– А их и нет. М-м-м… утка в черносливе – вкуснятина! Умеет мадам Шмуль готовить, не отнимешь… Суд будет третейским – либо друиды, либо комендант ГЗ. Сейчас главное – объявить, что егеря в курсе проблемы и намерены требовать разбирательства. Тогда золотолесцам хочешь – не хочешь, а придётся оставить нас с тобой в покое, иначе это будет выглядеть совсем уж скверно. У них и так рыльце в пушку.
У столика возник Шмуль. Вид у него был донельзя таинственный.
– Я дико извиняюсь, но Розочка велела передать, шо ваша дамочка пришла таки в себя. Если хочете сделать ей разговор, пока она имеет бледный вид – так сейчас самое время.
– Одно к одному… – егерь торопливо дожевал и вытер рукавом губы.
– Ну-ка, Студент, помоги подняться. Клык на холодец, сейчас мы услышим массу интересного.
XI
Лина сидела на постели, привалившись к стене. Вид у неё был ужасный: лицо под замотанным бинтом лбом набрякло синюшным отёком, глаза превратились в щёлочки. При виде Егора она сделала попытку усмехнуться. – Пришёл посмотреть, любовничек? Бич бросил на напарника недоумённый взгляд.
– Мы познакомились в Универе, в общаге. – поспешил объяснить Егор. – Она работала в библиотеке, помогала мне освоиться. Посёлок показала, рынок. Ну и…
– Ясно. Ну что, коза, доигралась? Что вам вообще из-под нас надо? Только не вздумай ездить по ушам за тех жмуров на Воробьёвых.
Он выглядел ненамного лучше: землисто-бледное лицо, всё в мелких капельках пота, губы посинели, глубоко запавшие глаза горят лихорадочным огнём. «Как бы, и вправду, не рана не воспалилась…» – встревожено подумал Егор и пододвинул напарнику стул. Лина откашлялась, скривилась и поднесла руку к голове.
– Я толком ничего не знаю… – она говорила невнятно, глотая звуки. – Две недели назад прошла инфа насчёт человека из-за МКАД, который собирается искать что-то в Курчатнике. Вот мне и поручили найти… вот его. Егор скривился. – Так ты, значит, в постель ко мне по поручению прыгнула?
– Ещё скажи, что тебе не понравилось! И вообще, мы не собирались никого убивать. Расспросили бы, что вам там понадобилось, и всё. Ну, надавили бы, если бы вы упёрлись.
– Надавили? – егерь недобро усмехнулся. – На меня? Не много ли о себе думаешь, девочка?
– На этот случай у меня был Седрик. Он уверял, что его эликсиры способны развязать язык кому угодно. Егерь покопался в кармане и извлёк кожаный футляр, открыл и продемонстрировал пленнице ряд пузырьков с разноцветными жидкостями. Егор присмотрелся – точно такой же несессер был у сетуньца в памятном видении.
– Интересно, какой из них? Это из рюкзака Седрика. – пояснил он Егору. – Бросил, когда бежал пораненный, партизаны подобрали. Ещё и отдавать не хотели – на Речвокзале за любой из этих флакончиков дают целое состояние, хоть в желудях, хоть в долларах. А тебе, Студент, эта штучка, похоже, знакома?
Скрывать дальше не имело смысла. Егор в двух словах обрисовал ситуацию с погибшим Конкиным, Наиной и тем, что он увидел в глазах мертвеца.
Бич замысловато выматерился.
– И ты молчал?
– Гоша посоветовал. – пожал плечами Егор. – Откуда же мне было знать, что у вас тут такие расклады?
– Ладно… – егерь сплюнул. – Я тоже хорош, послушал Яшу: «мол, не надо грузить парня проблемами с Золотыми лесами, придёт время – сам всё узнает…» Вот, значит, и узнал! И ведь намекнул, что ты крутишь шуры-муры с ихней девицей – тут бы мне и насторожиться… А Гоша – ну, пенёк трухлявый, дай только добраться до тебя!
Егор зло сощурился.
– Конкина ты навела на сетуньцев? Только не ври, я говорил с его одногруппниками.
– Я. Но он сам виноват, что полез в квартиру Новогородцева, велено было только разузнать.
– Это я уже догадался. А комнату его кто-то из ваших обыскивал?
– Макс, тот, которого вы убили.
– Выходит, я не ошибся.
Он обернулся к напарнику.
– Помнишь подстреленного, того, что с порезанной рукой?
– Думаю, он не доложил, что ты его застукал. – кивнул Бич. – Иначе не стала бы брать с собой. Не доложил ведь, а?
Лина потерянно молчала.
– Дисциплина, как я погляжу, у вас на высоте. – ухмыльнулся егерь. – Последний вопрос и можешь отдыхать. Кто работает на вас в лаборатории Шапиро?
– Никто. Это он всё рассказал. – девушка кивнула на Егора. – А Конкин так, случайно подвернулся.
– Врать не умеешь. Ну, допустим, о рейде ты узнала от Студента – в постели чего только не скажешь… Но о том, что Шапиро собирает сведения о Новогородцеве, он тебе сказать не мог, потому что и сам узнал в последний момент! И Конкин не мог, Яша только-только начал готовить его в рейдеры и ничего важного сообщить не успел. Так что колись до донышка, если не хочешь поиметь неприятностей!
Лина отвернулась и уставилась в стену. Губы у неё дрожали.
– В молчанку решила поиграть? Слышь, Студент, я тут, неподалёку видел муравейник. Пристроим на него эту биксу, ручки-ножки растянем на колышках, чтоб не дрыгалась. Можно даже не раздевать – мураши и так до неё доберутся. За неделю косточки добела очистят, клык на холодец! Чекист и его партизаны слова не скажут – знают, что со мной лучше не связываться, а со Шмулем я как-нибудь договорюсь.
Егора передёрнуло.
– Ты это… полегче, всё же, а?
– Полегче, говоришь? А если они снова что-нибудь выкинут? А ну, колись, тварь! – взревел он. – Лес свидетель, я не шучу!
На Лину было жалко смотреть. Она переводила взгляд с одного мучителя на другого, пытаясь уловить на их лицах хоть тень сочувствия.
Егор отвернулся. Ему не хотелось видеть глаза девушки – затравленные, полные отчаяния и ужаса.
– Это всё ваш завхоз…
– Вислогуз?
– Да. Он и об этом рейде рассказал, правда, в общих чертах – сам почти ничего не знал. Ну, я и подумала, что если вы собрались в Курчатник – надо либо тут вас ждать, либо на МЦК, на «Панфиловской».
– Там другая группа?
Кивок.
– Ясно. Выходит, не подвела чуйка, а, Студент? – Бич подмигнул Егору. – Двинули бы мы с Гагаринской в другую сторону – наверняка угодили бы в засаду, и неизвестно ещё, как бы оно там обернулось.
– Всё равно вам придётся за всё ответить! – Лина сумела взять себя в руки и смотрела с вызовом. – И за Воробьёвы Горы, и за тех, кого сегодня убили!
Ну-ну, ты ещё поиграй в героиню-подпольщицу… – насмешливо ответил Бич. – Проясни-ка лучше вот что. Вот ты говоришь, что вы получили информацию насчёт Яшиного интереса к Курчатнику и вот его, – он кивнул на Егора, – прибытия. И начали свои пляски с бубнами. Так?
Лина мотнула головой в знак согласия.
– Но до меня-то вы докапывались ещё до того, как я влез в это дело! Кузнеца расспрашивали, Колю-Эчемина на Метромосту тормознули. Потом выходка эта идиотская на Воробьёвых… не сходится у тебя, подруга!
– Не знаю… – девушка пожала плечами. Уверенности у неё заметно поубавилось. – Мне же не всё говорили, что велели – то я и делала. Слышала только, что насчёт тебя у нашего руководства есть опасения. Очень ты им почему-то мешаешь.
– Дурочку решила включить? – рявкнул Бич. – «Я не виноватая, мне приказали…» А ну колись, шпиёнка хренова, зачем вам понадобилось выяснять, что мы ищем в Курчатнике?
На этот раз запугать Лину не получилось. Она выпрямилась и зло сощурилась:
– Думаешь, тайны Леса волнуют одних умников из Универа? А то, что они должны принадлежать в первую очередь нам, исконным лесовикам – в голову не приходило?
– Да уж ты, конечно, самая, что ни на есть, исконная. – ухмыльнулся егерь. – В Лесу-то давно – два года, три?
– Не в сроках дело! Эти знания должны принадлежать тем, кто накрепко связан с Лесом, а не всяким там замкадышам, вроде этого…
И пренебрежительно кивнула на Егора.
Егерь поднялся, тяжело опираясь на спинку стула.
– Пошли отсюда. Мне эта дура больше неинтересна. Слышал я такие разговоры. И другие слышал, например – «Лес для лесовиков».
Лина вызывающе вскинула подбородок.
– А что тебе в этом не нравится?
– Боюсь, ты не поймёшь.
XII
– Нет, Студент, меня не проведёшь. Эта доморощенная Мата Хари знала о тебе заранее – в отличие от Шапиро, который держал тебя за обычного абитуриента.
Стены комнаты, сложенные из толстых брёвен, плохо пропускали звук, но егерь всё равно говорил шёпотом.
– Вислогуз выудил из Яши только детали, а на самом деле, золотолесцев на тебя навёл кто-то другой. Так что давай, колись – что тут у вас тут за расклады? Егор усмехнулся – Ты что, заодно и меня решил допросить? Он выглянул в коридор, плотно затворил дверь и подсел к столу.
– Ну, не допросить… – егерь, чтобы скрыть неловкость, принялся подкручивать фитиль спиртовой лампы. Пальцы у него мелко дрожали. – Обещал ведь объяснить, ещё тогда, в лаборатории… – Обещал – объясню. Только сначала ответь: ты, и правда, стал бы её пытать?
– Ты за кого меня держишь, Студент? Таблеточки, что я ей дал, кроме всего прочего, притупляют способность к критическому восприятию. Девчонке наверняка известна моя репутация – в здравом уме и твердой памяти она ни за что не поверила бы заходу насчёт муравейника. А так – и поверила и раскисла, как миленькая. Мало того – стоило ей начать отвечать, и она уже не думала, что говорит, выкладывала всё, что знает.
– Вроде как сыворотка правды?
– Почти. Порошки эти делают друиды в Петровском замке. Они и в Лесу изрядная редкость, а уж за МКАД и вовсе…
– И ты, значит, не пожалел такой ценности?
– А что было делать? – егерь развёл руками. – Иначе мы бы от неё хрен чего добились, девица ушлая и себе на уме. А так – выяснили всё, что нужно, и быстро. Под конец разговора она, правда, слегка отошла и стала взбрыкивать, но тут уж ничего не поделаешь.
– И что же мы такого важного выяснили?
– Хотя бы то, что Золотые Леса не имеют отношения к нападению наёмников. Я и раньше это подозревал, но теперь уверен. Тех парней нанял кто-то из-за МКАД – со связями, деньгами возможностями. А у золотолесцев-то, при всех их амбициях, ничего, кроме кой-какого авторитета в МГУ нет, даже на ВДНХ они держатся тише воды, ниже травы. Да и вообще, не похоже это на них. Чтобы посторонних людей вот так, пачками класть? Нет, Яше Шапиро верно сердце подсказывало: золотолесцы, конечно, устроили нам вырванные годы, но в этой партии есть игроки и покруче.