Алексей глянул, присвистнул, скоренько сел рядом со Смирновым и доложил:
— Слегка прошили сверху.
Смирнов на второй скорости поехал по Второй Социалистической неизвестно куда. Алексей освоился в новой ситуации и стал давать указания:
— Направо. Еще раз направо. Теперь через этот вот мостик. Ничего, он выдержит. Налево, прямо. Вот здесь остановимся.
— Зачем? — спросил Смирнов, автоматически подчинившись.
— Я за руль сяду. Вы же сами сказали, что обложили. Асфальт у нас в городе один в два конца. У них, я думаю, машины три. Так что асфальт они уже перекрыли.
— Садись, — согласился Смирнов. Алексей вылез из машины, а Смирнов передвинулся на пассажирское место. Устроившись, Алексей основательно поизучал управление, признавшись:
— Первый раз «Ниву» поведу.
— Как выбираться будем, Леша?
— Теперь это моя забота. В отличие от этих фраеров с пукалками я местный уроженец и знаю, как можно проехать и не по асфальту. Вы, Александр Иванович, главное держитесь покрепче, а то ненароком ветровое стекло вышибите. Ну, поехали!
— Обожди, — Смирнов положил ладонь на руку Алексея. — Ты убедился, что я не вру. Теперь ты должен поверить мне: если ты не отдашь этого человека, его убьют. Убьют немедленно, потому что не убили меня. У нас с тобой есть шанс опередить их, пока они будут ловить нас здесь. Ты отдашь мне этого человека?
— Да, — ответил Алексей и включил мотор.
Где-то на задворках, вброд переехали речушку. Началось: чуть пробитая в лучах тропка, просека, заросшая мелким кустарником, который корябал днище «Нивы», лесная дорога, извивающаяся, как змея, и опять тропка…
Это сказать легко — найди бармена Дениса и расколи до задницы. После того, что он увидел в «Привале», расколоть хлипкого маравихера из сферы обслуги — раз плюнуть, минутное дело. Но найти — задачка не из легких.
В «Космосе», при проникновении в который у Казаряна почтительно не потребовали оправдательных документов, он узнал, что Денис в законном отгуле. Оставалось добыть его домашний адрес. Вот здесь пришлось покрутиться. Размахивая мосфильмовским удостоверением и для еще большей убедительности билетом Союза кинематографистов, Казарян рассказывал всем и каждому в отдельности членам дружного коллектива ресторана о том, что он уговорил Дениса сниматься у него в картине в привычной для того роли бармена, что неожиданно съемку объекта, где занят Денис, назначили именно на сегодня, что с него, Казаряна, начальство снимет шкуру, если он эту съемку сорвет.
Мэтр, официанты, повара и уборщицы сочувствовали, естественно, увлеченному и симпатичному кинорежиссеру, но помочь ничем не могли — не знали они домашнего адреса Дениса. Контора была уже закрыта, а к представителю правоохранительных органов капитану Покатилову Казарян не счел целесообразным обращаться.
Кто ищет — тот всегда найдет. Только что вышедшая на смену томно-кокетливая волоокая девица, торговавшая со столика-лотка на колесиках, предварительно задав сакраментальный вопрос: «А зачем он вам?» и, выслушав неоднократно уже изложенный Казаряном ответ, так подробно описала путь к жилищу бармена, что стало ясно — этот путь она совершала не однажды.
Поочередно поцеловав ручку и щечку девицы, Казарян кинулся к своей «восьмерке». Было уже почти восемь часов. Время, время, времечко!
Денис жил на Садовом в трехэтажном флигеле, находящемся во дворе дома-громадины сталинской постройки. Есть еще в Москве такие дворы: отгороженные от глаз приезжих и туристов визитной карточкой столичного официоза, они живут спокойной домашней жизнью большой деревни.
В громадной квартире с окнами на уровне двора его встретили воспитанная мама и ученая сестра клиента. Встретили настороженно и весьма сухо объяснили, что Денис ушел по своим делам, но обещал скоро вернуться. Казарян поблагодарил, вышел во двор, сел на низкую, самодельную, серую от времени скамейку без спинки и стал ждать.
Где-то около девяти явился Денис. Он увидел Казаряна и остановился, решая сложную задачу, — узнавать или не узнавать.
— А ты еще живой? — зло удивился Казарян.
— А какой я должен быть? — с вызовом спросил Денис.
— Мертвый, красавец мой, мертвый! — объяснил Казарян и встал.
— Если вы шутите, то неудачно, — элегантно срезал его Денис.
— Слушай меня внимательно, Денис. В подвале бывшего кафе «Привал странников», где ты изволил подвизаться в качестве официанта, обнаружены трупы людей, погибших насильственной смертью, — Казарян обнял Дениса за плечи и потихоньку повел его к «восьмерке». Денис не сопротивлялся, шел покорно, — поплыл. — Как только твои работодатели узнают об этом, а узнают они вот-вот, если уже не узнали, тебя, свидетеля, постараются убрать. Ты ведь их знаешь, знаешь лучше, чем я.
— Вы куда меня хотите увезти? — опомнился Денис, когда Казарян, открыв дверцу, стал настойчиво усаживать его на сиденье. Опомнился, но сопротивлялся вяло: Казарян его все-таки усадил. Тронувшись не спеша, он продолжил свой монолог:
— Сейчас я отвезу тебя в надежное место, где они тебя не достанут. Не из-за твоих красивых глаз и усов, не из-за какой-то моей особой привязанности к тебе. В принципе, ты мне сильно не нравишься, особенно после того, как обидел моего лучшего друга, — Казарян говорил и говорил, не давая Денису сосредоточиться. — Но ты по-прежнему очень нужен этому моему другу, вернее, не ты, а то, что ты знаешь. Мы сейчас приедем, попьем чайку, если хочешь, я тебя даже коньячком угощу, и ты мне, как доктору, все-все расскажешь…
По набережной Яузы, мимо Котельников они выехали на набережную Москвы-реки и вдоль Кремлевской стены, задами бассейна подъехали к знакомому переулку и повернули в него.
— Нет. Нет! — закричал Денис. — Я туда не пойду!
— Туда ты не пойдешь, дурашка, — успокоил его Казарян, тормозя у подъезда. — Мои друзья вот здесь живут, ты что, забыл?
Расслабившийся от того, что не придется смотреть на трупы, Денис послушно проследовал за Казаряном в лифт.
В квартире был один Алик.
— Махов тебя все время спрашивал. Будет еще звонить, — доложил Алик.
— Свиреп?
— До невозможности. От Демидова, который Саньку упустил, только перья летели. А когда я ему передал, что Санька рекомендует ему, Махову, советоваться с Казаряном, он аж до потолка подпрыгнул. Орал: «Пожилая шпана! Бандиты-пенсионеры!»
— Тебе-то досталось?
— Еще как! Он ведь сразу сообразил, кто у Саньки на подставе с машиной был.
Денис стоял смирно, слушал и не слышал, ожидая своей участи. Казарян наконец вспомнил про него:
— Узнаешь, Алик? — И после Алькиного утвердительного кивка обрисовал перспективу: — Перед нами молодой человек, обеими ногами вляпавшийся в дерьмо. Для того, чтобы выбраться из вышеупомянутого дерьма, ему надо очень сильно стараться. И сейчас он будет стараться — рассказывать. Приготовь, Алик, чайку, можешь коньячок выставить, я ему обещал, и начнем слушать нашего дорогого бармена. Надеюсь, очень надеюсь, что он будет правдив.
На последнюю фразу Казарян нажал, но, посмотрев на Дениса, понял, что и нажимать-то особенно не надо. Как поплыл во дворе, так и плывет до сих пор. Подтолкнув в спину, Казарян тем самым указал Денису, куда ему сесть. Денис сел в кресло и выдохнул:
— Господи!
— А совсем недавно было так хорошо! Да, Денис? Иностранцы с конвертируемой валютой, щедрые перекупщики с большими пачками советских денежных знаков, девочки, у которых глаза становятся квадратными при виде как и инвалюты, так и обильных червонцев. Живи — не хочу! Почему же ты не захотел жить, а, Денис? — Казарян трепался, ожидая возвращения Алика. Играть таким мячиком, как Денис, следовало с партнером.
Пришел Алик с большим подносом, на котором — чайники, малый и большой, чашки, початая бутылка коньяка, рюмки, и по мелочи кое-что к чаю и коньяку. Расставил все на столике, сам уселся на диван и поднос на диван кинул. Спросил у Казаряна:
— Что он тут тебе без меня говорил?
— Пока ничего. Мы ждали твоего прихода. Ты пришел, и мы начинаем. Справка для моего юного клиента: хозяин дома, сидящий напротив тебя, так же, как и я, мастер спорта по боксу в тяжелом весе. Я только в полутяже. Конечно же, давным-давно прошло то времечко, когда мы выступали на ринге. Но ударить по-настоящему еще сможем.
— Вы меня бить будете? — впервые заговорил в этой квартире Денис.
— Если понадобится. А если не понадобится — не будем, — дал соответствующие разъяснения Казарян. — Засим приступим. Вопрос первый — ты видел, как их убивали?
— Нет, — мгновенно ответил Денис. — Они меня отпустили до этого.
— Но ты знал, что их будут убивать?
— Откуда? Откуда мне знать?!
— Но ты только что сказал, что тебя отпустили до этого, — встрял в разговор Алик. — Значит, знал, что это будет.
— Логично, — похвалил Алика Казарян. — Что ты, Денис, на это ответишь?
— Ну, не знал, честное слово, не знал! Только потом стал догадываться.
— Так, — Казарян потер уже заросший стальной армянской щетиной подбородок. — Уже теплее. Стал догадываться. Но для догадок нужны какие-то основания. Какие же основания у тебя были?
— Да вроде не было никаких оснований. Просто показалось.
— Что же тебе показалось?
— Вспомнил, что ребята, которые вместе со мной центровых обслуживали, были вооружены. Я у двоих пистолеты под мышкой заметил, когда в подсобке все вместе суетились. Правда, подумал сначала, что раз они милиционеры, то, может, им положено. Может, операция какая…
— А они — милиционеры? — тихо спросил Казарян.
— Ну конечно же! Меня с ними Покатый познакомил. Они — из особой группы.
— Покатый — это кто?
— Да капитан Покатилов, у нас в гостинице сидит.
— Что ты его слушаешь, Рома? — вдруг взбесился Алик. — Он тебе бесстыдно врет, туману нагоняет, турусы на колесах разводит, чтобы только в главном не признаться, что он тоже убивал!
— Не убивал я, не убивал! — тоже закричал Денис.
Ах, как удобно, когда партнер тоже чувствует ситуацию! Пугай его, Алик, пугай! Долби одно и то же: «Ты убийца, ты убийца!» и пучь истеричные глаза, тогда для клиента любой другой вопрос, не относящийся к убийству — отдушина, освобождение от ужаса, и ответ на него он будет давать сразу, не задумываясь, и даже, может быть, искренне.