– Как вы общаетесь с Шивон, – спросил Олаф, чтобы прервать повисшую тишину, – наушника в ухе у вас не видно.
Проповедник провёл пальцем по небольшому шраму у себя за ухом:
– Сейчас я вместе с ней и держу её за руку. Она очень боится – опасается, как пройдёт перемещение.
– Вы одновременно…
– Именно так – в двух мирах сущий.
– Не знал, что это возможно, – в глазах Олафа читалось лёгкое недоверие, – думал, городские легенды.
– Практически невозможно, – кивнул монах, – большинство подопытных через непродолжительный срок сходили с ума. Поэтому сейчас подобные нейрочипы вживляют крайне редко – только тем людям при смерти, чьё сознание по тем или иным медицинским причинам невозможно оцифровать и переместить на искусственный носитель без инвазивного вмешательства. Отдельная история эти техно-вуду, но они не вшивают чип, а просто формируют в мозгу адепта нейропорт, то есть они чередуют, а не совмещают жизнь в разных мирах и их подключение сугубо стационарно.
– А как же…
– Те, внизу? На улицах? О, это совсем другой случай. Куда более простая технология – небольшая дырочка в черепе, и кружево из электродов и датчиков закрепляется на неокортексе, то есть коре головного мозга. Звучит страшно, но сектанты поставили подобные операции на поток. У тех, кто подвергся подобному вмешательству, нет доступа к нейронет, туда вход есть только у адептов техно-вуду, а эти просто отдали свои органические процессоры – мозги в вечное пользование другим, в обмен на примитивное удовольствие постоянной электрохимической стимуляции мозга. Потому их и зовут кибер-джанки. Они из тех, кто обменял небесное первородство на чечевичную похлёбку.
– Но как это у вас…
– Сочетается с церковной доктриной?
Олаф кивнул слегка раздражённо, ему не нравилось, когда его перебивают, но собеседник, казалось, этого не замечал.
– Процесс перемещения сознания Шивон займёт какое-то время, – он говорил, скорее, хрипел, тихо и размеренно, – вы задумывались о том, что ещё в XIX веке простой аппендицит был смертелен, каждый день мог оказаться последним, человек просто вынужден был уповать на Господа изо дня в день и это впитывалось в плоть и кровь поколений. Сами условия жизни были благодатной почвой для веры. Но всего лишь за столетие медицина и доступная пища, о которой практически не нужно было заботиться, к началу XXI века почти что гарантировали долголетие подавляющему большинству людей. Оказалось, что до глубокой старости о Боге можно и не вспоминать, да и то многие на пороге вечности выбирали ложную иллюзию крионики. А в мире без Бога можно было творить всё что угодно, никто же сверху не видит. И большинство именно этим и занималось. Процесс принял опасные формы, и сильным мира сего для того, чтобы держать в тонусе ошмётки распоясавшегося человечества – пришлось облепить всё видеокамерами – они заменили око Господне, а ударные дроны стали аналогом Его десницы. Но кто-то должен был хотя бы попытаться донести до заблудших слово истины, и для этого нужны инструменты. Я технооптимист и иду туда, где обретается заблудшая паства. Сегодня это диджитал-люди и их онлайн-послежизнь. Они думают, что обрели рукотворное бессмертие, это заблуждение отвращает от истинной вечной жизни и толкает в объятия техновуду. Мы не можем вот так запросто отдать их души сектантам. И, кстати, Шивон очень помогает мне в моей пастырской миссии. Не все в Церкви понимают и поддерживают этот путь, но неужели мы должны только отступать, сдавая позиции практически без боя? Я считаю, что нет. Думаю, вы задумывались о природе власти. Она двойственна, образно говоря, может исходить от Прокуратора, а может от тех, кто ходит за спиной у толпы и нашёптывает ей. Мне ближе тот источник, что олицетворяет Прокуратор, но большинство сегодняшних отцов Церкви склоняются к наушникам охлоса, иными словами, они просто хотят тихо отойти в историческое небытие, уступив место новому варварству.
– Позвольте, я вас прерву, – Олаф потеребил бороду, – такое ощущение, что я уже где-то слышал что-то подобное, не по сути, но по духу.
Проповедник усмехнулся.
– Вы много лет рядом с Ави Фридманом, мистер Скарсгард, – разумеется, слышали.
Брови Олафа взлетели вверх.
– Вы и Ави?..
– Ещё с прошлого века, – кивнул монах, – мы некоторым образом давние единомышленники, только наша борьба протекает на разных фронтах. Его плоскость более материальна и конкретна.
– Готово! – Флеш оторвалась от монитора и захлопнула крышку лэптопа, резким хлопком прервав их беседу.
– Вам, к сожалению, пора, – развёл Проповедник руками, – вернуть Шивон онлайн надо как можно быстрее.
– Вы уйдёте с нами? – Флеш упаковала технику в рюкзак и снова ловко пристроила его у себя на спине, – Федералы будут здесь уже через пару часов.
– Меня они не тронут. У меня есть своего рода неприкосновенность, – он слабо улыбнулся, – приятно было познакомиться и побеседовать с вами, дети мои. Окажитесь в Дорчестере – милости прошу. – Они двинулись в сторону выхода. – И вот что ещё. – Проповедник слегка дотронулся до плеча Олафа, уже выходившего вслед за Флеш.
Тот обернулся. Монах подошёл к столу в центре помещения, сдвинул прозрачный колпак, в его руках внезапно возникли ножницы – ими он срезал с головы Шивон прядь волос, после чего вложил огненно-рыжий локон в маленький мешочек, туго затянул его горловину и передал Олафу:
– Это тебе. Сохрани её частичку из бренного мира.
Обратно до “Road 66” добрались без происшествий. Всю дорогу Олаф был молчалив и задумчив. Двухчасовое отсутствие Шивон в Сети прошло незамеченным.
Уже вечером, сидя на кубах прессованного сена на заднем дворе, Олаф, слегка прищурившись, спросил у Флеш, протиравшей тут же рядом свой байк:
– Слушай, а зачем я был нужен сегодня? Без меня ты управилась бы уж точно не хуже. Это ведь явно не моё амплуа, будем объективны – я скорее мешался, – он сделал солидный глоток из стеклянной бутылки с коровьим, с апреля запрещённым по всем штатам, молоком, и откусил от сэндвича с домашней ветчиной и сыром, которые прихватил на кухне. После того как патрулирование окрестностей было отлажено и стало работать, как швейцарские часы, постояльцы “Road 66” пристрастились к свежим фермерским продуктам – недостатка в них теперь не было.
Флеш смерила его озорным взглядом.
– Поделись, тогда расскажу!
Олаф с готовностью разломил сэндвич пополам и похлопал по сену рядом с собой, приглашая присоединиться. Флеш устроилась рядом и занялась сэндвичем. Расправившись с ним, она сказала:
– Ты был нужен не мне, неужели не понял?
Олаф обтёр молоко с бороды и усов тыльной стороной ладони и коротко кивнул головой.
– Это Шивон! – Девушка звонко рассмеялась при виде его озадаченной физиономии. – Напиши ей. Ещё раз. Теперь ты всё узнаешь. Она ждёт.
Глава 17Шоколадка «Херши»
– Смотри, смотри!.. Во-он там, впереди! Аккуратне-е-е! – Хлоя вцепилась в плечо сидевшего на переднем пассажирском сидении Клода, костяшки её пальцев побелели, – Мы не сбили его, нет? Кто это был? – Она резко развернулась, через плечо пытаясь разглядеть сквозь запылённое заднее стекло джипа остался ли кто лежать на дороге или нет.
– Енот, – Олаф был абсолютно спокоен, – это был просто чёртов енот. Непуганый. Видимо, машин тут совсем мало проезжает. Зверушки отвыкли.
– Он цел?
– Драгоценный енот в полной сохранности, я объехал его. Не стоит так сильно переживать, я давно за рулём, – он поднёс рацию ко рту, – внимание, Стая. Препятствие на дороге. Енот. Будьте осторожны и подтянитесь уже, слишком растянулись.
В ответ сквозь треск и шипение эфира раздались подтверждения от десяти мотоциклистов, ехавших примерно в миле позади. Олаф повесил рацию обратно на приборную панель.
– Вы довольны, мисс?
Хлоя глубоко вздохнула и на миг прикрыла глаза.
– Можно вопрос, Олаф?
– Конечно, – он мягко переключил передачу и притормозил на совершенно разбитом участке дороги, – всегда рад побеседовать с милой леди.
– Что это? – Она слегка прищурилась. – Спокойствие и уверенность или выгорание и безразличие? Я уже почти месяц наблюдаю и никак не могу разобраться.
– Абсолютная уверенность, да. В точку. Побочный эффект от глубоко впитанной жизненной философии.
– Расскажи, – ожил справа Клод.
– О чём?
– Об этой своей философии.
– А, это, – Олаф усмехнулся, – да запросто. Философская система имени Роналда Макдоналда. Моя авторская концепция. Не воспринимайте слишком… – у-ух! – машину подбросило на колдобине, – серьёзно, – выдохнул он последнее слово.
– Кто это? – Хлоя крепко держалась за подлокотник, – Этот Роналд.
– Злой клоун. Из сети закусочных старого доброго прошлого. – Олаф отвлёкся на мониторчик на панели, куда двумя щелчками подушечкой пальца вывел картинку с дрона, болтавшегося над трассой. – В трёх сотнях ярдов впереди, – и продолжил, – Стивен Кинг даже сделал его одним из своих персонажей, только зачем-то переименовал.
– И что за философия у этого клоуна?
– Весело и вкусно. Это был их слоган. Когда мне было пятнадцать, в нашем сонном городке их заведение закрылось – уже первые ограничения на оборот мяса добило их, – а я понял, что в жизни всё должно быть, как в старом добром глянцевом фильме – весело и вкусно. Но вот беда – где-то было весело, а где-то вкусно, и только у Роналда Макдоналда одновременно весело, и вкусно, ну, по крайней мере, в теории.
Олаф кинул взгляд в зеркало заднего вида и, наткнувшись на недоумённые физиономии своих попутчиков, рассмеялся: – Перевожу! Мне нравится то, чем я занимаюсь, но я ни в коем случае не хочу это делать просто так, то есть безвозмездно. И не хочу заниматься тем, что мне не по нраву даже за солидное вознаграждение. Соответственно с моей эманацией Роналда вы знакомы, его зовут Ави Фридман. Я верю в него, и это даёт мне уверенность, которой с запасом хватает ещё и на всю нашу команду. Всё просто.