– Не верю! – Надзиратель сорвался на визг и с самыми серьезными намерениями ткнул копьем.
Внезапно в газовом облаке раздалось звонкое «баммм!». Светящийся столб рассеялся, на его месте, в центре тюремной камеры, стояло здоровенное, по меньшей мере семи футов ростом, существо. Оно сутулилось, чтобы не упираться макушкой в потолок.
Мадж трусливо отскочил к стене. Джон-Том торопливо вспоминал последнюю песню, спетую без души, но эффектом превзошедшую всех своих эмоционально насыщенных предшественниц. Тему из фильма «Рокки». Как же она называется?
Ах да, «Глаз тигра»!
Глава 4
Вообще-то их было два, и они с изумлением глядели по сторонам. Никогда еще Джон-Том не видал белого тигра, да к тому же в боевых доспехах и стоящего на задних лапах. Полосы из кожи и меди, образуя подобие юбки, прикрывали его тело от талии до колен. Поножи и наплечники держались на кожаной шнуровке и защищали конечности только сзади. На голове поблескивал роскошный медный шлем со стрелкой, украшенной тонкой резьбой. Из прорезей в шлеме торчали уши.
Огромная мохнатая голова поворачивалась, с неудовольствием разглядывая тюрьму и ее обитателей. Прядая белыми ушами с черными кончиками, четверть тонны тигрятины пыталась разобраться в обстановке. Внезапно лапы опустились к ножнам, и мгновение спустя каждая держала по пятифутовому мечу с бритвенно острым лезвием и зазубренным острием.
– Клянусь всеми девятью кошачьими демонами, я ничего не понимаю! Что тут пхоисходит? Клянусь, я сейчас же получу ответ, или кому-то чехтовски не поздоховится! – Узкие желтые глаза впились в прутья решетки. Тигр шагнул вперед и опустил взгляд на дрожащего дикобраза.
– Эй, ты, что это за конуха? Почему я взапехти? Или ты немедленно ответишь, или я сделаю ожехелье из твоих позвонков.
– С-с-с-т-т-ража! – Вместо крика из пасти дикобраза вырвался сбивчивый шепот. Сообразив, что зов унесся не слишком далеко, он повысил голос: – На помощь!
– Хватит чихикать! Лучше отвечай.
Самка, решил Джон-Том. Голос громовой, но, несомненно, женский. Да и в заклинании подразумевалась тигрица.
Она повернулась и увидела Маджа.
– Эй ты! Почему он не желает со мной говохить?
– Ты ко мне обращаешься, милашка? – неохотно отозвался выдр.
Тигрица наклонилась, положила меч, а затем легко оторвала выдра от пола. Ее когти, выпущенные не целиком, по длине почти не уступали пальцам Маджа.
– А то к кому же, а, мочалка-недомехок?
– Извини, красотка. Я и предположить не мог такой великой чести.
– Караул! – До дикобраза вдруг дошло, что там, где не помогает голос, следует использовать лапы. С поразительной быстротой он взлетел по лестнице. – Караул, помогите!
– Эй, ты! – Тигрица выронила Маджа, и тот предусмотрительно отбежал к стене. – А ну, вехнись! Слышишь?
– Он решил, что вы опасны.
– А это еще кто? – Только теперь она обратила внимание на Джон-Тома.
– Я говорю, что он вас испугался. Поскольку вы здесь, с нами.
– Однако ты ужасно велик для человека.
– А вы ужасно велики для современной девушки. – Джон-Том все еще сражался с наручниками.
– Что это за помойка? – Она медленно повернулась, чтобы повнимательнее осмотреть темницу. Очевидно, тигрица нисколько не боялась – только сердилась.
– Подземная тюрьма в городе Гнилые Горшки.
– Ни хазу не слыхала, – сказала амазонка из семейства кошачьих. – Тюхьма, говохишь? Это я и сама вижу, кхасавчик. – Она заметила его путы. – А почему на тебе нахучники?
– Я – чаропевец, – объяснил он. – Решил немножко помузицировать и, похоже, ненароком затащил сюда вас.
– Так вот оно что! – Джон-Том напрягся, чтобы выдержать взгляд пылающих желтых глаз. Она отступила на шаг и приподняла оба меча. – Так чего же ты ждешь? Отпхавляй меня обхатно.
Он поежился, прижимаясь к решетке.
– Я… гм… Боюсь, мне это не по силам. Ведь я не знаю, как действует мое волшебство. Может, потом попробую. Но без дуары все равно ничего не выйдет. – Он показал на инструмент. – Да и не смогу я играть со связанными руками.
– Да, это вполне очевидно. У меня, да будет тебе известно, глаза есть.
– И очень красивые.
– Ха! – Тигрица чуточку смягчилась. – Чахопевец, говохишь? Если судить по манехам, ты больше смахиваешь на солиситоха.
Не ведая, какого она мнения о солиситорах, Джон-Том не стал упоминать о своем юридическом прошлом. Один из мечей вдруг взметнулся и рубанул воздух. Мадж не то ойкнул, не то взвизгнул, а Джон-Том зажмурился. Но клинок прошел точно между прутьями и разрубил цепочку наручников. Два быстрых поворота когтистой лапы – и руки его на свободе.
Потирая затекшие предплечья, он сказал:
– И все-таки без дуары мне не обойтись.
Сверху донесся шум, и юноша поспешил представить себя и друга:
– Я – Джон-Том Меривезер, а это – Мадж. – Он вспомнил песенку, спетую перед «Глазом тигра». – А тебя, должно быть, зовут Шалфей, Тимьян или Розмарин. – Отчего-то имя Скарборо не казалось ему подходящим.
– Довольно близко. Меня зовут Хозахык.
Джон-Том кивнул своим мыслям. Вновь слова песни и его желания прихотливо смешались. Набрав в легкие воздуха, он в который раз вкратце поведал свою историю и закончил ее так:
– Мы хотим помочь умирающему колдуну. А другой колдун, завистливый негодяй, пытается нам помешать. Его прихвостни схватили нас, притащили сюда и заперли.
– Меня это все не касается, – заключила тигрица. – Но ты в самом деле считаешь, что у меня кхасивые глаза?
– Прекрасные.
«Почему Мадж не проронит ни словечка? – недоумевал Джон-Том. – В таких делах он куда опытней, чем я». Но выдр, забившись в угол, держал пасть на замке.
– Как топаз, – рискнул уточнить Джон-Том.
– Да ты, я вижу, не только музыкант, но и льстец! Ну так вот, захуби себе на носу: я не из тех, на ком всякие самцы могут оттачивать кхаснохечие.
– Конечно, конечно. Мне вовсе ни к чему, чтобы меня считали льстецом и лицемером. Я всего лишь констатировал факт.
– Все, доконстатиховал? Ладно. Так куда это вам нужно попасть, чтобы помочь умихающему пхиятелю?
– За Глиттергейст.
– Так далеко на запад? – Она изумленно покачала головой. – Да, в удивительном михе мы живем.
– Еще в каком удивительном, – пробормотал Джон-Том.
– Ни хазу не плавала по океану, а по Глиттехгейсту и подавно. – Тигрица посмотрела сквозь решетку. – Так это и есть твоя волшебная палочка?
– Это и есть. Кроме нее, мне бы пригодились ключи. Вон они, на столе. Если мы завладеем бечевкой, привязанной к дуаре, может, удастся подтащить ключи сюда. – Он поглядел на лестницу. – Но, боюсь, уже поздновато.
– Ну что ты, мой сахахный. Хаз уж тебе так необходимы эти ключи… – Розарык положила лапы на прутья, сделала могучий вдох и поднатужилась. По доспехам побежала рябь от вздувшихся мускулов. Раздался скрежет, и металлические прутья согнулись, как спагетти. Тигрица шагнула в проделанную ею дыру, подошла к столу и взяла связку ключей.
– Они еще нужны?
Мадж уже выскочил из камеры, Джон-Том наступал ему на пятки. Юноша поспешно подобрал дуару и повесил на плечо.
– Думаю, обойдемся. Розарык, ты истинная дама.
– Ага, вся такая нежная, деликатная, утонченная, – добавил Мадж.
– Кажется, вы мне нхавитесь, – задумчиво произнесла Розарык, глядя на Маджа, – хотя никак не возьму в толк, льстите вы или шутите. – Она взмахнула тяжелыми мечами. – Надеюсь, все-таки шутите. Иначе я вам не завидую.
Джон-Том поспешил ее успокоить.
– Не стоит придавать значение болтовне Маджа. Он все время треплется. Это как болезнь. – Он обернулся, чтобы кинуть на выдра предостерегающий взгляд.
– Это я и сама вижу, – сказала тигрица. – Ладно. Не знаю, как я попаду домой, но знаю точно, что в этой дыхе мне делать нечего. Давайте лучше найдем местечко, где можно спокойно посидеть и потолковать.
– Меня устраивает, – согласился Джон-Том. В этот момент на верхней ступеньке появился дикобраз, которому предшествовала парочка рослых и вооруженных до зубов волков. Они увидели Розарык почти в то же мгновение, что и она их. Стряхивая мох с потолка боевым кличем – смесью дикого рева и проклятия – и вращая обоими мечами, как пропеллерами, она ринулась по лестнице, которая опустела с поразительной быстротой. Отвесив легкий поклон, Мадж простер лапу.
– После вас, о виртуоз колдовства и чаропения.
Джон-Том состроил ему рожу и поспешил за Розарык. Сверху доносились панические крики, вой, визг и тявканье. И над всем этим доминировало громоподобное взревывание тигрицы.
– Не спеши меня расхваливать, – сказал Джон-Том выдру. – Она не совсем то, что я надеялся вызвать.
– В этом, босс, я не сомневаюсь, – усмехнулся Мадж, резво скача по пятам за другом. – Как всегда, верно? И тем не менее хоть ты ни разу не получал от своего чаропения че хотел, оно обычно помогало.
– Мадж, если ты не перестанешь болтать, она поймет, что я не способен отправить ее домой.
– Да ладно, кореш, – сказал Мадж на очередной лестничной площадке. – Зачем делать из мухи слона. К тому же, – его улыбка расползлась до ушей, – если милашка вздумает скандалить, ты снова скажешь про прекрасные глаза.
– Слушай, заткнись, а?
Главное караульное помещение выглядело так, будто в нем погулял смерч. Все столы валялись кверху ножками, пол был усеян обломками мебели, искрошенные древки копий и пик впитывали в себя пахучую жидкость из разбитых кувшинов. В караулке остались двое стражников – они пластом лежали поверх обломков. Никто не возражал, когда Джон-Том и Мадж принялись шарить по уцелевшим сундукам и шкафам.
В одном из сундуков обнаружились лук и стрелы Маджа, в другом – боевой посох Джон-Тома. Кошелек Клотагорба пропал бесследно, да Джон-Том и не надеялся его найти. Исчезновение золота больше расстроило его спутника.
– Сволочи, ублюдки, ворье проклятущее! – кипятился Мадж, будто напрочь запамятовал, что ему и самому случалось умыкнуть кошелек-другой.