Он был готов заплакать. Увидев его слабость, Сьюзан опустила отвертку.
– Как тебя зовут? – спросила она.
Стивен робко посмотрел на нее, но не ответил.
– Нет, правда, как тебя зовут?
– Какая разница? Единственные люди, которые знают мое имя, много лет назад навсегда отдалились от меня.
– У всего должно быть имя. Представь, если бы у вещей не было имен. Пришлось бы называть их, показывая пальцем. Это был бы хаос.
Поведение Сьюзан раздражало Стивена. Да, теперь он не собирался ее убивать, но он не привык к таким проявлениям близости. Он почти забыл о тех чувствах, которые испытывал, когда просто с кем-то разговаривал.
– Нет, не хаос, – возразил он, и на его глазах выступили слезы.
– Так тебя некому будет утешить, – сказала Сьюзан.
– Что это ты так переменилась ко мне? – серьезно спросил Стивен.
– Не знаю, – ответила она. – Думаю, даже когда я здесь, в месте, где совсем не хочу находиться, я должна быть благодарной за каждую секунду жизни. Даже если благодарить мне придется тебя.
– Я тебя не понимаю. Я был в шаге от того, чтобы убить тебя. Клянусь, я был готов это сделать, – ответил Стивен.
Он хотел продолжить, но вдруг горькие слезы потекли из его глаз: он не мог видеть себя таким, как рассказывал этой несчастной девушке, о которой не знал абсолютно ничего.
Сьюзан не понимала, что делать: поднять отвертку или бросить ее на пол, кричать или плакать вместе с ним.
– Не плачь, пожалуйста. Я не могу смотреть, как кто-то плачет. У меня самой наворачиваются слезы.
Стивен поднял глаза и увидел, что Сьюзан тоже плачет, стоя всего в метре от него. То, что она была так близко, его удивило. Он не знал, было ли ошибкой то, что он решил не следовать своему плану, но в тот момент ему было все равно.
– Прости, Сьюзан, – сказал он.
– За что?
Девушка сделала шаг назад и снова подняла отвертку:
– Она все еще у меня, помнишь?
– Прости, что я привез тебя сюда. У тебя своя жизнь, а я попытался отнять ее.
Сьюзан снова опустила отвертку, подошла к нему и, не говоря ни слова, обняла его.
Глава 55
– Теперь, когда доктор Дженкинс ушел, мы можем спокойно продолжить наш разговор, – сказал Джейкоб.
Лучи восходящего солнца пробивались в крошечное окно, наполняя воздух смутной ясностью. С каждой минутой Стелла чувствовала себя все более уставшей. Она не спала всю ночь, но даже не думала о сне и была намерена добраться до сути дела. Появление директора взбудоражило ее. Она все меньше и меньше понимала причины обостренной скрытности Джейкоба. Ее блокнот был исписан разрозненными замечаниями, нацарапанными неровным почерком:
«зовут Джейкоб», «Солт-Лейк-Сити», «неблагополучная семья», «умный», «ярмарка», «Аманда», «сон», «двойственность», «биполярность?», «расстройство личности», «любовь-ненависть», «Клаудия Дженкинс», «убили мать», «отец в тюрьме», «инстинкт защитника», «правда о докторе Дженкинсе»…
Шли часы, и эта мешанина мыслей превратилась в настолько запутанный пазл, что стало ясно: ей не хватает ключевых деталей, чтобы его решить. В глазах Стеллы любой вариант развития истории был возможен, любая гипотеза могла быть верной, и ни одна из них не казалась более очевидной, чем другая. Единственное, в чем она была уверена, – что во всем этом деле было два трупа: Дженифер Траузе и Клаудия Дженкинс. Остальное могло быть выдумкой, созданной, чтобы водить ее из стороны в сторону, заставляя блуждать между различными предположениями, пока сам Джейкоб играет с директором.
– Джейкоб, куда ты отправил доктора Дженкинса?
– К истоку всего этого, Стелла. К главной цели того, почему я сейчас здесь. Он должен узнать правду о смерти Клаудии. Он должен открыть глаза и увидеть свою жизнь и боль, которую он причинил.
– Какую боль?
– Всему свое время, Стелла.
– Джейкоб, я устала от того, что ты водишь меня вокруг да около. Помоги мне понять, что произошло.
– Во всем мире нет человека, который бы больше меня хотел, чтобы ты знала, что произошло.
– Почему я?
Несколько секунд Джейкоб молчал. Он опустил взгляд и попытался поднять руку к лицу. Но его держали ремни, и он вспомнил, где находится.
– Ты можешь развязать меня, Стелла?
– Развязать тебя? Ты же знаешь, что я не могу, Джейкоб.
– Думаешь, я причиню тебе вред?
– Не знаю почему, но… Я чувствую, что ты мне ничего не сделаешь.
– Я бы не причинил тебе зла, даже если бы был слабоумным, – с улыбкой сказал он.
Стелла встала, подошла к двери и выглянула в окошко, выходящее в коридор, чтобы проверить, до сих пор ли санитары стоят рядом. Она сделала это не для того, чтобы почувствовать себя в безопасности, а для того, чтобы удостовериться, что никто ее не увидит. Убедившись, что санитаров нет, она подошла к Джейкобу и осторожно развязала один из ремней. От прикосновения к его руке ее захлестнул поток чувств. Кожа покрылась мурашками, а ноги задрожали. Ощущения были столь сильны, что на секунду она засомневалась в самой себе и в том, что именно готова сделать ради этих глаз цвета моря. Она хотела позволить ему освободить вторую руку самостоятельно, но поддалась желанию снова ощутить окутавшее ее чувство. Распутывая узлы ремня на его правой руке, Стелла инстинктивно пыталась прикоснуться к его бледной коже. Джейкоб поднял взгляд и посмотрел ей прямо в глаза. На несколько секунд время остановилось, океан успокоился, и оба забыли, где они находятся. Страх Стеллы давно исчез, но близость Джейкоба, его дыхание и тепло его тела подействовали на нее.
Несколько секунд спустя агент молча вернулась на свое место. Джейкоб потер запястья, на которых остался глубокий красный след от тугих ремней.
– Спасибо, Стелла.
– Тебе не за что меня благодарить. Надеюсь, я не пожалею об этом, Джейкоб, – ответила она.
– Продолжим наш разговор?
– Да, продолжим.
– Мне не терпелось увидеть Аманду. Как я уже сказал, мы договорились на пять часов вечера. Я собрался и был на месте без пяти пять. В тех обстоятельствах несколько минут ожидания были бы для меня вечностью. Я стоял перед дверью с поднятой рукой, чтобы позвонить в звонок, и представлял, как она встретит меня с широкой улыбкой, возьмет за руку и мы вместе пойдем на ярмарку. Я позвонил и стал ждать. Прошло время, и я позвонил еще раз. Наверное, меня не услышали, подумал я тогда. Я позвонил более настойчиво, зажимая кнопку звонка несколько секунд. Тишина. Дома никого не было. Только сейчас я обратил внимание, что во дворе не было синего «Форда». Я позвонил в третий, надеясь, что мои молитвы будут услышаны, но… ничего. Расстроенный, я сел на крыльцо, не понимая, что могло заставить ее уйти из дома. Я ждал ее три часа, отказываясь верить, что она посмеялась надо мной.
Вдруг я вскочил на ноги. Какая-то женщина с темными волосами вбежала в дом напротив. Она меня не видела, но я видел ее. Тогда я и понятия не имел, кто она, но мне стало не по себе – женщина была такой испуганной! Она быстро вошла в дом и так же быстро из него вышла, держа в руках какую-то книгу, а после исчезла. Я не мог разглядеть ее достаточно хорошо, но спустя долгие годы поисков я выяснил, кем была эта женщина и что это была за книга.
– Кто же это был?
– Лаура.
– Лаура? Лаура Дженкинс? Жена директора?
– Да.
– Но что она там делала? – спросила Стелла.
– Готовилась разрушить мою жизнь.
– Но почему? Как?
– Поддавшись влечению своего расстроенного ума.
– Что она тебе сделала?
– В тот момент ничего. Но ее слова и затуманенный безумием разум положили начало самой страшной странице истории города.
– Но каким образом?
– Здесь-то и начинается самое интересное. Она сама не делала ничего. Просто однажды – думаю, когда была беременна Клаудией, – она встала и начала записывать случайные имена и даты. Она собрала группу таких же сумасшедших и убедила их, что люди, чьи имена она видит во сне, должны умереть. Все они были женщинами.
– И ничего больше?
– Лаура утверждала, что женщины из ее снов станут причиной гибели тысяч людей. Она придумывала нелепые объяснения: одна изобретет смертельный вирус, который распространится по всей планете; вторая родит одного из самых деспотичных правителей, какие только жили на земле… Другие доводы были еще двусмысленнее: что они откроют какие-то государственные тайны, и это спровоцирует нападение врагов и смерти тысяч людей или ими будет одобрено сокращение бюджета, что лишит возможности найти лекарство от рака.
– И в эти глупости кто-то верил?
– Возьми идею, любую, и всегда найдутся люди, которые в нее поверят, какой бы необоснованной она ни была.
– И сколько лет, ты говоришь, они убивают женщин?
– С 1996 года.
– Столько лет прошло! Неужели они до сих пор верят Лауре?
– Да. Особенно после того, как она в 2001 году увидела во сне еще имя – Айзель Манзур. Они объездили полмира, чтобы найти ее, но не смогли, и дата, которую записала Лаура, август 2011-го, прошла. Полторы недели спустя после окончания месяца произошло нечто, что мир никогда не забудет.
– Террористические акты 11 сентября…
– Именно. Айзель Мазур была одной из жен Усамы бен Ладена, и то, что она не умерла, поспособствовало тому, что он не изменил своих планов. По крайней мере, так говорила Лаура о тех событиях. После этого случая ей все поверили, ну или сделали вид, что поверили, чтобы дать спирали смерти закручиваться дальше.
– И все это правда?
– Об этой истории я знаю только по тем уликам, которые нашел в Стокгольме. Тогда я не смог предотвратить их бегство. Возможно, это правда, возможно – ложь. Я не знаю. Но мне кажется, что сон с каким-то именем не является достаточной причиной для безжалостного убийства.
– А если бы это была правда?
– Что?
– Что, если эти смерти помогли бы избежать больших жертв для человечества?