В отличие от пленивших Колю девиц, собеседница Сергея к новичкам не относилась. Она и была той пассажиркой, ради которой каякер завернул в Серебряный Бор. Лиска, занимавшаяся переправкой новичков с Речвокзала на Поляну Коломенское, как раз отправлялась за очередной группой. Но по дороге случилась неприятность – лодочник пропорол днище своей байдарки о топляк, и девушке, чтобы не застрять на Поляне, пришлось посылать почтовую белку за старым знакомцем. Эчемин разыскал её возле биостанции, и предложил провести вечер в их компании – он собирался отправиться в путь с утра пораньше, и не собирался тратить время на поиски.
Сейчас Лиска оживлённо болтала с сидящим рядом парнем.
– …знаешь, чего мне больше всего не хватает? Зимы. В детстве, маленькой, я ходила в парк, каталась на санках. А под Новый Год там ставили большущую ёлку с гирляндами. В Коломенском тоже раньше устраивали новогодние гуляния, и ёлку наряжали перед дворцом.
Её лицо, тонкое, с мелкими чертами, озаряли сполохи костра. Собеседник – тощий, белобрысый молодой человек, представившийся челноком с Филей, как бы невзначай положил ей руку на коленку. Сергей отвёл глаза и стиснул зубы.
«…чёрт, мне-то какое дело? Девчонка как девчонка, есть и пособлазнительней…»
– Так что вам, коломенским, мешает? – недоумевал белобрысый. – Украсьте ёлку и пляшите вокруг, сколько влезет!
– Да ну, что это будет за ёлка? – Лиска забавно наморщила носик.
«…а ведь правда, похожа на лисёнка. Только не рыжая, как Яська…»
– …это хрень какая-то получится, а не ёлка! На ёлке снежок должен лежать, укутывать, блин! И чтоб «снежного ангела» делать, и чтоб снеговика лепить! И чтоб…
И как бы невзначай стряхнула руку собеседника. Сергей, увидав это жест, повеселел.
– Ну, извини… – белобрысый понял намёк. – Со снегом в Лесу напряжёнка. А вот если…
Что «если», Сергей так и не узнал. Из костра с треском взметнулся столб искр – и сразу загудели барабаны. Трое полуголых парней, сидя на корточках, выстукивали ритм. Стоящая над ними девчонка в символической набедренной повязке помогала большим бубном, и ещё одна, в таком же наряде, высвистывала мелодию на флейте.
В круг выскочили четыре девицы, из одежды, имевшие на себе только разноцветные нитки бус и браслеты с колокольчиками на запястьях и лодыжках, и принялись извиваться, сгибаться, разгибаться, кружить в такт барабанам в каком-то дикарском танце. Отсветы пламени играли на влажной коже, тугих полушариях грудей, гладких животах.
Сидящие один за другим вскакивали и присоединялись к танцовщицам. Летели на песок футболки, шорты, кружевные трусики и боксеры; вокруг костра стало не протолкнуться от молодых, разгорячённых, нагих тел. А барабаны били, били, били, тонко, пронзительно свистела флейта, и бубен добавлял к сумасшедшему ритму рассыпчатый медный звон.
Белобрысый челнок принял у стоящей рядом девушки блестящую коробочку. Открыл, сыпанул на сгиб большого пальца бурого порошка, шумно втянул носом. Лиска при виде этого фыркнула и демонстративно отодвинулась.
Белобрысому было уже всё равно. Он подхватил хозяйку коробочки, и оба кинулись в круг. Сергей оглянулся – многие вокруг делали то же самое: втягивали понюшки, избавлялись от одежды и присоединялись к танцу.
«…или к оргии?..»
Один из парней швырнул партнёршу на песок, навалился и заработал бёдрами, в темпе, заданном обезумевшими барабанами. Сразу образовался круг – люди вскидывали руки и ухали хором, и девица отвечала им отрывистыми, в такт толчкам, вскриками. Ещё одна парочка повалилась на песок, другая, третья…
Первая пара успела уже сменить позу: женщина теперь скакала на партнёре, одновременно прильнув лицом к паху другого парня. Ещё одна, бритая наголо, с замысловатой татуировкой на затылке, встала на четвереньки, пытаясь поймать языком соски её подпрыгивающих грудей, а к её костлявому заду уже пристраивался другой кавалер.
Сергей вздрогнул – Лискина ладошка крепко обхватила его пальцы.
– Пойдём!
– А? Что? Я не…
– Ты что, вообразил, что я на тебя накинусь? Просто не люблю, когда вот так: обдолбаются, нанюхаются – вообще ничего не соображают, трахаются, как заведённые, пока не свалятся без сил.
– Нанюхаются? А что это у них?..
Лиска фыркнула – на этот раз, не раздражённо, а насмешливо.
– Такой большой мальчик, а не знаешь?
– Ну, извини, у меня другие интересы.
– Кто бы сомневался! – её слова источали чистый, девяносто девятой пробы, кураре. – Нашему знаменитому егерю не до женской любви – ему дай какую-нибудь тварь изловить – чтобы вся в шипах, чешуе и, желательно, ядовитую.
«…ах ты, стервочка!..»
– Почему не до любви? То есть, я должен закончить одно дело…
– И что, одно другому мешает?
Лиска стояла перед ним, уперев кулачки в поясницу. Сергей только сейчас заметил, что из одежды на ней осталась только длинная белая футболка, сквозь которую просвечивают почти невидимые трусики.
«…и когда успела-то?..»
– Так что за порошок?
Девушка пожала плечами.
– Какие-то грибы, вываренные в отваре из жуков. Недавно появился, челноки везут из Сокольников. Убойная штука – сам видишь, как от неё крышу сносит!
– Это точно… – пробормотал Сергей. На пляже не осталось никого, не занятого любовью. Отовсюду неслись сладострастные стоны, крики, рычание, влажные шлепки совокупляющихся тел. А барабаны всё били, и флейта едва поспевала за ними своим свистом.
– Я однажды видела, как одна парочка устроилась у самого костра, и парню угольком задницу подпалило. А он не чувствует, наяривает вовсю! Хорошо другие заметили, окатили водой…
– А он что?
– А ничего! Так и продолжал, пока не заснул прямо на партнёрше. Под этим порошочком можно по двадцать раз подряд кончать, хоть мужику, хоть девке.
– Побочные эффекты есть?
– Какие мы деловые! – расхохоталась Лиска. – «Побочные эффекты!» – ну прям дядя доктор!
Они пошли к камышам, чернеющим в дальнем конце пляжа. Ладошка девушки крепко сжимала пальцы егеря.
– …если честно – понятия не имею. Наверное, как и у других снадобий. Подсядешь – и Зов Леса обеспечен!
– А как же эЛ-А? Иммунитет-то через секс не передаётся, проверено.
– Плевать! – девушка независимо вздёрнула острый подбородок. – Мне это ни к чему!
– Секс? Сочувствую…
– Иммунитет, болван! – она больно ущипнула Сергея за руку. – У меня уже есть. И вообще, сколько можно болтать? Пошли купаться!
И, прежде, чем он ответил, скинула футболку, стащила трусики и с разбегу кинулась в воду.
XV
Егор встретил Лину в коридоре общаги. Сил ему хватало только на то, чтобы кое-как ковылять, держась за стену. Визит к Наине, возвращение в ГЗ и последующие объяснения по поводу гибели Алёши Конкина выжали его досуха, не оставив и капли сил.
Девушка решительно взяла дело в свои руки. Не прошло и десяти минут, как Егор, с мокрыми волосами и махровым полотенцем на бёдрах, сидел в своей комнате, отхлёбывая из кружки обжигающий травяной чай.
Хлопнула дверь – Лина вошла, неся перед собой чугунную сковородку, на которой шкворчали, исходя салом, половинка круга домашней колбасы. Запах был такой, что Егор моментально забыл о зловещем подвале, и даже о трупе со светильниками в глазницах.
Лина поставила сковородку перед Егором и наполнила стопку, фиолетовой жидкостью из большой бутыли. Огненная жидкость обожгла пищевод и огненным комом упала в желудок. Егор хватал ртом воздух и шарил руками по столу в поисках чего-то, способного затушить пылающий внутри пожар. – Ух ты… что это? – Грибовуха. Ваши микологи гонят, из дождевиков. Егор поперхнулся. – Из этих, со спорами? Они что, лешаки, как Гоша? Лина усмехнулась. – Уже успел познакомиться? – Ты его тоже знаешь?
– Кто ж его не знает? Местная достопримечательность. А на грибовуху другие дождевики идут, не жгучие. – Неслабо… градусов семьдесят?
– Семьдесят шесть. Ты закусывай, а то она здорово по мозгам шибает.
Девушка встала, подошла к распахнутому настежь окну, и присела на подоконник, обхватив руками колени. Большая, жёлтая, как круг сыра, луна подсветила её фигуру, и Егор обнаружил, что новая знакомая и на этот раз обошлась без белья. Под коротенькой, едва до середины бёдер, рубашкой-туникой не было ничего, кроме тела, великолепие которого ничуть не портил зеленоватый отлив кожи.
Молодой организм немедленно отозвался на соблазнительное зрелище.
«…ого! Не так-то он, оказывается вымотан. Надо срочно отвлечься…»
– А Гоше, правда, сто лет?
– Может, и сто, может и больше. Говорят, лешаки бессмертны. Точнее, не могут умереть своей смертью. У них есть особый обряд: надо найти подходящее дерево и закрепить связь с ним. И только тогда они становятся настоящими лешаками. И пока дерево стоит – лешак умереть не может.
Это было так интересно, что Егор на секунду забыл о соблазне. Видимо, это отразилось у него на физиономии: в зелёных глазах собеседницы мелькнула лёгкая досада.
– А с каким деревом связан Гоша? Кора вон, как у дуба!
Лина тряхнула головой, волосы рассыпались по плечам. Мужское достоинство Егора отреагировало, оттопырив полотенце. Он завозился, стараясь повернуться так, чтобы собеседница ничего не заметила.
– Ни один лешак нипочём в этом не признается. Известно только, что их деревья растут в самой глубине Леса, в Терлецком Урочище. Ходят слухи, что раз в год лешаки собираются там, говорят с деревьями, и те им отвечают…
– Терлецкое урочище? Это где?
– В самой глуши Измайловского парка. Людям туда хода нет, а лешакам только того и надо, никто до их драгоценных деревьев не доберётся.
– Выходит, добряк Гоша сродни Кощею?
Девушка недоумённо подняла брови.
– Почему это – Кощею?
– Ну как же: бессмертный – раз, смерть спрятана в дереве в тридевятом царстве – два. Кто ж ещё он, по-твоему?
– Ну, если ты так говоришь…
Она встала с подоконника, подошла к Егору вплотную, положила руки ему на плечи. Ладошки у неё были твёрдые и прохладные. Голова кружилась от тонкого травяного аромата, в зелёных глазах хотелось утонуть.