Сергей поспешно отдёрнул пальцы от щеки.
– Ты только не обижайся, Израилич, я тебе один умный вещь скажу. Во времена моей молодости, ещё до Зелёного Прилива, был такой термин – «диванные вояки». Так называли тех, кто трындел в Интернете о войне, стратегии и прочей лабуде, ни рожна в них не шаря. Так ты сейчас, уж прости, совсем как они. Ты хоть представляешь, что такое Щукинская Чересполосица? Сплошные Разрывы, с одного бока упырятник, а с другого – развалины НИИ эпидемиологии и микробиологии. Туда, не то, что я – конченые отморозки из сетуньцев не суются. Хрен его знает, что в тех краях водится и что за заразу там можно подцепить? И к тому же, ты действительно считаешь золотолесцев дурее себя? Они меня по всей реке ищут, фермеров трясли, Кузнеца… Или, думаешь, патруль к роднику случайно вышел? Ждали меня там, клык на холодец!
– Да, ждали. – вздохнул завлаб. – И если бы не Чёрный рой… как думаешь, кстати, откуда он взялся на Воробьёвых?
– Кто ж его знает? Обычно так далеко от Чернолеса эта дрянь не забирается.
Завлаб спрятал пузырёк с мазью в кармашек «Ермака».
– Везучий ты, Серёга. И от дедушки ушёл и от бабушки ушёл… Ты что, всегда таскаешь с собой столько файеров?
– Нет, конечно, максимум – один-два. Но тут, считай, повезло: подвернулся заказ в Замоскворечье, возле Чернолеса, вот и запасся на всякий пожарный. Как видишь, пригодилось. Ты, вот что: дай знать местным фермерам, пусть примут меры. Надо срочно найти трупы и выжечь нахрен, пока личинки не повылуплялись. А про то, что я там был – ни гу-гу. Знаю я этих, с Метромоста, заявят, что я их людей нарочно подставил. А оно мне надо – оправдываться?
– Не надо, конечно. Они и так на тебя в последнее время даже не зуб вырастили, а цельный бивень.
– Ты уже пятый, кто мне это сообщает. – невесело усмехнулся егерь. – Ну, я-то ладно, а вот ты с чего менжуешься? Вроде у вас, университетских, с золотолесцами любовь до гроба?
– Понимаешь… – завлаб замялся. – Я тут на днях получил любопытную информацию… точнее, прояснил кое-что.
Егерь покачал головой.
– Темнишь, Яша! Хочешь, чтобы я вам помог – колись до донышка.
– Если начистоту, то появилась возможность получить информацию о причине возникновения Зелёного Прилива.
Сергей от неожиданности выпрямился на табурете.
– О как… не больше и не меньше?
– Именно. А руководство Университета и золотолесцы об этом догадываются.
– Так ты и от своего начальства шхеришься? Умеешь ты, Яша, делать себе вырванные годы…
Шапиро встал и в волнении заходил по кабинету.
– Тут вот какой момент. Недавно мой сотрудник нашёл на квартире учёного, работавшего в Курчатнике, важные документы. Это тут, поблизости, на Строителей.
– Знаю. – кивнул егерь. – Жил я в тех краях, правда, давно.
– Я специально послал новичка, который ещё ни с кем здесь не связан. Для конспирации, чтобы утечки не было, понимаешь?
– Конспиратор, ёшкин кот! И что, новичок твой вот так взял и всё обделал?
– Не в одиночку, конечно. Гоша помог.
– Кто бы сомневался. То-то у нас выходит, как в сказке: «Поди туда, не знаю куда…»
– «Принеси то, не знаю что?» Это-то как раз известно: документы, записи об экспериментах, лабораторные журналы. А вот с «куда» пока сложнее. Ясно, что в лабораторию Новогородцева, но этого мало. Ничего, пока вы доберётесь до места, я всё выясню.
– Мы?
– Именно. Парень пойдёт с тобой.
Егерь покачал головой.
– Забудь. Мало мне гемора – ещё и сопли ему утирать…
– Я всё понимаю, Бич. Но мало добраться туда – надо ещё понять, что именно брать. Ты, может, у нас физик? Тогда так и скажи, мне же спокойнее.
– Геолог… был когда-то. Четвёртый курс.
– Вот видишь! А у него бакалавриат физфака Новосибирского университета. Да ты не сомневайся, малый толковый, спортсмен, сибиряк, стреляет отлично. Обузой не будет.
Сергей задумался. Доцент терпеливо ждал. Мазь на щеке егеря медленно подсыхала, стягивая кожу.
– Ладно, раз так – пусть идёт. Остаётся прояснить насчёт «куда». Ты, вроде, сказал, что выяснишь, пока мы будем добираться до Курчатника. А я-то как об этом узнаю?
– Перешлю сообщение с белкой.
– Разумно. Только не с абы какой. Я предупрежу Яську, чтоб была наготове. Когда понадобится – явится к тебе, самое позднее, через час.
– Хорошо. На случай, если её всё же перехватят, я зашифрую сообщение. У моего сотрудника будет ключ к шифру.
– И вот ещё что… – Сергей сделал паузу. – Ты его предупредишь насчёт золотолесцев?
– К чему зря тревожить парня? К заданию это не относится. А у него, вроде, отношения с девчонкой из Золотых Лесов, лаборантки наши болтали. Надо будет – сам скажешь. Чует моё сердце, Бич, самые большие проблемы создадут вам не они.
– А кто?
– Знать бы…
День шестой20 сентября 2054 г., понедельник
I
Лампочки горели редко, тусклым жёлтым светом. Гул маленьких стальных колёс грузовой тележки отражался от стен и улетал вглубь тоннеля. Поначалу Егор пытался считать повороты, но быстро сбился. Коридоры становились всё запущеннее, с труб под потолком то тут, то там свисали серые неопрятные клочья. На облупившихся стенах – потёки и чёрные пятна плесени.
Егерь остановился перед стальной, толстенной даже на вид, дверью. Ни ручки, ни замочной скважины: вместо них короткая ось, заканчивающаяся четырёхгранником. Яков Израилевич взял с тележки массивное спицевое колесо и вместе с Егором зафиксировал его на оси. Древний механизм проржавел и не поддавался. Пришлось вогнать между спицами лом, и после нескольких рывков колесо, наконец, дрогнуло. – А ну, навались! – воодушевился завлаб.
Пронзительно заскрежетало железо, между дверью и косяком возникла узкая тёмная полоска. – Пошла! – крикнул Егор. – И-и-и – вместе!
Дверь медленно, с пронзительным скрежетом, распахнулась. – Тележка пройдет?
Зажужжала динамка фонарика. По стене запрыгало пятно света. – Вроде, должна.
– Ф-фух, ну наконец-то. – Шапиро сел на край тележки и вытер пот. – Умаялся я что-то, братцы…
– Засиделся ты, Яшенька, в кабинете. – участливо заметил егерь. – Тебе бы хоть иногда разминаться.
– Где? За пределы ГЗ мне хода нет, а изнурять себя на тренажёрах не могу, за неимением свободного времени. Вот и закисаю помаленьку.
Из-за приоткрытой двери (Шапиро назвал её «гермозадвижка») тянуло стылой сыростью. Воображение Егора услужливо дорисовало мрачные подземелья, где по углам таятся похожие на актинии, создания с пучками шевелящихся щупалец, а осклизлые стены покрыты слоем светящейся лиловой слизи. Завлаб чихнул, раз, другой, и стал ожесточённо тереть глаза.
– ЭЛ-А? – участливо осведомился егерь.
– Она, проклятущая! Зайти не успел, а уже… а ты говоришь – разминаться!
– В тоннеле полно спор плесневых грибков, вот ты и реагируешь.
– Ты мне ещё про грибки расскажи! – проворчал миколог и тяжело поднялся с тележки. – Вы пока снаряжайтесь, а я подожду на развилке. Сил больше нет терпеть…
Егор извлёк из-под брезента скатанный в валик костюм химзащиты. Напарник уже возился, натягивая длинные, до груди, резиновые штаны с массивными чёрными бахилами.
– Противогазы не забудьте! – крикнул издали Шапиро. – И с баллонами, с баллонами осторожнее!
– Советчик… – буркнул егерь. – Ну-ка, студент, подсоби!
Он надел на спину раму с тремя металлическими баллонами, соединёнными трубкой. Подождал, пока напарник подгонит наплечные лямки, и развернул длинный брезентовый свёрток.
Внутри оказалось нечто, смахивающее на ручной пулемёт – с сошками, рамочным прикладом и пистолетной рукоятью, позади которой из казённика торчал патрубок с резьбой. Кончик ствола венчал набалдашник из трёх цилиндров с выхлопными отверстиями.
– Вот, смотри, студент: лёгкий пехотный огнемёт ЛПО-50. Простой, надёжный, как табурет. Принят на вооружение в 1950-м.
– Так ему уже сто лет? – изумился Егор. – Ничего себе, антиквариат! Где такой нашли, в подвалах?
– Эй, Яша! – крикнул Бич. – Тут юноша интересуется, где ты спёр огнемёт?
– На Химфаке, учебное пособие. – донеслось из тоннеля. – Ап-чхи! Простите… раньше студенты обучались на военной кафедре, с тех пор и остался. Мы его перебрали, почистили, опробовали – ничего, плюётся метров на тридцать. Только запасных баллонов мало, всего три комплекта.
– А огнесмесь откуда? Нефтепродукты в Лесу за сутки превращаются в кисель!
– Тоже химики помогли, набодяжили какую-то пакость из спирта, растительных масел и желатина.
Егерь накрутил на патрубок толстый армированный шланг и присоединил к казённику разъём электрического кабеля.
– Ну вот, агрегат готов к бою. Система пороховая, с двумя пиропатронами: один создаёт давление для выброса, второй поджигает струю. Сами патроны срабатывают от электрозапала. Слышь, Израилич! – крикнул он в темноту. – Запасные батареи не забыл? А то разрядится, и будем мы иметь бледный вид и макаронную походку.
– Три штуки. – прилетело в ответ. – На тележке, в железном ящике.
Егерь пошарил под брезентом.
– Верно, здесь… так вот, студент, у ЛПО-50 есть особенность: одним выстрелом опорожняется весь баллон. Так что у нас ровно двенадцать выстрелов.
И он ткнул стволом в сложенные на тележке баллоны.
– Да ты присядь, расслабься, а то вон, весь вспотел!
Действительно, Егор обливался потом в своём ОЗК.
– Я ещё не студент, только со второго семестра буду учиться…
– Да пофиг. Слушай, не перебивай: я пойду первым. Ты – за мной, покатишь тележку. Как подам сигнал – помогаешь менять баллоны. Усвоил?
Молодой человек кивнул.
– Карабин держи под рукой, но без команды не стреляй. И оглядываться не забывай – в тоннелях крупные твари, вроде, не водятся, но мало ли что?
Егерь поправил висящую на груди противогазную маску и пощёлкал предохранителем огнемёта.
– Ладно, студент, пора. Сделаем ручкой твоему шефу – и вперёд.