Наконец Марина расцепила затекшие пальцы и отодвинулась. Женя встал и сделал несколько шагов, помахал руками, как на уроке физкультуры, поприседал. Достал пачку сигарет из кармана, постучал ей по ладони, выхватил одну и улыбнулся. У него милая улыбка. Марина попробовала пригладить растрепанные волосы, но тщетно. Женя усмехнулся, вернул сигарету в пачку и подошел так близко, что огни города, шум, этот подсвеченный огромный храм куда-то вмиг исчезли. Исчез и Саша с Катей, и копчик перестал болеть.
Женин язык не был противным, как у соседского мальчишки.
Глава 6
От нее пахло горьким. Жене нравились сладкие запахи, но он вдыхал похожий на лекарство аромат, и по телу пробегала дрожь. Остановиться или продолжить? Он обнимал ее жесткую талию, грудью ощущал ее плоскую грудную клетку. Хотелось нащупать что-нибудь мягкое. Очень хотелось. Он опустился ладонью ниже. Джинсы так плотно сидят, что и там твердо. Женя хотел втиснуть руку в задний карман, но завозился, отвлекся и не заметил, как ее рука коснулась шеи, а потом осторожно поползла к затылку. Он вздрогнул, вынул кончики пальцев из ее кармана, отошел.
Он не хотел ее обидеть, но, кажется, обидел. Женя сделал несколько шагов, снова помахал руками, словно они затекли. Их надо чем-то занять, чтобы не расчесаться прямо тут, как блохастая собака. Он достал пачку, вынул сигарету, щелкнул зажигалкой. Дешевая, срабатывает не с первого раза. Наконец прикурил свой «винстон» и глубоко затянулся. Горечь растеклась по горлу, расслабила.
Марина стояла, все так же опираясь на мотоцикл, и смотрела в землю. Зачем что-то говорить? Нужно просто завести мотор, отвезти ее домой и больше не встречаться. Как было бы проще, сядь к нему тогда Катя.
– Дай мне. – Марина протянула к нему два пальца, показывая на сигарету.
Женя еще раз затянулся и отдал. Марина неловко обхватила губами фильтр, едва втянула и тут же выпустила изо рта прозрачный дым.
– Не так. – Женя забрал сигарету. – Легкими вдыхай.
Он вдохнул через фильтр, сдвинул брови, втянул щеки, красный огонек стал ярче. Женя еще вдохнул и выпустил длинную струю густого дыма. Зуд потихоньку отступал. Женя передал сигарету Марине и смотрел, как она обхватывает ее сухими губами, как морщит лоб, как тянет, словно компот через трубочку, и улыбался. Так невозможно пристраститься к курению. У нее сейчас в горле пустыня после пожара. Никакого кайфа. Марина выпустила струйки дыма и закашлялась.
– Гадость, – сказала она и отдала сигарету.
Женя докурил. И ему снова захотелось поцеловать ее. Почувствовать горечь ее языка после сигареты.
Он не успел сделать шаг, мотоцикл Саши проехал мимо, резко затормозил, поднимая пыль, потом развернулся и припарковался рядом.
– Спрятались, голубки?
Саша заглушил мотор, слез, помахал руками и ногами. Вытащил последнюю сигарету, смял пачку, бросил в сторону. Прикурил и отдал Кате.
– Есть курить?
Женя протянул свою початую пачку, Саша вытащил две сигареты. Одну заложил за ухо, вторую зажал между зубами. Женя наблюдал, как Катя мастерски курит. Если бы можно было классифицировать курение, она получила бы звание мастера, даже не кандидата. Марина курила, как юниор. Вернее, как те, кто впервые пришел на тренировку и еще не уверен, что останется.
Зачем он смотрел на Катю? Ему не нравятся курящие. Но он все равно думал о том, какой у нее язык на вкус и какая она мягкая на ощупь. Почему-то стало тошно.
– Может, с горки наперегонки? – предложил Саша.
– Давай, – вздохнул Женя.
Они выехали с обочины на дорогу, Саша посигналил, и оба мотоцикла тронулись. Сашин рванул с места, едва не поднявшись на дыбы, Женя плавно покатил по прямой. Ему не хотелось быстрее приехать. Нужно было подумать.
Женя ехал по ночным улицам, выбирал те, где Саша реже всего бывает. Чувствовал, что хватка острых рук на животе ослабла и голова не упирается в загривок. И от этого вдруг стало тоскливо. Идиот! Конечно, она заметила его липкий взгляд на подругу. Женя резко выжал газ, мотоцикл дернулся, и Марина крепче прижалась к нему.
У ее дома он не стал глушить мотор, Марина неловко слезла, хватаясь за плечи, что-то сказала, но из-за рева он не услышал, и скрылась за калиткой. Идиот! Может, позвать ее? Посигналить? Ничего не придумав, он двинулся дальше. Проехал вокруг школы. Чувство незавершенности не давало покоя. Может, найти Санька?
В местах, где обычно собирались компании, Саши не было. «Наверное, уже трахается», – подумал Женя. Обычно именно этим Саша и занимался, если его нигде не было видно. В одной из компаний Женя встретил Каспера. Вообще-то, он Толик, но почему-то все звали Каспером. Он рассказывал про «шестерку», которую купил за десять тысяч и вложил в ее ремонт столько же.
– И движок, блядь, сдох.
Он звучно сплюнул на землю и отпил из полторашки, протянул Жене. Женя не хотел, но отпил. Тело зудело. Он незаметно два раза с силой провел по волосам, словно убирая их с лица. Хотелось вырвать их с корнями там, где особенно чесалось.
– Мне в одну местину надо, – сказал Каспер. – Подвезешь?
Женя завел мотор, Каспер попрощался с друзьями, они явно были расстроены. Женя никогда не был душой компании и завидовал таким, как Саша или Каспер. Они могли уместно пошутить или спокойно заговорить с любой девчонкой. С любой. С той, которая понравилась.
Каспер показывал дорогу, они оказались на Пограничной, проехали мимо зеленого забора с побеленным домом, в окнах свет не горел. Наверно, уже спит. Интересно, куда выходит ее окно? На улицу или в сад, как у него? Женя подумал о своей комнате, и захотелось вдруг там оказаться. Помыться и лечь, уснуть. Просто призвать новый день и новые решения. Возможно, не такие идиотские.
В конце или в начале этой бесконечной улицы – на калитке не было номера – Каспер попросил притормозить. Во дворе горели прожекторы, слышалась музыка, смех и работа сварки. Мастерская Бута. Работали часто и ночью. У Макса железное правило – в шесть по домам. Поэтому ему приходилось кататься по области и браться за ремонт большегрузов. Сводить концы с концами, копить на свадьбу с Аней.
– Пошли, с пацанами познакомлю, – сказал Каспер.
И Женя пошел. А надо было попрощаться, сесть на мотоцикл и поехать домой. Это надо было сделать еще у дома Марины. И поцеловать ее надо было. Идиот!
Двор мастерской Бута больше походил на склад металлолома. Тут и там горы ржавых дверей, капотов, а иногда и смятых машин. Сколько ж тут цветмета! В центре двора небольшой домик. В нем горело одно окно без штор, видно было, как кто-то склонился над столом. «Деньги считает», – подумал Женя. Ходили слухи, что у Бута есть специальный человек, который каждый вечер приходит и считает деньги. Ведет бухгалтерию.
Во дворе под самым прожектором был накрыт стол, за которым сидели так плотно, что сложно было сосчитать. На столе две полуторалитровые бутылки из-под «спрайта». Из одной кто-то разливал по пластиковым стаканчикам самогон. Музыкальный центр, запитанный от удлинителя из домика, стоял прямо на асфальте у стола, из колонок звучали какие-то песни под гитару. Каспер передал Жене стаканчик, Женя выпил и закусил хлебом, протянутым чьей-то рукой с розовыми ногтями.
За столом сидели какие-то девчонки, какие-то парни, один из них в парадной форме ВМФ.
– Киря вернулся, – сказал Каспер и похлопал по плечам с погонами.
Женя жал руки всем, кого представлял Каспер. Парни кивали, не прерывая разговора.
– Да ты садись. – Кто-то подставил Жене табурет. – В ногах правды нет.
Женя сел. На столе перед ним в пластиковых тарелках был шашлык, хлеб, какие-то овощи. Он подумал, что неплохо бы поесть, чтобы не захмелеть. Но не успел, Каспер снова протянул стакан. Женя выпил вместе со всеми. Самогон жег горло и теплом растекался по телу.
– И откуда к нам такого красивого занесло? – сказала та, что протягивала ему хлеб.
– Марчелка, – окликнул ее Бут, выходящий из домика. – Я те дам! Не трогай мальчика.
– Да не похож он на мальчика, Вов, – протянула она пьяным голосом. – Вполне мужчинка. Ведь так, сладкий?
Женя почувствовал, как ее пальцы с длинными розовыми ногтями прошлись по его бедру. Не успел отреагировать, она убрала руку и встала, уступая место Буту. Бут сел и притянул ее на одно колено. Стульев уже не хватало.
– Вова. – Бут протянул руку с золотым перстнем на среднем пальце и обручальным на безымянном.
– Женя.
– С Одоевского?
– Да.
– Знавал твоего деда. Жаль старика. А с Жоркой в одном классе учились. Ух и толстый был. Да и сейчас не лучше. Кхе-кхе.
Бут закашлялся, сплюнул под ноги и выпил из стакана.
– А сегодня сыночка вот празднуем. – Он посмотрел через стол на Кирю. – Отмучился.
– Не отмучился, а отслужил.
– Будешь мне тут старших учить, – шутливо крикнул Бут.
– Так-то, рядовой Бутов, я постарше буду. Смир-но!
Девушка слетела с колена. Это не удивительно, такой худой она была. Бут встал навытяжку, немного шатался.
Киря тоже встал, поправил на себе китель. Прошел вокруг стола. Он не спешил, вырабатывал командную походку. Подошел к отцу, смерил его взглядом. Он был на голову выше.
– Непорядок, рядовой.
Киря хлопнул отца по выпирающему из-под черной рубашки волосатому пузу:
– Распустились тут без меня.
Бут улыбался во весь рот, оголяя золотой зуб. Не выдержал, обнял Кирю, поцеловал в шею и попытался его поднять.
– Ух, отъелся на казенных харчах. – Бут отпустил сына и снова уселся на стул.
Киря вернулся на свое место. Женя встал, уступая Марчелле. Он хотел, пока шумно разливали по новой, уйти.
– Галантный мальчик, – сказала Марчелла.
Женя уже шагнул назад, в темноту из круга света, как она схватила его за руку. Она сделала это так просто, будто они знакомы уже много лет. И Женя стоял, и руке его было так удобно в костлявой ладони Марчеллы. Хотя казалось, это просто невозможно.
– Чья, говоришь, заварка, бать?