави произнёс по слогам, будто разжёвывая его маленькими кусочками. – Но всё это вопрос пока далёкого будущего…
Клод поднял вверх открытую ладонь.
– Да, мистер Сантклауд, слушаю вас.
– Мистер Фридман, вы постоянно говорите «мы», ссылаетесь на Де-Мойн и упомянули стратегический план. Чей план, сэр? Поясните, пожалуйста.
– Да, мистер Сантклауд. Это моя вина. Вы же пока не полностью в курсе. Вкратце. В Де-Мойне действует совет, координационный орган тех территорий, что обозначены на экране за моей спиной песочным цветом, а также анклав в серой зоне. Мы называем его «Континентальный конгресс»1, впрочем, это неформальное название. Почва древа Свободы, что было посажено отцами-основателями, оказалась безнадёжно заражена, и древо мутировало. Мы спасли росток и пересадили его в относительно здоровую почву. Сейчас он растёт в ширь и высь и укрепляет свою корневую систему. Под его сенью уважают частную собственность, коммерческую инициативу, вторую поправку и прочие ценности свободных людей. Потому Кремневая долина и Трасса 128[46][47] перебрались в Северный Техас, GMC и “Ford Motors” – в Небраску, а Уолл-Стрит, NASDAQ и “Shell” – в Де-Мойн. Список можно продолжать очень долго, а у федералов из крупного бизнеса остался лишь монстр “Ecofood Inc” и часть IT-сегмента. Там же, в Де-Мойне, базируется основная часть нашей главной ударной силы – “Dark River”. Это наши мускулы, фактор, удерживающий федералов от глупостей, да и возможностей у них всё меньше – Пентагон гниёт и разлагается даже с опережением графика. При этом ещё десять лет назад Де-Мойн был под контролем федералов, но в результате сложнейшей теневой операции мы смогли перехватить там инициативу. На сегодня Де-Мойн наш самый большой успех и пока единственный в случае с относительно крупным городом. Сейчас мы собираемся повторить этот успех в Бостоне – выдавить оттуда федералов и взять город под контроль. Но об этом уже после перерыва. – Ави расправил затёкшую спину, потянулся, распрямив плечи, и звонко объявил: – Кофе-брейк!