Эта история окончательно убедила Новоселова и иже с ним в том, что жестокими и резкими методами можно пресечь развитие преступности. Уничтожить ее вообще! И вот сейчас, пролетая над площадью Калинина, Денис думал о том, что в общем и целом эта затея удалась. Город стал намного спокойнее… Разумеется, появление Зверолюдей в корне изменило ситуацию. Но ведь, кто мог предположить, что это произойдет?
«А вдруг мог?! — вновь мелькнула странная мысль, навеянная смутным предчувствием. Денис не мог объяснить своих чувств, но где-то под сердцем прочно обосновалось предчувствие надвигающейся беды. — Почему мне кажется, что все мы — лишь пешки в чьей-то игре? Как будто вся Земля — большая марионетка, и сейчас кто-то управляет ею? Да и вряд ли только сейчас…»
Отгоняя тяжелые мысли, Денис вернулся к воспоминаниям о последнем поединке с чудовищем. О том, как они с Бластом навеки впечатали его в грузовик.
Он никогда не мог и предположить, что способен сгенерировать такой мощный психокинетический удар. Ничего подобного не ждал он и от Бласта. Возможности Назгулов велики, но все же ограничены, и существовал некий предел силы, которую они способны имитировать усилием мысли. Сегодня они с Бластом явно перешагнули этот предел.
И это чувство, появившееся в тот миг, когда умер Берсек?…На секунду он словно вошел с ним в контакт — услышал его слова (или, быть может, мысли) и точно сумел определить место, где тот умер. Что-то подобное испытал и Бласт…
«Бласт! Чертов урод! Что он там говорил о том, что я, дескать, попал в «Когорту» не многим лучше его?».
На несколько секунд он позволил себе окунуться в водоворот ярких воспоминаний того вечера. Четыре года назад трое восемнадцатилетних парней со своими подругами решили провести вечер на природе, в лесу у костра. Один из них даже взял с собой гитару, рассчитывая поразить девушек своими вокальными способностями…
Он так и не вернулся домой, а обломки гитары остались догорать в костре…
Денис тряхнул головой, отгоняя возникающие перед мысленным взором образы. Они более не принадлежали ему — он оставил их в прошлой жизни. Или только пытался оставить…
Улица Кубовая открылась ему сверху как на ладони. Вот только сверху все люди казались маленькими, словно фигурки на шахматной доске, и лишь одна из них — рослая, серого цвета, выделялась среди них. Ферзь? Нет, скорее — ладья. А вот он — ферзь…
Мысленным толчком Денис послал свой «Флайб» вниз, но не так быстро, как изначально хотел. Его сознание тут же окутала пелена мыслей (чужих мыслей) и боли (чужой боли). Чувств, метавшихся в головах десятков людей, попавших под автоматный обстрел. Была среди этого роя испуганных мыслей и одна, холодная словно сталь. «Убить их всех! На скольких хватит патронов!» И ему не составило труда определить, кому она принадлежит.
Случалось, что в бою он начинал чувствовать эмоции противника, что, безусловно, помогало победить, нанося опережающий удар в тот миг, когда враг лишь планирует выпад. Но такой волны ощущений и видений не испытывал, должно быть, ни один из Назгулов.
«Я изменился, — подумал он, устанавливая в своем сознании телепатическую блокировку, — Что-то произошло в момент смерти Берсека… Что?! Впрочем, сейчас важно не это.» И он вновь рванул «Флайб», одновременно вынимая пистолеты из кобуры.
Появление Единорога
— Долго нам еще идти? — спросила Ира Честырева, обращаясь не столько к Коле, сколько ко всем трем парням, — Я уже устала прыгать по шпалам как коза!
— Не очень, — улыбнулся своей девушке Коля Сергеев, легонько обняв ее за талию, — Хочешь, дай мне руку и иди по рельсе. Так удобнее.
— Ага! Удобнее! — хохотнул Антон Михайлов, — А ты рассказывал, как Денис где-то здесь навернулся мордой об рельс?
— Тебе бы лишь бы посудачить о чем-то! — с улыбкой сказал Денис, отвешивая другу легкую затрещину, в ответ на что он тут же встал в импровизированную боевую стойку, замахнувшись гитарой.
— Пусть так! Пусть я старый сплетник, зато история все же прикольная вышла. Мы тут как-то шли втроем, так же в лес, так же через этот завод, и Дисе с Колей пришло в голову посостязаться в беге по рельсам. Мол, кто быстрее врежется во-он в тот вагон. Он, кажется, спокон веку тут стоит. Так вот, помчались эти два сайгака на такой скорости, что я едва за ними поспевал. И что вы думаете? — Антон обвел девушек взглядом и, видя что их внимание сосредоточено сейчас только на нем, продолжил, — Дися поскальзывается и со всей дури шлепается носом об рельс! Правая нога — справа, левая — слева, правая рука — справа, левая — слева, и точно мордой в рельс!
Глядя на растопырившего руки и ноги и скорчившего уморительную рожу Антона, девушки прыснули со смеху, а Надя Терещенко нежно прижалась к нему, всем своим видом показывая, «Этот приколист — мой! Никому его не отдам!»
Ребятам не впервой было вот так ходить на пикник в лес, расположившийся между промышленной зоной, примыкавшей к «Снегирям» и станцией Иня-Восточная, за которой, собственно, начинались уже настоящие дебри с полями, озерами, болотами и… испытательным аэродромом завода Чкалова. Вместо того, чтобы идти в обход через дачный поселок, друзья всегда предпочитали прямую дорогу, через территорию завода ЖБИ-3, бодро перемахивая через ограду и нередко натыкаясь на охранников или сторожей. Подобные встречи их абсолютно не волновали — объясняя охране, что они не воры, а всего лишь туристы, решившие срезать путь через завод, они спокойно шли дальше — зачем пытаться задержать трех крепких парней, настроенных вполне миролюбиво и, вроде бы, не желающих ничего красть? Зачем лезть на рожон?
Березовый лес, в который они держали путь, стоил тех двух-трех километров, которые предстояло пройти. Разумеется, можно было податься и куда поближе — реденькие березовые рощицы подступали к «Снегирям» чуть ли не вплотную и местная молодежь любила отдыхать в лесочках, уютно прикорнувшей на берегу довольно большого по городским меркам озера Спартак. Вот только ни Дениса, ни его друзей, не прельщал лес с практически полным отсутствием дров, зато с наличием на земле банок, бутылок, тюбиков от клея, шприцов и презервативов (использованных, разумеется) — здесь любили отдыхать отнюдь не только влюбленные парочки. Поэтому, побывав несколько раз за заводом и вдоволь насладившись печеной картошкой и прожаренными на огне сардельками, ребята решили, как только степлеет обязательно отправиться туда всей компанией, со своими девчонками.
— А что это там, впереди? — спросила Ира.
— Сторожевая будка. — ответил ей Антон. — Иногда там даже какой-нибудь служака стоит.
Спустя десять минут сторожевая будка, расположенная в паре метров от колеи железной дороги, вырисовывалась уже вполне отчетливо. Более того, так же отчетливо был виден и стоящий перед ней молодой парень в солдатской шинели. Спустя еще пару минут ребята поравнялись с ним.
— Куда идем? — хмуро спросил он.
— Туда. — неопределенно махнул рукой Антон, указывая направление.
— А о том, что здесь ходить нельзя, знаем?
— Нет! Мы думали, что проход открыт. Дачники же ходят?…
— Дачники ходят, — с улыбкой ответил солдат, — Вот только до моего поста они не добираются сворачивают раньше. Да и их скоро отстреливать начнем, а то ходят ту всякие… Недавно шел тут мимо моего сменщика какой-то мужик с мешком. Тот его спрашивает, что, мол, в мешке у тебя, батя, а тот глазами зыркает по сторонам — «Картошка» — говорит. «Какая, к едреной матери, картошка, коли она у тебя позвякивает, а?» Короче, скрутили мужика — медных проводов на заводе насрезал.
— Ну, мы-то народ честный, — Антон был традиционном делегатом в любых переговорах, — У нас и сумки маленькие, медь вашу, драгоценную, и положить-то некуда. На природу решили выбраться, костерок пожечь… Тут и лес-то совсем рядом! Ну не поворачивать же нам обратно, а? На будущее знать будем, что проход закрыт.
Солдат усмехнулся:
— Ну-ну! Знаю я вас таких! На природу их понесло! Да вижу, что на природу, вот только ходили вы мимо меня, ходите, и ходить, видимо, будете, пока мне начальство боевые патроны не выдаст! Тебя я даже, кажется, встречал уже. — добавил он, обращаясь к Антону.
Девушки, прекрасно зная, что требуется в этой ситуации от них, мило заулыбались, демонстрируя ослепительно белые зубы. «Ну что возьмешь с молодежной компашки, в которой, к тому же, такие красотки?»
— Ладно уж, идите! Не буду портить вам выходной. Вот только достали вы меня все! Сижу тут, книжку почитываю, а тут то вы, то еще шестеро с пол часа назад прошли. Смотрю на них, вижу, морды пьяные… С теми так просто и связываться не захотелось. И еще, время уже позднее, восьмой час, так что вы, наверное, раньше полуночи оттуда не уйдете.
— Затем и идем. Ночью у костра посидеть, спеть пару песен, — Антон любовно погладил свою гитару, — Попрыгать через костер в рое искр…
— Ясен перец, за тем и идете. Я вам вот только что скажу, обратно этой дорогой не возвращайтесь! Не смотрите, что завод в выходные пустынный, сторожа у нас есть. А увидят вас ночью — могут и собак спустить. Вам оно надо? Нет! И нам потом от ментов отписываться тоже не хочется. Так что, просто не ходите!
Поблагодарив его, ребята двинулись дальше и, пройдя несколько шагов, все вшестером, словно по команде, обернулись. Юноша стоял на прежнем месте, глядя им вслед и, увидев что они обернулись, помахал им рукой.
— Нормальный тип. — прокомментировал Антон. — В одном он прав, не в первый раз мы уже мимо него ходим, раз уж не только я его, но даже и он меня запомнил.
— Здесь сворачиваем. — сказал Коля Сергеев и первым повернул направо, оставляя позади надоевшие шпалы. — Навстречу природе!
— Эх, и послушалась же я вас! — подала, наконец, голос девушка Дениса, Таня Алукард. — Сидела бы сейчас дома, на удобном диванчике…
— И не отведала бы с нами печеной картошки… — закончил за нее Денис.
— … А печеную картошечку приготовила бы в духовке.
— Да брось ты, Танюш, это ж совсем не то!