– Я тебя утром отвезу на смену, – сказал он Ларисе и кивнул Марчелле. – Бывай.
– Кофе? – спросила Марчелла у Ларисы.
Та согласилась.
– Мы же не торопимся, – говорила Марчелла.
– Как скажешь, – отвечала Лариса.
Марчелла воткнула турку в песок и вошла в комнату. Под половицей рядом с диваном она достала пакет. Отсчитала несколько бумажек, потом еще несколько, потом взяла весь пакет. Вышла с ним на веранду и встала перед Ларисой на колени.
– Даже не думай. – Лариса выпустила дым.
– Лара, прошу.
– Я таких, как ты, каждый день…
Марчелла сунула ей пакет. Лариса осторожно посмотрела на него.
– Там десять тысяч.
– Ты чего?
– Мне очень надо, Лар.
– У меня нет столько, ты же знаешь.
– Сколько есть.
– Три с собой и витаминчики.
– Давай три и уходи.
– Без капельницы?
– Без капельницы.
– Девка, ты чего?
– Лара, я правда справлюсь.
– А Кирилл?
– Да не придет он. Иди домой, поспи нормально. Тут холодно. Еще простудишься. Завтра же на смену?
– Да.
– Вот и иди отдыхай.
– Марусь, ты только смотри. Один к одному.
– Да знаю, знаю.
Лариса еще постояла несколько секунд. Она уже все решила, но делает вид, что беспокоится. Марчелла и в ней не вызывала сочувствия. Ей хорошо платили. А тут еще такая куча денег свалилась. Почти все, что удалось спрятать, когда Бута не стало. Марчелла думала, что уедет к морю. К сестре в Архипо-Осиповку, но не вышло.
Марчелла упала в кресло, допила кофе, закурила и стала ждать. Тело потряхивало от ожидания. Горели две лампочки в домике и освещали сквозь окна веранду. Она ждала. Чувствовала, что придет. Живот от волнения крутило. Но в нем ничего, кроме одинокого пирожка с капустой, не могло быть. Это всего лишь нервы. Она вспомнила, как так же на живот жаловался Бут. Думал, что съел что-то или язва открылась. А потом он почернел и так громко выпустил газы, что Марчелла не сдержала смеха. Она не могла успокоиться, пока не увидела, что он не двигается. Тогда она дышала в него, давила на грудь, как учили на уроках ОБЖ. Она все делала, а он все равно не дышал.
– Не смей меня вот так бросать, – рыдала она. – Я не хочу тут одна.
Но он не отвечал. А только смотрел куда-то. Марчелла проследила его застывший взгляд. На сейфе. Тогда она открыла сейф и взяла, не глядя, пачку денег. Нельзя же взять все. Утром сейф опустошил Валентин. Спросил, брала ли она что-то. Она ответила, что не брала. Но она взяла. Так ей велел Вова. Это его предсмертное желание.
И вот теперь она все отдала ради этого вечера. Ради одного-единственного вечера. Он обязательно придет. И посмотрит на нее так, как никто больше не посмотрит. И она почувствует себя живой.
Калитка отворилась. Марчелла выпрямилась в кресле, но снова откинулась. Женя пришел. Он стоял у порога и ждал. Марчелла поманила его пальцем. Как она любила это. Вот так подзывать. И Бут всегда опускался на колени и полз. Его лысая макушка блестела капельками пота, кожа собиралась складками, тонкие седые волосы липли к гипертоническому лицу. И он полз, как раб. Стоило ему распрямиться, как он становился грозным властелином. Но с ней он был рабом.
Женя сделал шаг. Она поманила еще раз. Он подошел ближе. Она потянулась к нему, и Женя отшатнулся. Вот он. Этот взгляд. И у него тоже. Презрение.
– Уходи.
– Тебе что-то нужно? Помощь нужна?
– Уходи.
Она не могла поднять взгляд. Боялась снова увидеть это выражение.
– Пожалуйста, уходи.
Марчелла чувствовала, что вот-вот расплачется. Он должен уйти. И лучше никогда больше его не видеть. Женя медленно повернулся и пошел. И тогда стало так страшно, что она готова была броситься на колени и умолять его остаться. Но она этого не сделала. Она промолчала. Услышала, как калитка тихонько закрылась. Она осталась одна.
Тело дрожало. Стало очень холодно. Она вошла в дом. Включила все обогреватели, уселась на диван, укуталась и стала смотреть в стену.
– Ты говорил, что не дашь меня в обиду. Ты обещал позаботиться обо мне. Ты обещал быть рядом. Ты обещал. Ты обещал. Ты обещал.
Марчелла уткнулась в подушку и сжала челюсть. Сползла на пол, все еще держа подушку зубами, оторвала половицу и достала пакет, в котором еще недавно были деньги. Теперь там только сложенный листок. Она высыпала содержимое листочка в ложку, к нему добавила три других пакета, что оставила Лариса, чиркнула зажигалкой и поднесла к ложке.
– На хрен всех.
Глава 16
Женя вышел и аккуратно закрыл за собой калитку. Непривычно видеть мастерскую такой пустынной. Что теперь с ней будет? Киря говорит о расширении. Может, так и будет, но Женя решил, что с него хватит. Пойдет на молочный завод к дяде Жорику. Он там бригадир, говорил, что найдет местечко. А летом что-нибудь будет еще. Может, Макс обратно возьмет.
Он шел и думал, сколько ему удалось скопить за время работы у Бута. Кажется, тысяч пятнадцать. Отдать их маме или купить машину? Захотелось покурить. Он достал пачку из заднего кармана, поискал зажигалку, похлопал себя по карманам. Выронил где-то. Черт с ним? Стрельнуть огоньку? Женя потоптался на месте, оглядываясь. Никого. В ноябре мало прохожих на таких улицах, как эта Пограничная. Нелепая, рваная. Чем больше он стоял, тем сильнее хотелось курить.
Женя развернулся и пошагал обратно, всматриваясь в дорогу. Перед калиткой задержался. Свет во дворе не горел. Казалось, там ни одной живой души. Холодок пробежал по спине. Женя помнил это чувство. Он вошел, стараясь не шуметь. Калитка все равно скрипнула. Женя замер. Ждал, когда шум в ушах станет тише. Сделал еще несколько шагов. Свет из окошка домика слабо освещал двор.
Зажигалки нигде не было. Он услышал какой-то стук. Хотел бежать, но замер. Прислушался. Еще стук. И снова тишина. Пугающая тишина. Женя знал, что надо войти, но боялся. Чего? А зачем он приходил? Надо с этим покончить. В передней комнате было темно, Женя прошел дальше и снова остановился, рисуя в воображении картины, которые он мог увидеть. Еще стук, Женя дернул на себя дверь.
На полу рядом с диваном подергивалась Марчелла в неестественной позе. Женя все понял сразу. Так же как и то, что он ничем не сможет ей помочь. Поэтому он бросился из дома. Он бежал так, что в горле стало жечь.
Он хотел убежать. Думал, что получится забыть. Но снова он сделал разворот, так что нога подвернулась, и он упал на колено. Поднялся и снова побежал прихрамывая. Добежал до зеленой калитки и стал звонить. Он знал, что звонок проведен только в кухню. Но вдруг. Вдруг случится какое-то чудо. Собака залаяла.
Чудо случилось. Калитку открыла Марина. На ней был огромный банный халат.
– «Скорую», – выдохнул на нее Женя. – Звони в «скорую».
Марина молча убежала и вернулась с телефоном.
– Я не знаю, как звонить.
– Ноль три.
– Это сотовый. Тут не так. Нужен код.
– Дай сюда.
Женя взял в руку телефон. На синем экране цифры расплывались. Он набрал ноль три ноль. Голос в трубке сказал что-то. Женя назвал адрес. Голос в трубке очень гнусаво сказал, чтобы ожидали.
Женя сунул телефон обратно Марине в руки и поспешил к мастерской. За ним следом семенила Марина. Он не хотел говорить, но был благодарен, что рядом кто-то есть. Что он не один.
В доме они нашли Марчеллу уже без движения. Марина тут же стала делать ей искусственное дыхание. Через простыню. «Побрезговала», – подумал Женя. И не зря. После серии вдохов изо рта Марчеллы что-то вытекло. Женя зажмурился на секунду, вдруг это сон. Открыл глаза – не сон. Марина в толстом банном халате дышит в потрескавшийся рот Марчеллы, толкает ее в грудь. Она делает это так отчаянно, будто действительно верит, что спасет.
Казалось, прошло так много времени, что за окном уже светало. Женя смотрел на Марину, которая сняла толстый халат, села сверху на тонкое тело и в одной бесформенной футболке продолжала толкать и толкать Марчеллу, будто та просто крепко заснула. За окном светало. Или нет. Просто стало светло. От фонарей. Кто-то включил фонари. Кто-то шумно шагал через веранду к двери. Кто-то, кто распахнул дверь и с каким-то рыком бросился прочь. Через мгновение или больше Киря вернулся с кем-то. Эту женщину Женя уже видел. И не раз.
Женщина бросилась на пол к Марчелле. Марина отползла в сторону, подобрала под себя колени и круглыми глазами смотрела куда-то мимо всего происходящего. Женщина доставала бесконечные ампулы.
– Не могу найти, – говорила она никому. – Была же, была.
Она крутила и вертела тонкие руки Марчеллы.
– Давай сюда.
Она сказала это Марине. Марина словно очнулась и подползла к женщине.
– Со всей силы дави вот так.
Женщина показала, как делать. И Марина, не говоря ни слова, тут же стала давить, будто выжимать и без того выжатую руку. Женщина же постоянно гремела ампулами. Воткнула куда-то в ногу большой шприц.
– Может, адреналин? – спросил Киря.
– Нет у меня адреналина! – крикнула она в ответ. – Только у «скорой» будет.
И женщина с Мариной продолжили странный массаж рук.
– Сейчас попробую. – Женщина поднесла иглу к запястью. – Есть.
Она чуть выдохнула и вдавила поршень. Не вынимая иглу, воткнула в нее трубку.
– На, держи, – сказала она Жене.
И Женя выпал из оцепенения и взял бутыль из рук женщины. Он стоял и боялся пошевелиться. Сколько прошло времени, он не мог бы сказать. Только в бутылке уменьшалось количество жидкости.
– Она же не умрет? – спросил Киря.
– Не знаю, – грубо ответила женщина.
– Лара, это на твоей совести.
– На моей? – Она говорила слишком громко. – Вы, гады, ее угробили.
Киря молчал. Он сел на диван и опустил голову на руку, и смотрел, как Марина бездумно гладила Марчеллу по волосам. Ее лицо было спокойным. Таким спокойным, что и Женя успокоился. И Киря казался уже не таким дерганым.
«Скорая» просигналила, и Киря выбежал во двор. Лариса собирала свои ампулы в саквояж, Женя все еще держал бутыль. Марина же отползла обратно к креслу, натянула на колени футболку. В доме было холодно, кто-то выключил обогреватели, Женя только сейчас это понял. И подумал, что Ларисе стоило бы укрыть Марчеллу. Но он промолчал.