– Мы возвращаемся, через минуту появимся в зоне видимости.
– Вас понял, Корсар-один, встречаем. Приём.
Вскоре вдалеке появился приближающийся свет фар.
Глава 19«Пони Экспресс»[96]
Хлоя всегда хотела жить в своём собственном доме, поэтому, как только Клода окончательно починили и выписали из госпиталя, и они вместе вернулись из Де-Мойна под Бостон, в “Route 66”, Клод выхлопотал у Ави разрешение поселиться отдельно – на пустующей ферме Джонатана Бёрнса, благо до неё было не больше десяти миль. Ави скривился – с точки зрения безопасности идея ему совсем не понравилась, но округа фермы уже плотно патрулировалась чаптером, и Хлоя так его упрашивала, ей ну очень хотелось пожить в доме обретённого друга, что Ави через три дня уговоров растаял.
– Да и лишний опорный пункт на местности нам не помешает! – По крайней мере, так он сказал вслух, тем более местного шерифа они уже поменяли на своего человека из “Dark River”, и теперь окрестности фермы Бёрнса были более-менее безопасны.
Самому мистеру Бёрнсу Хлоя написала аккуратное письмо, где рассказала о себе и о том, что она присмотрит за хозяйством до его возвращения. После того как письмо прошло внутреннюю цензуру в лице Ави, она отправила его через соответствующий онлайн-сервис массачусетского коворкинга.
– Письмо? Бумажное! – Хлоя бережно извлекла из почтового ящика слегка помятый голубоватый конверт. – Ты когда-нибудь получал такое? – Она повернулась к Клоду с широко раскрытыми от удивления глазами.
– Кажется, нет… – Клод на секунду задумался и добавил уже более уверенно: – Точно никогда.
– Неужели они ещё существуют? – Хлоя поднесла конверт ближе к глазам, пытаясь разобрать, что за тип с фарфоровой улыбкой и мрачным взглядом почти чёрных глаз изображён на марке. – Малькольм Икс, – наконец, прочла она витиеватый мелкий шрифт, стилизованный под теги гетто-граффитчиков.
– Ну, как видишь, существуют, и даже код RFD[97] Почтовый департамент всё ещё признаёт… Я о таком только в старых книжках читал…
– Это от дедушки! – Её глаза ещё сильнее расширились. – Смотри! Отправитель Дж. Бёрнс, коворкинг штата Массачусетс. Он ответил!
– Открывай скорее!
Хлоя торопливо отогнула самый краешек конверта и резким движением надорвала его по получившемуся сгибу.
Крупные, почти печатные буквы целиком покрывали вчетверо сложённый лист серой тонкой бумаги, а по центру, насквозь пропитав едко-фиолетовыми чернилами письмо, красовался штамп цензуры.
– На, читай ты. Только вслух! – Хлоя сунула листок Клоду в руки. – Я не могу, меня трясёт всю.
Клод прочистил горло, пару раз кашлянув в кулак, и принялся читать:
Здравствуй, Хлоя!
Я был счастлив получить весточку от тебя, но, пожалуйста, очень прошу – не надо больше мне писать, я этого совершенно недостоин. Однако, пользуясь случаем, хочу сказать, что теперь я кристально чётко сознаю, что подвёл нашу народную президентку Шаникву Вилкинсон и всех сознательных граждан нашей страны, но наш народ слишком великодушен и прощает меня, хотя я этого и не заслужил. Я раскаялся, осознал, что вся моя жизнь была одной большой ошибкой, которую невозможно искупить, моё перевоспитание в силу возраста, увы, невозможно, но я стремился хотя бы частично восполнить тот огромный вред, что я причинил моим согражданкам и согражданам, поэтому я записался добровольцем в новую федеральную программу по реабилитации заблуждающихся элементов. Теперь я буду честно трудиться во имя равенства и разнообразия.
Ваш Джо Бёрнс.
P. S. Рад, что вы присматриваете за фермой.
– Что это?? – Хлоя прижала ладони к щекам, её глаза наполнились слезами.
– Погоди… – Клод повертел лист так и эдак, посмотрел на просвет, помял, поскрёб ногтем.
– Ты серьёзно? – девушка изломила бровь.
– Это он серьёзно! – Клод хлопнул себя по лбу. – Я понял! Наш старый добрый мистер Джонатан не пропадёт. Он указал, где его искать!
– Ка-ак? – Хлоя вцепилась в рукав его куртки, – где же, где-е?
– Смотри. Он пишет про эту новую выдумку умников из Ди-Си, федеральная программа – узаконенное рабство для «ос». Я читал про неё. Он записался туда, а они работают вне коворкингов, значит, мистер Бёрнс будет где-то на улицах Бостона, а нам остаётся только узнать, где!
– Шивон сможет? – Хлоя с надеждой заглянула ему в глаза.
– Она даже бумажный гроссбух может взломать, – Клод крепко обнял её, – считай, дедушка уже дома.
Хлоя сняла с себя шейный платок – модный в этом сезоне аксессуар – как пояснила она утром Клоду, тщательно завязывая его на узел перед зеркалом строго определённым фешн-тенденциями образом.
– Смотри, он как раз жёлтого цвета, – сказала она Клоду, повязывая платок на выкрашенную белой краской стойку почтового ящика, – это ещё один знак, что всё будет хорошо! Дедушке будет приятно, когда он вернётся[98].
С десяток унылых, в основном, пожилых «снежков» в оранжевых комбинезонах и нелепых шапочках такого же цвета, кряхтя, ползали на карачках с губками в руках вокруг ведра с грязной водой по тротуару под кричаще-яркой вывеской “Chipotle”[99] дешёвого мексиканского заведения, что давным-давно выселил легендарный книжный магазин «Олд-Корнер»[100]. Из открытых дверей забегаловки разило чем-то сладковато-пряным и, очевидно, крайне острым на вкус, а вывешенные снаружи динамики разрывало от однообразно слезливой «ранчеро» музыки.
За крайним уличным столиком уплетала буррито парочка «бронзовокожих», формально присматривавших за работниками.
– Эй, тунеядцы! Оттирайте лучше! Ну там же всё заляпано жвачкой, будете и дальше так отлынивать – останетесь без ужина! – Чиканос в футболке “Brown Pride”[101] отщипнул от своей порции буррито кусок лепёшки и швырнул его в ближайшего уборщика. – Эй, я к кому, по-вашему, обращаюсь, а?
«Оранжевый» – толстяк средних лет с застывшей маской испуга налице – резво обернулся и часто-часто закивал:
– Si, si, senior! – И тут же преувеличенно старательно стал тереть плитку с удвоенной скоростью.
– То-то же, – “Brown Pride” жадно оторвал желтушными зубами изрядный кусок буррито и с уже набитым ртом прогавкал: – Хороший гринго, послушный.
Второй чиканос заржал во всё горло, но тут же поперхнулся и закашлялся, слёзы выступили из глаз, а куски непрожёванной пищи вывалились изо рта и оставили жирные пятна на его штанах. Он покраснел, пошёл пятнами и уже собрался как следует выругаться, но его отвлёк с визгом затормозивший впритирку с бордюром мотоцикл с коляской.
Олаф споро соскочил с заднего сидения и в два прыжка оказался в метре от латинос. Растерявшиеся чиканос попытались привстать, но тут же тяжело плюхнулись обратно, когда норвежец выхватил из-за пазухи обрез и выразительно повёл им вверх-вниз.
Копошащиеся на тротуаре недоумённо задрали головы, а один из них поднялся в полный рост и принялся деловито отряхивать колени. Они встретились с Олафом глазами:
– Мистер Бёрнс, садитесь в коляску. Мы эвакуируем вас в безопасное место.
Тот кивнул и двинулся, прихрамывая на затёкших ногах, к мотоциклу. Он был абсолютно спокоен. Казалось, что даже не удивлён.
– Эй, старик! – Один из «бронзовокожих» пришёл в себя. – Ты куда это собрался?
Джонатан Бёрнс даже не обернулся. Второй, наконец-то, проглотил своё буррито, ошалело уставился на Олафа и сказал:
– Куда вы его забираете, гринго? Он нашу улицу чистит.
– Больше не чистит, – Олаф оскалил зубы в усмешке, – дальше как-нибудь сами.
Продолжавший надраивать плитку, толстяк крикнул в спину Бёрнсу:
– Вернись, дурак! Тебя же накажут! Из-за тебя мы все пострадаем! Нам всем накинут!
Старый Джонатан в этот момент уже забрался в коляску, и, наконец-то, устроившись там, он стянул ненавистную шапочку со штрих-кодом с головы и зашвырнул её как можно дальше.
– Бегите, дурни! – Бёрнс повернул голову к толстяку и прокричал, обращаясь ко всем сразу: – Пока есть такая возможность. Теряйтесь!..
Толстяк замотал головой и испуганно пополз назад, пока не упёрся задницей в стену здания. Остальные «оранжевые» затравленно сгрудились вокруг него. Никто из них даже не сделал попытки воспользоваться выпавшим шансом.
Чиканос в футболке “Brown Pride” полностью взял себя в руки, подавив первую волну страха и уняв дрожь, и уже спокойным уверенным голосом сказал Олафу:
– Что вы делаете? Его же на самом деле накажут. И вас тоже. Огнестрельное оружие – тягчайшее федеральное преступление.
– А силёнок хватит? – Олаф ткнул себя прикладом в нашивку MG “Outlows” на жилете.
Второй латино поддакнул:
– Принадлежность к Эм-Джи только отягчает…
– Я не с тобой разговариваю, Спиди Гонсалес[102], закройся, – Олаф ткнул в него легонько стволом, – сами кто такие, – он вновь обратился к первому.
– Инспекторы комиссии по гармонизации общественных отношений…
– Я не про это. На самом деле, я спрашиваю, каких цветов?
– «Сыны Ацтлана», – чиканос понуро опустил голову.
Олаф усмехнулся.
– Так и подумал. «Муравьи» посмелее, – он достал из кармана два серебряных доллара и метнул им под ноги, – на текилу вам. Компенсация.
Он задом попятился к мотоциклу, засунул обрез в петлю под жилетом и, запрыгнув на заднее сиденьице, хлопнул Ивана ладонью по спине – мотоцикл резко сорвался с места и исчез за ближайшим поворотом.
Глава 20Тропа свободы
– Чувствуешь?.. – Ави и Клод прогуливались по бостонскому парку. Густые сумерки уже спустились на аллеи из разлапистых деревьев, давненько не встречавшихся с секатором садовника, а неухоженные, заросшие газоны с пожухлой листвой покрылись вечерней серебристой изморосью.