– Ватулдский проход. Здесь заканчивается Хрот и начинается ледяная пустыня. – Канта взглянула на Тунуву. – Отсюда еще можно повернуть назад, друг мой.
Тунува сжала поводья. Она, воительница, родилась в огне, а впереди лежал один только снег.
– Нам на восток, – сказала она.
72
Солнце на восточном небокрае снова потемнело. Глориан, кутаясь в мантию, смотрела на него из окна своей опочивальни. Должно быть, опять задымилась гора Ужаса.
От этого зрелища у нее все внутри переворачивалось. Едва она скрючилась над ночным горшком, вбежала Хелисента, подобрала ей волосы. Когда Глориан сплюнула остатки, Хелисента сцепила ладони у нее на поясе – на животе, скрывавшем в себе зеленый росток.
Второй раз не дождавшись кровотечения, Глориан перестала сомневаться. Бабушка посоветовала ей не делиться открытием с регентским советом до третьего месяца. Им не узнать, на каком она сроке.
С виду тело не менялось. Новое пробивалось внутри. Силы таяли, ныли корни зубов. В голове то и дело вставала картина мира, который она оставит в наследство: мертвого, опаленного, серого.
И по себе она горевала. Отец так хотел подарить ей детство, а она вот в семнадцать носит в животе новую Беретнет.
«Папа, ты старался».
Хелисента отвела ее в единственную на весь замок баню, где ждали Джулиан с Аделой.
– Он к тебе добр, Глориан? – спросила последняя, ополаскивая ей волосы. – Принц Гума? Он такой старый и суровый.
– Цыц, Адела. – Хелисента складывала белье. – Глориан выбирать не приходится. Что есть, то есть.
– Почему тебя это не волнует, Хелли? – возмутилась Адела. – И тебе, Джулс, будто дела нет.
– Аделиза… – Глориан поймала ее за руку и мягко сказала: – Мы с тобой молочные сестры. Мы должны всегда друг другу доверять, и ты уж поверь мне, все хорошо. Я все устроила как надо.
Адела настороженно насупилась, в ее ласковых карих глазах стояли слезы. Глориан пожала ей руку.
Вернувшись в светлицу, она поклевала ужин, приказала себе не потерять съеденное и стала ждать, пока просохнут волосы. Они теперь тяготили ей голову. В дверь постучали, и Хелисента впустила Мариан.
– Глориан, прости, – со вздохом заговорила бабушка, – я словно обречена нести дурные вести.
Глориан встала.
– Я еще не выяснила, каким образом, но Робарт Эллер бежал из замка Глоуэн. Лесник нашел его тело в Дебрях висящим на ветке тиса, обескровленным. Насколько он мог судить, герцог сам перерезал себе горло.
– Спаси нас, Святой! – пробормотала Джулиан. – Что за безумие им овладело?
Глориан задавила в себе нелепую жалость. Он притворялся добрым, а сам все что-то замышлял.
– Принцу Гуме скажем, что его взяла чума, – решила она. – Пусть Эллеры решают, как поступить с телом. Думаю, он и не мечтал войти в небесный чертог, так что нам нечего молиться за его душу на этом пути. Не знаю уж, куда попадают после смерти язычники.
Инис притих. Королевство затаило дыхание и не сводило глаз с неба. Зной с каждым днем все крепче сжимал свой липкий кулак. В городе загорались храмы, на рыночной площади вспыхнули беспорядки, и в очереди за хлебом тоже. Одного пекаря обвинили в том, что он подмешивает в хлеб костяную муку.
Глориан не спалось, вот она и ходила от стены к стене. Ее тошнило, пекло в груди. Просыпаясь, она не могла вспомнить сновидений, только чудилось, что все в них было затянуто льдом. Робарт Эллер не давал ей покоя. Родные решили сжечь тело, будто он и вправду скончался от чумы.
«Твой предок не был героем. – Слова герцога точили ей душу. – Тебе нет нужды вынашивать плод бесконечной лозы. Это ложь, измысленная, чтобы увековечить его власть, и не более того».
Глориан все не могла выбросить из головы его слов.
Ее опять стошнило, пряди волос облепили заплаканные щеки и губы. Регентский совет, узнав о беременности, первым делом запрет ее от мира. Когда удалось распрямиться, она достала подаренное матерью зеркало и ужаснулась так, что опять взбунтовался опустевший желудок. Ее лицо – вот правда. Ее лицо было ей короной.
Ужин остыл. Она взяла в руку нож, другой захватила локон – прядь черных волос, тоже чудо Святого. Волосы королевы Беретнет.
Она всю жизнь отпускала волосы до пояса. Нож перерезал пучок волос, прядь тихо упала на пол, и мир не перевернулся. Все было тихо. Теперь ее страх утонул в восторге. Она резала, резала, кромсала лезвием тяжелую тьму, и чем больше срезала, тем легче становилось дышать. Хоть в этой малости она была себе хозяйкой. Чрево ей не принадлежало, но уж волосы останутся за ней.
Когда прозвонил первый колокол, она сидела на полу в окружении черных клочьев и завитков, вихры топорщились вокруг лица. Флорелл вошла без стука:
– Глориан… – Она обвела взглядом пол, нож… – Милая, зачем ты так?
– Чтобы помнить, что я пока еще сама своя. – Глориан подняла на нее взгляд. – Скажи совету, что пора.
Они давно уложили все, что нужно. В сумерках Хелисента с Аделой одели ее в доспех. На улицы высыпали факельщики, указывая людям дорогу к святилищу. Многие плакали, негодовали, упирались, нарушая с перепугу порядок отступления. Другие с угрюмой покорностью ждали своей очереди спуститься в подземелье.
Святилище глотало сначала свечу за свечой, потом сразу десятками. Глориан, провожая их глазами, пристегнула ножны и вложила в них меч. Наконец появилась герцогиня Глэдвин:
– Ваша милость, прошу вас, идемте сейчас же. Змеи близко.
Регентский совет и некоторые другие благородные господа беспокойно толпились во дворе, откуда рыцарь Гранхем Дол уже готов был провести их в тоннель. Был здесь и принц Гума в кольчуге и кирасе, с золотым венцом на лбу. Глориан тоже надела свой – спасибо Мариан, в последнюю минуту напомнившей, как это важно.
– Здоровы ли вы, ваша милость? – обычным стальным тоном спросил он сквозь колокольный звон.
– Да, ваше высочество, благодарю.
– Мне донесли о герцоге Робарте, – сказал он, идя с ней рядом. – Возможно, так лучше для него. Эту ночь он будет мирно спать, меж тем как нам предстоит встретить пламя горы Ужаса.
– Это пламя горело у него в крови. Я ему не завидую.
Кастелян провел их в святилище на холме. Подземный ход начинался ступенями, уводившими к основанию холма. Дальше они двигались в полной темноте, где воздух был плотнее немытой шерсти. Сложенные всухую камни укрепляли стены прорытого древними инисцами хода.
Рыцарь Гранхем шел впереди с факелом. Глориан всю дорогу ждала, что древний тоннель обрушится им на голову, но стены держались. Укреплявшие их рабочие хорошо потрудились.
До Статалстанского Узла было две мили. Под конец пути Мариан совсем ослабела, и даже принц Гума не мог скрыть усталости. Его искалинцы замедляли шаг, поджидая господина. Глориан, поддерживая бабушку, прошла в первую пещеру под известняковые своды, остриями сходившиеся наверху.
Здесь пахло сальными свечами и скотиной. Глориан успела вспотеть под кольчугой и стеганкой. Городская стража вместе с искалинскими солдатами проводили людей в дальние пещеры, но некоторые, поодиночке или кучками, жались у самого входа, поджидая любимых. Глориан рассматривала их из-под капюшона. Где-то в темноте хлопали крыльями куры, тревожно мычали коровы, разговоры сливались в общий гул. Бурн опустилесь на колени перед одиноким ребенком – малыш разбил коленку и жалобно плакал.
– Так лучше, чем безнадежное сопротивление, – чуть слышно обратилась к Глориан Хелисента. – Ты ведь понимаешь?
– Сердце у меня хротское, – ответила Глориан, – но ум, думается, скорее инисский.
– Милостив Святой!
– Надеюсь только, что мой брат смягчится и отправит людей в убежище. Под Элдингом нет пещер, однако…
Из тени выступиле герцо Эдит:
– Королева Глориан. Добро пожаловать в Статалстан. – Оне поклонилесь. – Мы приготовили пещеру для вас и ваших дам.
– Спасибо, герцо. Все идет, как задумано?
– Пока, спасибо Святому, да, – ответиле оне, оглядывая тоннель. – Теперь, когда все на месте, я прикажу запечатать вход. Чтобы те твари не нашли нас по запаху.
– Никто не отстал?
– Никто. Стража тщательно проверила.
– Хорошо.
Рядом тихо ахнули. Стоявшие ближе к ней узнали королеву. Она разглядывала людей, так же как они – ее. Она высматривала следы гнева или ненависти в измученных глазах, отражавших огоньки свечей, – точно у того человека, что хотел ее убить.
Но из них никто не шевельнулся, не заговорил. Ждали, что скажет она.
– Не бойтесь. С вами рыцарь Доблести, – обратилась к людям Глориан. – Мы в безопасности, насколько это возможно. Я верю, вместе мы живыми пройдем через то, что нас ждет впереди, как, вопреки всему, спасся мой предок в красных песках Лазии. Доверьтесь же Святому, он видит нас и во тьме.
Пещера усилила ее голос и ответивший хор: «Он видит нас и во тьме».
Глориан кивнула всем сразу и только потом прошла за герцо Эдит прочь от шепотков по скрипучим ступеням лестницы, устроенной, должно быть, рудокопами. С каждым шагом наверх пещера делалась холодней.
Герцо Эдит поручиле провожать знатных особ своим слугам. Глориан с безмерным облегчением увидела приготовленные для нее покои. Здесь было тепло и тихо, мерцали свечи из хорошего воска, не вонявшие горелым салом, – спасение для ее бунтующего живота.
– Рыцарь Брамель будет рядом, – сказале ей герцо Эдит. – Меня же, если позволите, ждут другие.
– Благодарю, герцо, вы сделале много больше, чем требует долг вежливости.
Когда Эдит вышле, Глориан опустилась на кровать. Ее бабушке досталась соседняя пещерка, и Мара Гленн была при ней.
– Адела! – позвала Глориан. – Не раздобудешь ли для меня немного теплого молока с медом?
– Попробую. – Адела заглянула в темный проход и сглотнула. – Можно мне взять свечку?
– Можно, конечно.
Джулиан проводила подругу взглядом.
– Все равно ей придется сказать, – шепнула она Глориан. – Когда станет заметно.