Веселье сменилось изумлением пополам с недоверием. Гиммель, точно усомнившись, не ослышался ли, покачал головой.
– Леди Вериса, я твои побуждения уважаю, но ты же наверняка сама видишь: гиблое это дело!
Вериса внимательно оглядела отряд закаленных бойцов. Усталость их и фатализм видны были даже сейчас, в сгустившейся темноте. Да, они не сложили оружия, мечтали об освобождении родной земли, но, скорее всего, дожить до него не рассчитывали. Подобно всем дворфам в мире, они восхищались мужеством, однако затея эльфийки даже на их взгляд граничила с безумием.
– Ром, ты и твой народ спасли нас, и за это огромное всем вам спасибо. Но если я вправе о чем-либо вас попросить, покажите мне ближайший подземный ход, ведущий в горную крепость. Дальше я пойду одна.
– Ну нет, моя эльфийская леди, пойдешь ты туда не одна, – возразил Фалстад. – Мне, знаешь ли, тоже назад поворачивать уже поздно… а еще я твердо намерен отыскать одного гоблина и пустить его шкуру на сапоги!
– Да вы оба рехнулись! – пожал плечами Ром, видя, что ни один из них от своего намерения не отступится. – Но если вам так уж нужен путь в Грим Батол, я это дело другому не поручу. Я сам отведу вас туда!
– Но не одному же тебе идти, когда и тролли повсюду кишат, и орки неподалеку! – зарычал Гиммель. – Я с тобой пойду, спину тебе прикрою!
Тут и все прочие воины решили, что тоже должны пойти к Грим Батолу, чтобы прикрыть командирам спины. Ром с Гиммелем принялись их от этого отговаривать, но ведь дворфа даже другому дворфу не переупрямить, и, наконец, командиру пришла на ум другая, лучшая мысль.
– Раненые должны вернуться домой, а в пути за ними кто-то должен присматривать – и ты, Нарн, с этим лучше не спорь, ведь на ногах еле держишься! Лучше всего кости бросить: та половина отряда, что больше всех выкинет, в Грим Батол и пойдет! У кого кости с собой?
Верисе ничуть не хотелось ждать, пока дворфы мечут жребий, дабы решить, кто отправится с ними в путь, однако иного выбора у нее не имелось. Пришлось ей с Фалстадом наблюдать, как самые разные дворфы – за исключением Нарна и прочих раненых – азартно трясут в кулаках игральные кости. По паре костей нашлось при себе у большинства холмовых: ответом на Ромов вопрос был целый лес поднятых рук.
Фалстад, видя это, насмешливо хмыкнул.
– Может, Заоблачные с холмовыми кой в чем и разнятся, но мало на свете найдется дворфов, кто не таскал бы с собою костей! – усмехнулся он, похлопав по кошелю у пояса. – Тролли-то – вот дикий народ – моих себе не забрали! А ведь, говорят, в кости даже орки не прочь перекинуться… выходит, они, как ни крути, стоят на ступеньку выше наших с тобой пленителей, верно я говорю?
Спустя непростительно, на взгляд Верисы, долгое время Ром с Гиммелем вернулись к ней, сопровождаемые еще семью дворфами, с виду настроенными весьма и весьма решительно. Взглянув на них, эльфийка могла бы поклясться, что все они меж собой братья, хотя на самом-то деле, по меньшей мере, двое из них были сестрами. Густыми, пышными бородами, почитаемыми этой расой главным украшением всякого дворфа, щеголяли даже дворфские женщины.
– Вот тебе, леди Вериса, и добровольцы! Каждый силен, каждый к бою готов! Отведем вас к устью одной из пещер у подножья горы, а дальше вы уж сами.
– Спасибо, но… ты хочешь сказать, что действительно знаешь ход, позволяющий попасть в недра горы?
– В точности так, только путь этот непрост… и охраняют его не одни орки.
– Что значит «не одни»? – взорвался Фалстад.
На это Ром с притворной невинностью на лице ответил тем же вопросом, что совсем недавно задал ему сам Фалстад:
– Ты не слыхал, что у них есть драконы?
Тайный приют Краса был выстроен над древней рощей, помнившей времена, когда на свет еще не появились даже сами драконы. Построил его некий эльф, затем – узурпировал некий человеческий маг, а после им, долгое время заброшенным, завладел Крас. Дракон в облике мага чувствовал силы, до сих пор витающие под его кровом, а порой, изредка, ухитрялся к ним прибегать, но даже он был весьма удивлен, как-то раз обнаружив в самом отдаленном уголке собственной цитадели потайной ход, ведущий к неярко мерцающему источнику с золотистым самоцветом в самом центре, на дне.
Всякий раз, как он навещал источник, его охватывало благоговение – чувство очень и очень редкое для представителя драконьего племени. Близость подобной магии заставляла его почувствовать себя человеком, едва ступившим на стезю волшебства и только что освоившим первое заклинание. Крас понимал, что черпает от скрытой в источнике силы лишь жалкие крохи, но и такая малость начисто отбивала охоту зачерпнуть побольше. Алчность в стремлении к магической силе обычно заканчивалась поглощением ею алчущего – в буквальном смысле этого слова.
Избежать этой участи до сих пор удавалось разве что Смертокрылу.
Источник находился глубоко под землей, однако воды его были отнюдь не лишены жизни – или чего-то подобного. Вод более чистых на свете не существовало, но Крас, как ни старался, ни разу не смог полностью сосредоточить взгляда на крохотных юрких созданиях, кишевших в источнике, особенно возле золотистого самоцвета. Порой он готов был поклясться, что это всего-навсего рыбки, блестящие серебром чешуи, но иногда отчетливо различал то руки, то человеческий торс, а изредка даже ноги.
Однако сегодня ему было не до обитателей источника. Встреча со Спящей внушала кое-какую надежду на помощь, но Крас понимал: рассчитывать на нее рано. Между тем, время, когда ему придется ввязаться в бой, приближалось неумолимо – оттого-то он и явился сюда. Помимо прочих чудесных качеств, источник обладал способностью укреплять жизненные силы тех, кто пьет из него. Прибегший к яду, дабы проникнуть в потаенное царство Изеры, Крас оказался выжат досуха, а обстоятельства вполне могли потребовать от него немедленных действий.
Склонившись к источнику, волшебник сложил руку горстью и зачерпнул немного воды. Впервые отважившись сделать глоток, он пытался черпать воду кружкой, но обнаружил, что источник отвергает все рукотворное. Дабы ни капли из горсти не пролилось мимо, Крас подался вперед. С годами его почтение к сокрытой в источнике силе так возросло, что лить эти воды наземь казалось кощунством.
Однако стоило ему сделать глоток, его внимание привлекла рябь на поверхности. Опуская взгляд, Крас ожидал увидеть в воде безупречное отражение собственного человеческого облика, но нет, взору его открылась совсем иная картина.
Из воды на него взирал молодой Ронин… по крайней мере, так волшебнику показалось вначале. В следующий миг он осознал, что глаза его пешки закрыты, а голова слегка склонена на сторону, словно Ронин… словно Ронин мертв.
Вдруг лицо Ронина заслонила могучая зеленая ладонь орка.
Крас инстинктивно потянулся к воде, чтоб отшвырнуть эту мерзкую руку прочь, но от его прикосновения гладь источника подернулась рябью, а когда рябь улеглась, видение исчезло, вновь уступив место его собственному отражению.
– Во имя Великой Матери…
Прежде источник подобных способностей не проявлял. Отчего же теперь?..
И тут Красу вспомнились слова Изеры в момент расставания: «И помни: не стоит недооценивать тех, кого полагаешь всего-навсего пешками…»
Что же она хотела этим сказать, и отчего он сейчас увидел лицо Ронина? Судя по мимолетному видению старшего из волшебников, его юный коллега либо в плену у орков, либо убит. Если так, никакой ценности для Краса Ронин собой более не представляет – хотя, очевидно, достигнув горной крепости, исполнил ту самую миссию, ради коей и был послан туда покровителем на самом деле. Вкупе с прочими разрозненными уликами, подсунутыми Красом оркам из Грим Батола в течение последних нескольких месяцев, его появление, по расчетам дракона в облике мага, должно было всполошить орочьих командиров, заронить в их головы мысли о новом, куда более скрытном ударе – вторжении с запада. Да, в горной крепости сосредоточились немалые силы, но истинная их мощь заключалась в выращиваемых и обучаемых там драконах, а их с каждой минувшей неделей становилось все меньше и меньше. Вдобавок, что еще хуже для орков из горной крепости, оставшихся драконов все чаще и чаще приходилось посылать на север, на подмогу основным силам Орды, оставляя Грим Батол практически без обороны. Атакованным армией, сравнимой по величине с той, что сейчас сражалась близ Дун Альгаза, оркам в недрах горы, несмотря на всю прочность своих позиций, в итоге пришлось бы сдаться, а, следовательно, лишиться возможности взращивать новых драконов.
Ну, а без новых драконов, не дающих покоя силам Альянса на севере, остатки Орды наконец-то пали бы, не выдержав их неуклонного натиска.
Подобную армию вполне можно было собрать, снарядить и ввести в Каз Модан с запада. Мешало одно – упорная неуступчивость глав Альянса. Большинство полагало, что Каз Модан и без того в свое время падет, покорится – а если так, то к чему зря рисковать? Крас поверить не мог, что они упустят возможность, нанеся удар с двух направлений, окончательно избавить мир от угрозы орков, но – увы! – вновь убедился в недальновидности юных рас. Поначалу он пробовал направить мысли соседей Даларана в нужную сторону через Кирин-Тор, но после утраты влияния на короля Теренаса его товарищам по совету пришлось вплотную заняться спасением собственного положения в Альянсе.
Потому-то Крас и решился на отчаянный блеф, рассчитанный на коварство мышления и мнительность, присущие орочьему командованию. Пусть думают, будто вторжение началось. Пускай, вдобавок к пущенным им и его агентами слухам, получат этому даже осязаемые доказательства. Уж после этого они наверняка решатся на невообразимое.
После этого они наверняка оставят горную крепость и, держа Алекстразу под надежнейшим караулом, повезут все необходимое для разведения драконов на север.
Начат сей план был от безысходности, но вскоре, к немалому изумлению самого же Краса, принес потрясающие плоды. В последнее время командовавший Грим Батолом орк по прозванию Некрос Дробитель Черепов все больше и больше утверждался в мысли, что дни горной крепости сочтены и число их невелико. Дикие слухи, распущенные волшебником, зажили собственной жизнью, разрослись, превзойдя все его ожидания.