У нее сжалось сердце. Он не велел ей носить траура, пока не объявят о смерти родителей, а сам стоял перед ней в накидке из тонкой серой шерсти поверх совсем светлой сорочки и в темном плаще. Даже пояс и застежки серебряные, ни яркого пятнышка. И другие оделись так же.
– Вы в сером, благородный Робарт! – вырвалось у ошеломленной Глориан.
– Как видите, ваше высочество. – Он помолчал. – Вам не передали моего послания?
– Разве это не очевидно?
Обида толкнула ее на язвительный ответ. Герцог склонил голову:
– Примите искренние извинения. Прошлой ночью за молитвой я почувствовал, что с сегодняшнего дня нам следует начать носить траур. Я отчитаю своего посыльного.
Надо было держать себя в руках. Она, не изменившись в лице, села, и за ней сели все.
В камине не было огня, тепло и свет давали только свечи.
– Надеюсь, вы простите этот холод, – сказал герцог Робарт. – Я нахожу, что он обостряет ум за работой.
– Мне это безразлично, благородный Робарт.
– Хорошо. Я призвал вас, чтобы уведомить, что завтра в полдень страны Добродетели известят о гибели в море королевы Сабран Инисской и короля Бардольта Хротского. Разумеется, одновременно будет объявлено о вашем восхождении на престол. Таким образом, мы сохраним королевский мир.
– Вы исследовали море? – обратилась Глориан к герцогине Глэдвин.
– Да, принцесса. Я посылала ныряльщиков на поиски обломков, но нашли они немного.
– Известно ли, что вызвало пожар?
– Я обратилась с запросом к наместнику Ментендона. До сих пор не обнаружено никаких признаков нападения на свадебный флот. И по эту сторону Бездны не существует оружия, способного разом погубить семь кораблей.
– По эту сторону?
– Понимаете, таковое может существовать на Востоке. Мы ведь почти ничего о них не ведаем.
– Зачем бы восточникам желать нам зла? – хмуро спросиле герцо Эдит. – Да и знают ли они о существовании Иниса?
– Когда я был молод, – прокаркал герцог Рандрот, – ходили слухи об одном южном принце, живым переплывшем Бездну. Многими годами позже того вернулся его слуга с известием, что восточники порабощены чешуйчатыми летучими тварями. Я бы сказал, такое возможно.
– Нельзя забывать и об Эрсире, – вклинилась герцогиня Брангайн. – Говорят, в тех землях марают руки алхимией.
Герцо Вежливости явно осталась при своем мнении.
– Я согласна с Эдит. Не думаю, что здесь замешаны Восток или Эрсир. Ни у кого из них нет причин нас атаковать, – подала голос герцогиня Глэдвин. – Я скорее поверю в ментцев. Убийство короля Бардольта прозвучало бы призывом к мятежу против Ваттенов. Они так долго жили в тени горы Ужаса, что могли оскверниться ее пламенем.
– Я в первую очередь заподозрил Ваттенварга. Нам ли не знать о его могуществе на море? – сказал герцог Дамад. – Однако он не выдвинул никаких претензий на хротский трон, а других причин для нападения я не вижу. Думаю, Морской Король для войны слишком постарел и изнежился. И явных обид мы ему не наносили.
– Значит, Ваттены встанут за нас? – спросила Глориан.
– По-видимому, ваше высочество. Если это был ментский заговор, они найдут и покарают виновных.
– Кто бы они ни были, нам ничего не остается, как признать ваших родителей умершими. – Герцог Робарт стиснул ладони. – Наместник Ментендона уже уведомил Эйнлека Отлинга. Тот всей душой чурается короны, но понимает, что это необходимо.
Колебания Эйнлека не удивили Глориан. Тот наверняка боялся, что его дядя вторгнется в страну и потребует трон для себя.
– Ваше высочество, не сомневаюсь, что родители говорили вам о необходимости отречься от права на Хрот – ваше право наиболее крепко из ныне живущих – и объявить законными наследниками Эйнлека Отлинга и его потомков, – сказал герцог Робарт. – Это необходимо для укрепления дома Храустр.
Он подозвал слугу, и тот поднес Глориан бумагу. Она молча прочла:
«Я, Глориан, королева Инисская, третья из носящих это имя, потомок короля Галиана Святого и божественной плоти дома Беретнет, цепь для Безымянного, сим объявляю и утверждаю, что я, единственная наследница плоти короля Бардольта Хротского, первого из носящих это имя, зачатая его законной супругой королевой Сабран Инисской, шестой из носящих это имя, ныне, на пятьсот одиннадцатом году общей эры, свободным волеизъявлением отрекаюсь от наследственных прав на королевство Хрот, передавая власть над страной Эйнлеку Отлингу, сыну Олрун Храустр Брингардской, и законным наследникам его крови в вечное владение…»
Она еще ребенком знала, что однажды ей придется отказаться от мечты править Хротом. Темная пропасть печали от этого стала глубже прежнего, но Эйнлек уже пролил кровь за свою страну, и отец его любил, доверял ему. Эйнлек станет хорошим королем.
Принесли перо, рог с чернилами – кровью дубовых орешков. Глориан снова вспомнился огненный червяк.
Она обмакнула перо. Зачем-то потрогала лицо, словно проверяя, не сменилась ли на нем кожа, а потом вывела подпись, которую выучила на свой двенадцатый день рождения.
«Глориан, королева Иниса»
– Эйнлек Отлинг не коронуется до получения вашего согласия, принцесса, – сказала герцогиня Брангайн. – Он ждет вашего благословения.
– Как только известят Инис, в стране начнется траур, – прервале молчание герцо Эдит. – Обычно он продолжается шесть месяцев, однако мы лишились не только королевы, но и ее супруга, поэтому прилично будет удвоить срок.
– Кроме того, мы сочли за должное провести символическое погребение через шесть дней после извещения, – добавил Дамад. – Могила для вашей матери в королевском святилище уже готова. В нее положим кое-какое ее имущество и зуб, хранящийся в Ратдунском святилище.
Каждая королева оставляла свой зуб древнему северному святилищу – на случай, если будет утрачено тело. Их хранили как реликвии, потому что даже в смерти тело королевы – ее государство. Его следовало хранить, оберегать и упокоить с должными почестями.
Глориан закрыла глаза. Ей против воли привиделась мать в огне – обгорают волосы, кожа плавится свечным воском.
– Да. Мы должны проводить моих родителей во врата небесного чертога, – звенящим голосом проговорила она. – Я хотела бы также почтить моего благородного отца. Он оставил свои меха, и его зуб тоже следует положить в гробницу. Думаю, и он оставлял свой в Ратдунском святилище.
– Его милость сам вырвал себе зуб, – подтвердил герцог Рандрот. – Его доставят в Аскалон.
– Хорошо. – Глориан сцепила пальцы на колене. – День моей коронации назначен?
– Она пройдет в свое время, принцесса, – ответил регент.
– Это вопрос благопристойности, – поясниле герцо Эдит, не дожидаясь ее вопроса. – В истории Иниса еще не бывало исчезновения верховного правителя без доказательств гибели. Пока не будет доказательств, невозможно официально признать вашу матушку умершей. А до того коронация оскорбит чувство приличия и вкуса – если не найдется свидетелей. Выживших, которые могли бы подтвердить кончину королевы Сабран.
– Надо смотреть правде в глаза, Эдит. В том море никто выжить не мог, – возразил Робарт. – Свидетелей не будет.
Герцогиня Брангайн отвела глаза. Сидевший напротив нее Дамад двумя руками схватился за голову.
– Если свидетели не объявятся, следовало бы переждать хотя бы год траура, – заключиле герцо Эдит. – К тому времени люди привыкнут видеть в вас королеву, ваше высочество.
Глориан не нашла что сказать. Торопя с коронацией, она показала бы себя бессердечной.
«Нельзя, чтобы в тебе видели королеву-кошку».
– Пусть так, – сказала она. – Ждем свидетеля. Или ждем год. Есть ли известия о появившейся в Хроте болезни?
Герцог Робарт поднял брови:
– Кто вам сказал, принцесса?
Глориан молча выдержала его взгляд.
– К несчастью, болезнь распространяется, – ответил ей герцог Дамад. – Эйнлек Отлинг закрыл порты. У нас, благодарение Святому, вспышек не было.
Рандрот начертил в воздухе знак меча.
– Быть может, и нам следовало бы закрыть порты? – предложила Глориан. – Из осторожности.
– Мы будем пристально следить за положением дел. – Герцог Робарт взглянул ей в глаза. – Теперь, если вы позволите перейти к более насущным делам государства, принцесса…
– Каким же, сударь?
– Благоразумно было бы вам как можно скорее понести наследницу.
В самой глубине у нее наконец лопнула давно натянувшаяся струна.
– Как же это, благородный Робарт? – услышала она свой голос. – Мне только шестнадцать. Или меня ждет скорая смерть?
Все за столом затаили дыхание.
– Принцесса, – приглушенным голосом проговориле герцо Эдит. – Умоляю, никогда не поминайте свою смерть.
Глориан вздернула подбородок.
– Дама Глориан, – заговорил Робарт, – это – ваш высший долг. Это лучшее средство обезопасить Инис.
– В другое время мы бы еще выждали, – с грустью взглянула на нее дама Брангайн. – Но сейчас перед нами столько угроз… Гора Ужаса, исчезновение ваших родителей, Карментум, болезнь, покушение на вашу жизнь – возможно, подготовленное ментцами. Пока нет наследницы, мы уязвимы.
Глориан крепче стиснула руки. Она и ее бабушка – последние оставшиеся в живых Беретнет, а бабушка слаба и нелюбима в народе. Регент прав.
Ей нужна наследница, чтобы упрочить династию.
– Ваша матушка до исчезновения устроила ваш брак, – изрек благородный Рандрот. – Вашим супругом станет принц Терико из дома Веталда. Он третий сын донмато.
– Принц Терико ваш ровесник, – обратилась к ней герцогиня Брангайн, – и, по словам королевы Розарии, отличается добротой. Вы однажды встречались с ним в Каркаро, хотя его высочество, насколько я знаю, был перед вами весьма застенчив.
– Тео, – припомнила Глориан (могло быть хуже). – Да, я его помню. За ним всюду бегал дымчатый котенок.
– Да, ваше высочество.
– Главное, ему никогда не быть искалинским королем. Этот долг возложен на его старшего брата, – добавил Робарт. – Принц Терико волен жить рядом с вами. Его уже вызвали в Аскалон.