Это было существенным шагом вперед – Крас на подобное и не надеялся. Возможно, в итоге этот шаг ни к чему и не приведет, но хотя бы вселит в сердце надежду перед грядущей битвой.
– Б-благодарю тебя.
Не стоит. Пока что я не помогла тебе ничем… разве что сохранила жизнь твоих грез.
Улыбка, скользнувшая по губам Изеры, казалась слегка виноватой.
Желая объяснить ей, что даже такая малость придаст ему сил для продолжения борьбы, Крас вновь начал благодарить ее, однако Изера вдруг словно бы поплыла от него прочь. Крас протянул к ней руку, но разделявшее их расстояние оказалось слишком велико. Тогда Крас шагнул к ней, но Изера лишь понеслась вдаль быстрее прежнего.
Тут-то волшебник и понял, что Спящая остается на месте, а движется он.
Выспись хорошенько, бедный Кориалстраз, – донесся издали ее голос, в то время как стройная полупрозрачная фигура задрожала и развеялась без следа. – Выспись как следует, ибо битва, к которой ты так стремишься, потребует от тебя всех сил и даже большего…
Крас раскрыл было рот, но даже голос, коим он говорил в царстве снов, больше ему не повиновался. Миг – и дракона в облике мага снова окутала тьма, уютная тьма дремы без сновидений.
И помни: не стоит недооценивать тех, кого полагаешь всего-навсего пешками…
Горная крепость орков оказалась не только куда огромнее, чем Ронин мог себе вообразить, но и куда запутаннее. Коридоры, которыми он рассчитывал добраться до цели, внезапно сворачивали в другие стороны – нередко даже в какой-то момент начинали вести не вниз, а вверх. Некоторые без всякой на то видимой причины заканчивались тупиками. Последний такой коридор вынудил Ронина больше часа идти обратно, не только отнимая драгоценное время, но и порядком истощая иссякающие силы.
За все это время Смертокрыл ни разу с ним больше не заговаривал, однако легче от того не становилось ничуть. Да, черному дракону Ронин не верил ни в чем, но, по крайней мере, рассчитывал, что до пленной королевы драконов Смертокрыл его доведет. Что же могло отвлечь от него внимание темного?
Остановившись посреди неосвещенного коридора, усталый маг, наконец, присел отдохнуть. С собой у него имелся бурдючок воды – подарок злосчастных гоблинов. Напившись, Ронин привалился спиною к стене в надежде, что после пары минут отдыха в голове прояснится и это поможет преодолеть путаницу коридоров.
Неужели он вправду решил, будто ему по силам освободить королеву драконов? Чем дольше Ронин блуждал по недрам горы, тем сильнее в том сомневался. Уж не явился ли он сюда только затем, чтоб совершить невиданно грандиозное самоубийство? Ведь его смерть не вернет назад тех, кто погиб, да и выбор, если уж начистоту, каждый из них сделал сам.
Как ему могла прийти в голову столь безнадежная, отчаянная затея? Покопавшись в памяти, Ронин припомнил тот день, когда о ней впервые зашел разговор. После позорного провала на последнем задании, отстраненный от всех дел Кирин-Тора, юный волшебник проводил дни в тяжких раздумьях, ни с кем не виделся и даже почти не ел. Согласно условиям испытательного срока, навещать его тоже никому не позволялось, и оттого внезапное появление прямо перед ним Краса, предложившего помощь с возвращением в ряды Кирин-Тора, показалось Ронину особенно удивительным.
Сам Ронин всю жизнь полагал, будто ни в чьей помощи не нуждается, однако Красу удалось исподволь убедить его в обратном. Мастер магического ремесла попросту описал отчаянное положение юного коллеги во всех подробностях, и, выслушав его, Ронин попросил о помощи сам. Далее разговор каким-то образом свернул в сторону драконов, а уж оттуда перешел к истории Алекстразы, главы красного рода, угодившей в плен к оркам и вынужденной, к вящей славе Орды, производить на свет выводок за выводком кровожадных чудовищ. Да, основные силы Орды разбиты наголову, но, покуда она остается в неволе, каз-моданские орки не прекратят сеять ужас на землях Альянса, без счета губя ни в чем не повинных мирных людей. Вот тут-то Ронину и пришла в голову мысль об освобождении Алекстразы – мысль столь фантастическая, что, по его разумению, больше она ни в чьей голове возникнуть бы не могла. В то время сей план показался ему вполне логичным. Искупить вину либо погибнуть, взявшись за дело, о котором собратья по ремеслу будут судачить до конца времен…
Крас этой идеей уж точно был весьма впечатлен. Мало этого, теперь Ронин припоминал, что старый маг провел с ним немало времени, обсуждая ее во всех подробностях, ободряя и воодушевляя рыжеволосого чародея. Теперь-то Ронин легко признался самому себе: если бы не настойчивость покровителя, он, скорее всего, бросил бы эту затею в самом начале. С определенной точки зрения могло показаться, будто Крас заинтересован в ней больше него самого. Правда… чего же безликий советник мог достичь, поручая своему протеже столь грандиозное дело? Да, если Ронин одержит победу, некая толика славы достанется и тому, кто поверил в него, но какую выгоду принесет Красу его поражение?
Ронин покачал головой. Если продолжить задаваться подобными вопросами, вскоре он придет к убеждению, будто его покровитель все это и задумал, и неким образом внушил молодому волшебнику желание отправиться в эти враждебные земли.
Нет, вздор, вздор…
Внезапный шум едва не заставил Ронина вскочить на ноги, и тут он осознал, что, погрузившись в раздумья, успел задремать. Вжавшись в стену, волшебник замер. Кого же могло занести в этот темный коридор? Ведь орки наверняка знают, что ведет он в тупик. Уж не явились ли они сюда специально, по его, Ронина, душу?
Однако шум – негромкие, едва различимые голоса – мало-помалу утих вдалеке. Тут волшебнику сделалось ясно, что он пал жертвой причудливой акустики сложной системы пещер. Вполне возможно, орков, чьи голоса он слышал, отделял от него не один ярус.
Но что, если проверить, куда их голоса приведут? Окрыленный надеждой, Ронин осторожно двинулся в ту сторону, откуда они доносились. Пусть даже разговор шел не совсем рядом – его отзвуки вполне могут указать путь, куда требуется!
Долго ли он проспал? Этого Ронин не знал, однако, шагая вперед, слышал все новые и новые звуки. Казалось, Грим Батол только что пробудился от сна. Проснувшись, орки немедленно развили бурную деятельность, и перед магом возникла кое-какая проблема. Теперь голоса и прочие звуки доносились со всех сторон, а Ронину отнюдь не хотелось бы случайно забрести туда, где упражняются с оружием воины, и даже, к примеру, в столовую. Ему нужно было только одно – подземелье, где томится в плену королева драконов.
И тут весь прочий шум перекрыл рев дракона, громкий, однако сразу же оборвавшийся. А ведь похожий рев Ронин уже слышал, только как-то о нем не подумал, и теперь обругал себя дураком: разве всех драконов не должны бы держать примерно в одном и том же месте? В самом худшем случае, идя на драконий рев, он непременно окажется поблизости хоть от какого-нибудь из них, а уж оттуда отыщет дорогу и к подземелью королевы.
До поры до времени по коридорам он шел без особых происшествий. Похоже, большинство орков, собравшись где-то далеко, взялись за какой-то грандиозный проект. Волшебник ненадолго задумался: не готовится ли Грим Батол к битве? В это время Альянс наверняка уже начал теснить орочьи силы на северных рубежах Каз Модана, и если Орда надеется отбить наступление людей с союзниками, Грим Батолу необходимо поддержать своих.
Если так, вся эта бурная деятельность Ронину на руку. Мало того, что орки будут заняты – вокруг их станет значительно меньше. Несомненно, каждый погонщик с объезженным зверем в самом скором времени взовьется в небо и возьмет курс на север.
Ободренный этими соображениями, Ронин зашагал смелее, увереннее… и спустя считаные секунды это едва не привело его прямиком в лапы пары огромных воинов-орков.
По счастью, столкновение с магом ошеломило их куда сильнее, чем чародея – встреча с ними. Без промедления вскинув вверх левую руку, Ронин пробормотал заклинание, которое надеялся сберечь для более важных дел.
Устрашающую клыкастую морду ближайшего воина исказила ярость берсерка, рука его потянулась к висящему за спиной топору. Заклинание Ронина угодило ему точно в грудь, отшвырнув могучего орка к стене.
С лету врезавшись в стену спиной, орк слился с камнем воедино. На глади стены остались лишь очертания его тела с разинутой в беззвучном яростном вопле пастью, но в следующий же миг камень поглотил и их, не оставив от погибшего жуткой смертью воина ни следа.
– Подлый человечишко! – взревел второй, успевший изготовить к бою топор.
От первого увесистого удара Ронин сумел уклониться. Огромное лезвие высекло из стены фонтанчик каменной крошки. Орк двинулся вперед, перегораживая узкий коридор массивной тускло-зеленой тушей. Перед самым носом Ронина качнулось в воздухе свисавшее с орочьей шеи ожерелье из сморщенных высушенных пальцев – человечьих, эльфийских и не только, и эту коллекцию враг, вне всяких сомнений, собирался пополнить за его счет. Новый взмах топором – и на сей раз удар орка едва не разрубил мага надвое, от плеча до бедра.
Тут Ронин снова взглянул на его ожерелье, и в голову ему пришла весьма мрачная идея. Указав на ожерелье, он щелкнул пальцами.
Заклинание заставило орка на миг замереть, но, не увидев никаких зримых свидетельств его воздействия, свирепый воин презрительно захохотал над жалким крохотным человечишкой.
– Иди сюда, волшебник! Я с тобой живо покончу!
Но стоило ему снова занести над головою топор, как что-то легонько заскребло по его груди. Озадаченный, орк опустил взгляд.
Пальцы жуткого ожерелья, числом более двух дюжин, поползли вверх и сомкнулись на его горле.
Выронив топор, орк вцепился в шнурок, дернул, но пальцы сдавили горло будто клещами. Орк неудержимо закашлялся: нечто вроде многопалой мертвой руки начисто лишило его возможности сделать вдох.
Орк бешено завертелся на месте, заметался, забился, пытаясь оторвать мстительные пальцы от шеи, и Ронин поспешно отпрянул прочь. При помощи этого заклинания волшебник рассчитывал всего лишь отвлечь противника, пока он не подготовит что-либо завершающее, но отсеченные пальцы, похоже, отнеслись к представившейся возможности всерьез. Месть? Нет, в то, что духи поверженных орком воинов неким непостижимым образом подвигли собственные пальцы на этакие великие сверш