ировать содержимое тюков. Затем выбираешь тот, в котором крупные купюры, разрезаешь пластик и проводишь замену. Ликвидируешь следы и уходишь.
Дорогущий «восстановитель», способный без шва склеивать пластик, бумагу, дерево и керамику, пришлось покупать. Чуд не был уверен, что сумеет справиться со столь тонкой работой, честно признал, что опыты с неживой материей давались ему гораздо труднее боевых арканов, и компаньонам пришлось раскошелиться. Главное достоинство «восстановителя» заключалось в том, что результаты его работы не являлись магическими соединениями, а потому заклеенный тюк останется таковым и после того, как блокиратор вновь заработает.
— На все про все — четыре минуты.
Этой фразой шас всегда заканчивал «инструктаж». Два предыдущих раза Ундер молчал, теперь же, учитывая, что подошло время, решил подать голос:
— Я успею.
Уверенный тон произвел на Итара нужное впечатление. Сидящий за рулем «четверки» шас повернул голову, пару секунд смотрел на компаньона, а потом впервые за весь вечер улыбнулся:
— Точно?
— Зайти и уйти, — пожал плечами Витольд. — Проще, чем учебный бой.
— Надеюсь…
— А ты не надейся, ты знай. — Ундер тоже улыбнулся. — Мы все рассчитали?
— Все, — с готовностью подтвердил шас.
— Тогда пойдем и возьмем наши деньги.
Чуд вышел из машины, обошел ее, открыл багажник и, едва слышно крякнув, взвалил на плечо черный рюкзак.
— Тяжеловат…
— Экспедиция в Сибирь — недешевое удовольствие, — пробурчал Итар. — «Восстановитель» активизируй, чтобы время не терять.
— Знаю.
Витольд прошептал заклинание, почувствовал, что артефакт заработал, положил его в карман куртки — молодой рыцарь благоразумно решил оставить правую руку свободной — и вздохнул, увидев стоящего в багажнике «Обжору». Точнее — карикатуру на мощное магическое устройство. В исполнении Итара «Обжора» напоминал мятое золотое ведро. Мятое. А примотанный скотчем прерыватель вызывал у чуда самые мрачные мысли.
— Четыре минуты, — с уверенностью, которой у него на самом деле не было, произнес шас. — За это время я ручаюсь.
И осторожно извлек из багажника хрупкую конструкцию.
Чтобы у Красных Шапок не появилось ненужных подозрений, Урбек велел им занять позицию на улице Марины Расковой, подальше от хранилища. Опасался Кумар не зря: Булыжник с товарищами специально проехали всю улицу из конца в конец, стараясь определить, что именно собирается грабить пронырливый Кумар, ничего интересного не нашли, успокоились, припарковались у тротуара и принялись ждать.
Уйбуй вертел в руках настроенную Урбеком «Дверь» и надувал щеки от важности: дикарям нечасто доверяли столь дорогие артефакты. А вот остальные Красные Шапки, которым завидных игрушек не досталось, занялись изучением выданного Кумаром тюка. И преуспели, несмотря на то что предусмотрительный шас оставил дикарям совсем немного времени на исследования.
— Прямоугольное что-то, — сообщил Отвертка, закончив тщательное ощупывание объекта. — Много чего-то прямоугольного. Очень плотно лежит друг на друге.
Красным Шапкам жутко хотелось вскрыть тюк, но они держались, безуспешно пытаясь хоть что-нибудь разглядеть сквозь плотный пластик.
— Если прямоугольное, то это, наверное, сахар, — выдал Трубка.
— Сбрендил? — презрительно скривился Маркер. — Сахар сыплют!
— Куда?
— В чан!
Совсем недавно очутившийся на мели Маркер был вынужден заняться домашним самогоноварением, а потому твердо знал ответ на поставленный вопрос. Приложив некоторые усилия, он вспомнил, что сахаром назывался белый песок из пакетов.
— Сыплют, короче!
— Да ты сахара никогда не видел, дуб стоеросовый! Он кусками такой!
— Это в голове у тебя все кусками!
Связываться с Маркером Трубка побаивался, а потому начал искать помощи у слушателей:
— Не, вы слышали, а? Этот дуб обозвал меня «куском»!
— Ну, хватит собачиться! — с вальяжной властностью распорядился Булыжник. — Настройки с «Двери» собьете.
Бойцы притихли. Затаивший обиду Трубка что-то бормотал себе под нос, Маркер раздумывал, стоит ли подкараулить наглого приятеля в темном углу и прибить, как таракана? Решил, что не стоит: больших денег у Трубки никогда не водилось, а убивать просто так Маркер ленился. И только деловой Отвертка продолжал трудиться в поте лица, ощупывая, оглядывая и даже обнюхивая таинственный тюк.
— Уйбуй, можно я немножко вот тута расковыряю, а? — в отчаянии спросил он. — Как будто так и было? На углах ведь всегда расковырено.
Предложение вызвало живой интерес. Мысли дикарей вновь обратились к шасской собственности.
— Наверное, не надо, — после короткого раздумья отказал Булыжник.
— Почему?
— Вдруг там не сахар, а что-нибудь колдовское? Вдруг? Ты расковыряешь, и нас всех накроет!
— Чем? — не понял Отвертка.
— Колдовским, — важно ответил уйбуй и посмотрел на артефакт.
— Прямоугольное колдовским редко бывает, — не согласился боец. — У них обычно все гладенькое такое, как бутылка…
— Кстати! — Булыжник бережно положил «Дверь» на торпеду, раскрыл сумку и вытащил склянку с «бимом»: — Премия от барыги!
Сначала уйбуй хотел припрятать халявное виски, но собственная фляжка опустела, жажда донимала, пришлось делить подарок на всех.
— Чего это он расщедрился? — осведомился Трубка, принюхиваясь к аромату пойла.
— Понимает, с кем связался, — хмыкнул Отвертка.
— Умный…
Булыжник сделал большой глоток прямо из горлышка, шумно выдохнул: «Хорошо!» — и подмигнул бойцу.
— Как ты там пел, Маркер: «Ну-ка мечи стаканы»? Хе-хе-хе…
— Не буду я больше это петь, — надул губы боец.
— Почему?
— Гуру фальшивым оказался. Мутным.
— Как это?
— Я сегодня слышал, как он орал: «Мама, я не могу больше пить!»
— Да ну?!
— А вот так.
— Челы, они адназначна непонятные, — философски произнес уйбуй, не забывая следить за тем, чтобы бойцы не делали из бутылки больше одного глотка. — То просветление у них, то, наоборот, на глазах тупеют.
— Выпьем!
Отвертка жадно присосался к горлышку. И только Булыжник, возмущенный стремительным уменьшением виски, собрался сделать ему замечание, как зазвонил телефон.
— На месте?
— Давно уже, — подтвердил уйбуй. И тут же рявкнул: — Остановись, скотина!
— Ты это мне? — опешил Урбек.
— Нет, тренер, адназначна не тебе. — Булыжник выдернул бутылку из рук Отвертки, сделал глоток и поинтересовался: — Чего звонишь?
— Готовьтесь, — хмуро велел шас. — Начинаем через две минуты.
Приближаться к хранилищу Урбек не собирался, зачем рисковать? Личность он в Тайном Городе известная, знакомцев много, если кто приметит, потом от вопросов не отобьешься. Нет, в данном случае чем дальше от печи, тем каравай румяней.
А потому подключать «Обжору» к магической линии шас решил на Грузинском валу, на котором, согласно приказу навов, энергетический поток из Карфагенского Амулета уходил в землю, добираясь до хранилища по человским коммуникациям. Распоряжение было вызвано тем, что чуды легко могли увеличить мощность энергетической дуги, идущей по оптимальной воздушной траектории, тем самым превратив канал питания блокиратора в грозное оружие. Заковыристый же подземный путь такой возможности не предоставлял, позволяя навам спать спокойно, а грабителям — не лезть на крышу здания.
Урбек в последний раз просканировал окрестности, убедился, что магов поблизости нет, навел морок, вытащил из багажника оранжевое ведро «Обжоры» и потащил артефакт к уходящей под землю магической линии.
— Внимание! Проверка по номерам! Первый?
— Порядок! — Оператор кинул взгляд на монитор. обозначенный соответствующей цифрой.
— Второй?
— Порядок.
Изображение с камер, стоящих непосредственно внутри хранилища, шло на девятый и десятый мониторы. Оператор мельком взглянул на картинку пустого зала, на ряды прямоугольных пластиковых тюков, неработающий транспортер, металлическую штору мощного шредера и ответил:
— Порядок.
— Порядок? — осведомился Витольд.
— Сейчас, сейчас… — Итар поправил змеящийся у рта микрофон передатчика. — Еще секундочку…
Шас спустился в коллектор, отыскал красную энергетическую линию чудов, подтащил к ней «Обжору», активизировал прерыватель, но никак не решался воткнуть артефакт в поток.
«Вдруг не получится?»
Если его расчеты ошибочны, мощная линия попросту сожжет плохо сработанный артефакт. Их даже не засекут. Так что волновался Итар по другому поводу: ему очень хотелось совершить ограбление.
«Спящий-проснувшийся, ну пожалуйста…»
— Ты включишь его или нет? — зло прошипел Ундер.
— Я…
Урбек загнал пасть включенного «Обжоры» в канал, убедился, что красная линия оборвалась, и рявкнул в телефон:
— Вперед!
— Отлично! — выкрикнул Витольд. — Я пошел!
— Но… — Итар беспомощно посмотрел на «Обжору»: подрагивающий красный поток, только что светившийся в сантиметрах от артефакта, исчез. — Что происходит?
Ответа не последовало: Ундер шагнул в портал, и слабенький приемник потерял сигнал.
— Какие тама цифры, ну? — Булыжник, шествующий во главе процессии, решил освежить память. — Чего молчите, бойцы? Неграмотные?
— 14–69, — пробурчал Отвертка. — Нашел, что ли?
Уйбуй наклонился к самому нижнему в штабеле тюку, подсветил себе фонариком, прищурился, вспоминая, как пишется цифра 9, и покачал головой:
— Не, не то. Адназначна не то. Пошли дальше.
Отвертка посмотрел на Маркера, тот вздохнул и выругался. Двум бойцам, взятым Булыжником «на дело», досталась непростая работенка: таскать за уйбуем тяжеленный тюк. Задача им, мягко говоря, не нравилась, а потому не прошло и минуты, как Отвертка заныл:
— Слышь, уйбуй, а давай какой-нибудь другой тюк возьмем, а?
— Нельзя, — самодовольно ответил Булыжник. — Тока тот, на котором «14–69». Иначе не заплатит ни черта.
— А мы на нем напишем эти цифры…