Иными словами, многие популярные представления о христианстве содержат тройную ошибку. Мы включили платонизм в эсхатологию (заменив обещанное новое творение идеей о «душе, попавшей в рай») и морализаторство в антропологию (заменив библейскую идею призвания человека подсчетом того, насколько мы близки к нравственному совершенству), а потому внесли язычество в нашу сотериологию (заменив те библейские представления, о которых мы сейчас поговорим, на идею о «Боге, убившем Иисуса, чтобы удовлетворить свой гнев»).
Это достаточно суровые обвинения. Кто-то, наверное, скажет, что я борюсь с созданной мною самим карикатурой, но я по многолетнему опыту знаю, как люди представляют себе «учение Церкви». Кто-то еще скажет, что я отрицаю основные положения вероучения. Я же думаю – и надеюсь показать это на оставшихся страницах книги, – что стоит один раз посмотреть на вещи свежим взглядом, и ты получаешь возможность сохранить все лучшее из старых подходов, но в рамках новой картины, где они теряют все небиблейские элементы. Новое творение действительно будет «небесным», оно в полной мере станет тем пересечением неба и земли, которое мы на секунды ощущаем в молитве, через чтение Писания и таинства или когда мы трудимся для Царства Божьего в мире. Призвание человека, несомненно, должно включать в себя сильный и четкий нравственный компонент, который призвание «носить образ» не отменяет, но только обогащает. И средства спасения, о которых мы поговорим в данной части книги, действительно включают в себя смерть Иисуса как представителя своего народа, а потому ее можно назвать заместительной, хотя не в том смысле, в каком многие понимают эти достаточно абстрактные категории.
В центре всего этого стоит смерть Иисуса как подлинного человека, который – как «образ» – есть самое совершенное воплощение Бога-Творца. Иисус возвещал о начале царствования Бога на земле, как на небе, и крест стал кульминацией его дела. Это была победа над силами разрушения, которые получили власть над миром не только из-за плохих поступков человека, нарушившего нравственный закон, но и потому, что человек не был верен своему призванию носить образ Божий, поклоняться Творцу и отражать его мудрое правление миру (разумеется, при этом люди нарушали нравственные правила, но не в этом суть дела). И его смерть оказала свое действие по той причине, что он, представитель и заместитель (о правильном смысле этих слов мы поговорим в свое время), смог достичь того самого «прощения грехов», о котором говорили пророки Израиля. Если мы откажемся от платонизма, морализаторства и языческого мышления и вернемся в мир Писания Израиля («Мессия умер за грехи наши, по Писанию»), мы увидим, как все это обретет смысл, хотя и не такой, какой себе представляют многие христиане.
И тут мы можем вернуться к повествованию Луки. Мы недавно вспоминали о двух учениках на дороге в Эммаус, идущих с Иисусом, который заговорил о радикально новом понимании надежды Израиля, объяснив, что она должна была осуществиться и осуществилась через его смерть и воскресение. Но если мы окинем взором две книги Луки, Евангелие и Деяния, как целое, то увидим, что это новое понимание пронизывает оба труда евангелиста. Надежда Израиля не оставлена, она заново утверждается, но при этом первые христиане, подобно многим другим иудейским группам того времени, понимали ее по-новому. Это новое понимание у них было связано с некоторыми людьми, в первую очередь с Иисусом. Но хронологически первым из таких людей был не Иисус, а Иоанн Креститель. Отец Иоанна Захария произносит гимн хвалы Богу Израилеву. У нас нет никаких оснований думать, что Лука, который так ярко это описывает, хотел на самом деле сказать: Захария ошибался, упования Израиля были ложными. Напротив, старый Захария понял, что все, чего ждали евреи, исполняется, хотя и странным образом:
Благословен Господь Бог Израилев,
Что пришел к Своему народу и сотворил ему искупление,
И воздвиг нам рог спасения
В доме Давида, слуги Своего, —
Как Он сказал устами святых древних пророков Своих, —
Спасение от врагов наших, от ненависти,
Милость отцам нашим, храня завет Свой святой.
Он дал клятву Аврааму, отцу нашему,
Дать нам избавление от боязни и от врагов,
Чтобы мы поклонялись Ему в святости и праведности
Все дни наши пред Ним (1:68–75).
Это великое избавление всего народа теперь прямо связано с будущим призванием младенца по имени Иоанн:
И ты, дитя, пророком Всевышнего будешь названо,
Ибо ты будешь идти пред Ним, чтобы приготовить пути Ему,
Дать народу Его познать спасение
Через отпущение грехов их (1:76–77).
Мы снова видим тут знакомую картину: слова об «отпущении грехов» указывают на исполнение древних обетований, а практическое последствие этого исполнения состоит не в том, что люди «отправляются на небеса», но в том, что весь народ получает долгожданное освобождение. Именно на эту цель указывают представления о «прощении грехов» и «по Писаниям». И в Новом Завете, как и в некоторых текстах Писания Израиля, это избавление касается не только евреев, но оно распространяется на весь мир. Об этом ясно говорит тот более короткий гимн, который Лука вкладывает в уста Симеона, встретившего младенца Иисуса в Храме:
Видели очи мои спасение Твое,
Которое Ты уготовал пред лицом всех народов:
Свет во откровение язычникам
И славу народа Твоего Израиля (2:30–32).
Если мы теперь перенесемся от начала Евангелия от Луки к его концу, то увидим, что о том же самом Иисус говорит своим ученикам. Как о том всегда ясно говорили псалмы и пророки, с осуществлением надежды Израиля все народы мира смогут присоединиться к народу единого Бога:
И сказал им: «Вот слова Мои, которые Я говорил вам, когда еще был с вами, что надлежит исполниться всему, написанному в Законе Моисеевом и в Пророках и псалмах о Мне». Тогда Он открыл им ум для разумения Писаний.
И сказал им: «Написано, что Мессия должен пострадать и воскреснуть из мертвых в третий день, и чтобы было проповедано во имя Его покаяние для отпущения грехов во всех народах, начиная с Иерусалима. Вы свидетели этому. И вот, Я посылаю обещанное Отцом Моим на вас. Вы же оставайтесь в городе этом, доколе не облечетесь силою свыше» (24:44–49).
Иными словами, прощение грехов содержит в себе два смысла: это и краткое описание благословенного избавления, обещанного Израилю, и то ключевое благословение, которое позволит неевреям войти в единую семью народа Божьего. Тексты Второзакония 30, Иеремии 31, Даниила 9 и многие другие говорили о том, что только прощение грехов избавит Израиль от долголетних бедствий. Прочие же народы были рабами идолопоклонства и того, что ему сопутствует, а потому прощение грехов означало бы, что они оставили это рабство позади – поскольку, по словам псалма, «князья народов собрались как народ Бога Авраамова» (46:10). Это стало одной из основ идеи Павла о равном статусе верующих из язычников и верующих из иудеев в семье Мессии. Иудеи, обращаясь к истинному Богу, как о том говорила Книга Второзакония, переживали через смерть и воскресение Мессии прощение грехов в древнем библейском смысле – как долгожданное возобновление завета и конец изгнания. Люди же из других народов, оставившие идолов и обратившиеся к живому Богу, получили прощение грехов через Божье помилование, что дало им право стать полноценными членами единой семьи, как то и было задумано.
Достойно внимания то, что в проповеди первых христиан, описанной в Книге Деяний, прощение грехов представлено как главный результат веры в благую весть об Иисусе. В день Пятидесятницы Петр призывает народ: «Покайтесь [ «Обратитесь», иными словами, как во Втор 30:2]! И да крестится каждый из вас во имя Иисуса Мессии для отпущения грехов ваших, и вы получите дар Святого Духа» (2:38). Крещение Иоанна также было направлено на покаяние и отпущение грехов (Лк 3:3). Теперь же крещение во имя Иисуса виделось как возможность осуществить обещанное возобновление завета. Об этом же говорит и следующая глава Деяний, где явно звучат обетования Второзакония и пророков, а также более масштабная надежда на обновление всего:
Вот как Бог исполнил обещание, о котором предвозвестил устами всех пророков, о том, что Его Мессия претерпит страдания. Итак, покайтесь и обратитесь, чтобы изглажены были ваши грехи, чтобы пришли времена прохлады от лица Господа и чтобы послал Он вам Иисуса, которого Он избрал и поставил вашим Мессией. Его небо должно принять до времен восстановления всего, о чем изрек Бог устами святых древних Своих пророков. Моисей сказал: «Пророка вам воздвигнет Господь Бог из братьев ваших, как меня. Его слушайтесь во всем, что Он скажет вам. И каждый, кто не послушает Пророка Того, истребится из народа». Да и все пророки, которые говорили, от Самуила и после него, также возвестили эти дни. Вы дети пророков, дети завета, который Бог установил с отцами нашими, сказав Аврааму: «В семени твоем благословятся все племена земные». Бог, воскресив Слугу Своего, к вам первым послал Его благословить вас, отвратив каждого от злых дел ваших» (3:18–26).
Последнее предложение должно развеять всякие сомнения у читателя, возникшие при чтении последних одной-двух страниц, о том, что прощение грехов стало чисто техническим термином (который означает просто конец изгнания), не связанным с реальными дурными делами. Это неверно. Тут не нужно выбирать либо то, либо это. Скорее я хотел подчеркнуть другое: что в проповеди самых первых христиан (и крайне любопытно, что Лука, писавший, как мы полагаем, позже на одно поколение или более, не попытался вставить сюда лучше разработанное «богословие искупления») спасительное деяние Бога прямо, тесно и открыто связывается с библейским повествованием и пророчествами. Вот в чем подлинный смысл фразы «за грехи наши по Писаниям»: в том, что библейская надежда на восстановление Израиля, к которому после того присоединятся другие народы (хотя Деяния 2–3 говорят еще не об этом), начала исполняться через смерть и воскресение Иисуса, и все это кратко можно было назвать прощением грехов – и это выражение действовало и на уровне всего народа, и на малом уровне, на уровне отдельного человека.