всякого предупреждения съехала в кювет. Прямо в канавку, идущую вдоль обочины, так что на краю дороги осталась только задняя часть. Тут я окончательно испугалась-растерялась. Вначале дернулась было удрать, но потом все-таки кинулась к машине: а ну как никакие там не братки, а просто водителю стало плохо? Но, как выяснилось, на этот счет переживала я зря: не успела я еще спуститься в канавку, в которую ушло почти полмашины, как водительская дверь открылась, и оттуда, смело шагнув прямо в текущую по дну воду, вышел водитель… Водительница! Взглянув на меня снизу вверх, она ворчливо сообщила:
— Опять педальки перепутала! — И принялась карабкаться наверх, ко мне на дорогу.
— Давайте руку! — наклонилась я к ней. — С вами все в порядке? Не ушиблись?
— Да нет, я уже привычная, не первый раз так сигаю. — Приняв мою помощь, женщина оказалась передо мной. Потрясла ногами, по очереди вытряхивая воду из сандалий на плоской подошве, отжала намокшие в воде края льняных розовых бриджей. Я стояла, молча разглядывая это чудо. На вид ей было что-то не меньше семидесяти: ироничное, изрезанное несколькими глубокими морщинками лицо, совершенно седые волосы под кокетливой летней шляпкой, утратившая былую стройность фигура. А вот глаза… Если судить по глазам, то дама была моложе меня как минимум лет на десять. Темно-карие, блестящие, озорные и задорные, они словно были наполнены светом. Взглянув на них, я не удержалась от того, чтобы не улыбнуться незнакомке. Она тут же вернула мне улыбку с лихвой. Потом виновато развела руками:
— Внук мне свою старую машину подарил, вот и учусь водить как могу. Первый раз я вообще только до сарая доехала, поленницу разнесла, но потом у меня резвее дело пошло. А ты как по дороге запрыгала, так я и растерялась.
— А как вы завиляли, так я тоже растерялась. — Я посмотрела на машину, передок которой уткнулся в противоположный берег канавки. — Что же теперь делать с вашим авто? Эвакуатор вызвать или знакомые есть с мощной техникой?
— Да какая там техника? — отмахнулась женщина. — Тут без Вилюни не обойтись. Сейчас позову. А ты, может, останешься тут, покараулишь пока? Сделай одолжение, а то в прошлый раз какая-то зараза колесо у меня ухитрилась спереть и, судя по болтам, уже за другое принималась, да не успела. Я быстренько. Постоишь?
Эта просьба была сопровождена таким взглядом, что отказать в ней было равносильно тому, что ребенка обидеть. Поэтому я только кивнула, чувствуя, что оставаться мне сегодня снова на голодной диете, потому что со всей этой возней уедет моя автолавка, а следующая будет лишь послезавтра. Но теперь, после сомнений с «маячком», меня вообще все сильнее мучил вопрос, а могу ли я без опаски вернуться в свой дом, откуда этот «маячок» в течение нескольких дней подавал сигналы? Или лучше всего податься куда-то еще? Сразу после того, как выполню свою миссию по охране этой несчастной машины? Вселяя в меня надежду на то, что охранять придется недолго, бабушка не припустила пешком по тропинке, а, снова сунувшись в канаву, вытащила из багажника складной велосипед. Бодренько его разложила, лихо взгромоздилась и закрутила педальки, так что через минуту только я ее и видела: леди скрылась за поворотом быстрее, чем появилась оттуда же на машине. Глядя ей вслед, я могла только гадать, а зачем такой ловкой велосипедистке нужен автомобиль, с которым она явно не ладит? И не жалеет ли уже внучок о том, что подарил свое авто бабушке? Как там она его назвала? Вилюня? Странное имя. Интересно, от какого это уменьшительное? Витя? Виталик? Вильямс?! А еще интереснее, как часто она его вот так вот вызывает на подмогу? И почему бы ему было отсюда не позвонить? Впрочем, зная таланты своей бабули, он, наверное, просто трубку не торопится брать, поэтому съездить за ним действительно быстрее получится. Так что стала я ждать хозяйку, присев на торчащий край багажника: все равно больше, чем есть, я этой машине навредить уже не могла. Внучек, можно сказать, и так подписал ей смертный приговор, подарив такой резвой бабушке. Вон, и задний бампер тоже на проволочке. И брызговик один оборван. Зато фаркоп выглядит в этой машине лучше всего. Ну да это понятно, ведь именно им, вероятно, чаще всего и пользуются. Я усмехнулась: странная женщина сумела поднять мне настроение. Да и вообще, если бы не голод и не тревога из-за «маячка», который то ли тот, то ли нет, можно было бы только радоваться жизни: солнышко грело, разомлевшие под ним сосны источали тонкий и приятный аромат, птички пели, словно соревнуясь, кто красивее исполнит свою трель. Я пожевала несколько хвоинок и зажмурилась, впитывая в себя все прелести этого солнечного дня. А когда, услышав какой-то посторонний звук, открыла глаза, то уже и рот заодно сам собой открылся. Хорошо, хвоинки успела проглотить, иначе бы выпали. Вилюня оказался не внучком! И даже не человеком. Это была роскошная молодая корова! Точнее, телка. Хоть я в этом и мало что понимаю, но слишком уж она выглядела стройной и легкой на подъем. И, еще не имея при себе дойного вымени, которое болталось бы под ногами, она рысцой семенила рядом с хозяйским велосипедом. Судя по коровьей морде, она уже прекрасно знала, что ее сейчас ждет: на ней застыло такое мрачно-обреченное выражение, которое яснее слов говорило, как ей все это надоело и что она вообще думает о водительском таланте своей владелицы.
— Ну, вот и я! — бодро отрапортовала сама владелица, соскакивая с велика.
— А вы уверены, что у коровы хватит сил машину вытащить? — усомнилась я.
— Ну, машина вроде не увязла. А если у Вилюни у одной не хватит сил, то я помогу. До этого мы с ней вполне успешно справлялись.
— А почему Вилюня? — поинтересовалась я, пока хозяйка сноровисто, уже со знанием дела запрягала корову во что-то, похожее на широкую шлейку.
— А задницей шикарно виляет, — не прерываясь и даже нимало не задумываясь, ответила хозяйка. — Еще с малости. Вот от того и пошло.
Запряженная Вилюня послушно подошла к машине, мрачно покосилась на меня, как будто хотела сказать: «Видала, что делается?» Потом приналегла на свои постромки и потянула так, что даже копыта в дорогу впечатались. Машина качнулась, выражая готовность вылезти.
— Тяни, Вилюня! — крикнула хозяйка и с залихватским «эх!» прыгнула обратно в канаву, откуда принялась подталкивать машину. Я чуть было не брякнула женщине, что лучше было бы сесть за руль и газануть на задней передаче. Да вовремя одумалась: кому-кому, а ей такого советовать точно не надо. А то мало что в противоположную канаву заедет, так, не ровен час, еще и корову между делом задавит. С нее станется. Нет, если дело совсем уж худо пойдет, то лучше уж я сама попытаюсь все это проделать. А пока, поколебавшись всего несколько секунд, я присоединилась к ней в канаве.
С одной коровьей и двумя человечьими силами дело пошло быстрее. Вилюня тянула на совесть, мы толкали. И вскоре машина все-таки вытолкнулась из западни, перекрыв собой почти всю дорогу.
— Ну вот, осталось совсем немного, сейчас Вилюня нам ее развернет, а то я пока не умею сама на узкой дороге, — вздохнула женщина, утирая с лица пот вперемешку с грязью, без которой наша работа в канаве, естественно, не обошлась.
— Может, мне попробовать? — осторожно предложила я, в свою очередь, размазывая грязь по лицу. Даже если и доберусь сегодня до автолавки, то вряд ли кто-то узнает меня там в перемазанном чучеле. Ну что ж, пусть это будет моя боевая раскраска!
— А ты что, машину водить умеешь? — с оттенком уважения спросила женщина.
— И даже права получила шесть лет назад, — вздохнула я, вспоминая, сколько возилась с нашей машинкой не только на дороге, но и в гараже.
— Ну, тогда садись за руль! — Бойкая старушка снова убрала велосипед в багажник, потом хлопнула телку по крупу: — Вилюня, домой! А мы за тобой следом поедем, не спеша.
Уяснив, что от нас требуется, мы с коровой приступили к выполнению заданного. А старушка уселась на пассажирское сиденье, закинув руки за голову и блаженно вздохнув. Я думала, что вздыхает она по поводу того, что представилась возможность отдохнуть. Куда там! Немного понаблюдав за тем, как я рулю, на первой передаче двигаясь вслед за коровой, она вдруг заявила:
— Я давно мечтала, чтобы кто-нибудь меня поучил. А то внучку некогда, и я все методом тыка, проб и ошибок делаю. Может, ты согласишься? Ты где живешь-то? Надолго приехала?
— Может, для начала просто познакомимся? — предложила я, заваленная шквалом вопросов.
— И то верно! Меня Семеновной можешь звать, все так зовут. А тебя как величать?
— А я Людмила. А теперь скажите, автолавка к вам в деревню во сколько приходит?
— Так ты из нашей деревни, что ли? А что-то я тебя раньше ни разу не видела. И как ты оказалась так далеко, да еще и пешком?
— Нет, я в вашу деревню как раз хотела попасть за продуктами. А все остальное — это целая история. Длинная очень.
— Ну, это ничего. Ты никуда не торопишься? Нет? Вот и чудненько. Сейчас мы с тобой Вилюню на выгон проводим, а потом ко мне махнем. Подкрепимся, чем бог послал, ну и баньку затопим, а то видок-то у нас с тобой после этой канавы аховый.
Я возражать не стала. Торопиться мне и в самом деле было некуда, разве что в автолавку. Но если накормят, то смогу и еще пару дней переждать. А в баньку — это вообще шикарно, учитывая, что в последние дни я мылась кое-как, над ведром.
Оставив Вилюню пастись на поле, мы поехали через деревню к дому Семеновны. Судя по реакции прохожих, ее машина пользовалась здесь популярностью: все от нее прыскали врассыпную, едва завидев издали. А один дедок еще и кулаком погрозил из кювета.
— Что это он? — удивилась я.
— Этот-то? А я его в прошлый раз на забор загнала, — безмятежно ответила Семеновна, выставив противнику шиш из окна. — Специально. Он мой сосед. Как самогонки нажрется, так огурцы у меня ворует на закусь, а потом еще и частушки похабные мне под забором поет. Это, типа, он за мной так приударить решил. А ты замужем или нет?