22
Мари и Анна ждали Камиллу возле входа в «Юниверсал Студиос». Вчера после отъезда своей подруги они восстановили силы мороженым с шоколадом, печеньем «Орео», кремом шантийи, и, повысив до диабетических значений сахар, решили избавиться от излишков на танцполе одного ночного заведения. Находясь в окружении едва достигших половой зрелости студентов, обучающихся актерскому мастерству, оглушенные грохочущей музыкой, они пришли к заключению, что им лучше вернуться на судно, и в конце концов оказались в своих каютах с опустошенными головами и гудящими ногами около четырех часов утра.
Перед ними остановилась черная машина, с широкой улыбкой на губах из нее вышла Камилла.
– Ну как? – заторопили они ее.
Камилла сделала королевский жест рукой, и машина, плавно тронувшись с места, удалилась.
– Он был весьма неплох… для двойника.
Мари вытаращила глаза, а Анна расхохоталась.
– Первые сомнения у меня появились в ресторане, – сказала Камилла. – Мне показалось неправдоподобным, что звезда такой величины спокойно ужинает всего лишь с двумя охранниками.
Но лицо, которое ей улыбалось, было именное такое, какое она часто видела на экране. И потом, они были в Лос-Анджелесе, где все возможно.
Второе сомнение охватило Камиллу, когда они сели в машину. Классический черный седан, но, увы, не лимузин и не громадный джип, которые, по ее представлениям, больше подходили Клуни.
Маски окончательно пали, когда он закрыл дверь своей трехкомнатной квартире в южном Лос-Анджелесе и сменил лакированные туфли на домашние тапки. Джордж быстро стал Педро. Камилла чуть было не сбежала, но Педро оказался забавным, интеллигентным и, помимо всего прочего, геем.
Они провели ночь в переделывании мира и остались довольны друг другом. Скоро он должен приехать в Бордо, они увидятся.
Мари и Анна рыдали от смеха, а Камилла вытащила телефон и протянула им.
– Смейтесь, смейтесь. Вам будет не до смеха, когда я вам расскажу, что к нему зашел друг по имени Мэтт, официальный двойник Райана Гослинга, чтобы выпить с ним по стаканчику. Вот он-то оказался далеко не геем, и даже совсем наоборот…
Сидя в вагоне маленького поезда, который вез их по парку, Мари старалась не упустить ни одной детали. Парк относился к самым ожидаемым этапам ее путешествия. Она открывала для себя места, где жили некоторые из ее кумиров, скрашивавших ежедневное существование. Оказавшись на улице Вистерия Лейн[12], она едва могла сдержать радость.
– Ой, смотрите, сад Бри. А вот дом Сьюзен, а дальше вы видели? Это машина Линетт[13].
Две ее подруги с улыбкой переглянулись.
– Кажется, тебе здесь очень нравится, – сказала Камилла.
– Обожаю все это! Сожалею, что здесь нет аттракциона «Романтические комедии». Я бы предпочла их «Челюстям».
Больше всего на свете Мари любила романтические комедии, она буквально упивалась их слащавостью, прилипавшей, как ириски, к зубам и заставлявшей иногда всхлипывать в приступе стыдливого счастья, которое заканчивалось улыбкой в момент появления финальных титров.
У нее была специальная коробка, которую она назвала «шкатулкой сантиментов», в ней она трепетно хранила самые любимые DVD. Каждый раз, когда упадническое настроение овладевало ею, тут же на помощь приходил спасительный рефлекс: она выбирала фильм и на два часа уносилась прочь от ежедневных забот. «Реальная любовь», «Титаник», «Мосты округа Мэдисон», «Дневник памяти», «Легенды осени», «Красотка», «Дневник Бриджит Джонс», «Грязные танцы», «Умница Уилл Хантинг», «Ноттинг Хилл», «Отпуск по обмену», «Сердцеед» – все они относились к самым эффективным антидепрессантам, не имеющим побочных эффектов.
Да, в «Юниверсал Студиос» не было аттракциона под названием «Романтические комедии», но его отсутствие было компенсировано тем, что она побывала возле дома Майка Дельфино[14] и получила поцелуй от Шрека!
23
Мари удивило, что во второй половине дня в джакузи не было народа. Она нежилась в горячих пузырьках, закрыв глаза и запрокинув голову на край, когда вдруг почувствовала чье-то присутствие рядом с собой. Она лениво открыла глаза и тут же выпрямилась, увидев в нескольких сантиметрах от себя человека с седыми волосами, который внимательно рассматривал ее.
– Я уже давно хотел с вами поговорить, но вы все время были со своими подругами.
– …
– Я хотел извиниться.
Начало было сбивчивым, слова явно опережали мысли. Он сидел, выпрямившись, положив руки на колени, и казался очень напряженным.
– Знаете ли, я не всегда такой.
– Какой – такой?
– Неприятный, грубый. О чем тут говорить, вам и так все это хорошо известно.
– Да, причем не понаслышке.
– Обычно я скорее симпатичный. Во всяком случае, мне так кажется.
– А…
Он потер рука об руку, как бы придавая себе смелости.
– Я выбрал этот круиз, чтобы побыть в одиночестве. Я не хотел себя связывать с кем бы то ни было.
Мари ухмыльнулась.
– Тогда вам надо было бы выбрать пещеру, а не огромный лайнер с тысячью пассажиров на борту.
– Я знаю, что допустил промах. Вы, наверное, приняли меня за сумасшедшего.
– Была такая мысль.
Он опустил голову.
– Несколько месяцев назад я потерял жену. Рак. Все произошло так внезапно.
Мари потрясло это известие.
– Сначала я еще держался. Но по мере того как шло время, мне становилось все тяжелее и тяжелее. Мне нужно было уехать. Я не мог больше оставаться в этом доме со всеми этими воспоминания, которые меня убивали.
– …
– Когда я увидел рекламу кругосветки, предназначенной для людей, ищущих одиночества, я подумал, что это хорошая идея.
– Я понимаю.
– Когда вы со мной заговорили, мне показалось, что вы собираетесь пробить мой кокон.
– Это нормально.
– Я теперь… я просто хотел вам объяснить все это. Это было важно для меня.
– Спасибо вам, меня так тронул ваш рассказ, – тихо произнесла Мари.
Мужчина встал, собираясь уйти. Сделав несколько шагов, он повернулся и сказал:
– Кстати, меня зовут Лоик.
– А меня – Мари.
Вскоре к ней присоединились Анна и Камилла.
– Все нормально, Мари? – спросила Анна. – У тебя глаза сияют.
– От хлорки, наверное.
Камилла ухмыльнулась.
– А твою хлорку случайно не Лоик зовут?
24
Марианна не знала, с кем поделиться своим горем. И потом вдруг вспомнила о малышке Мари, которая за ужином была так добра к ней. Через полчаса она сидела напротив Мари в ее каюте.
– Я не могу опомниться, – говорила она, качая головой. – Меня еще никто, никогда и ниоткуда не выдворял. Нужно было дожить до восьмидесяти лет, чтобы пережить подобный опыт.
– Это невозможно, – возмущалась Мари. – Они не могут этого сделать, это просто-напросто незаконно!
– Нет, Мари, незаконно именно то, что сделали мы. Это было зафиксировано в правилах, которые мы подписали: никаких связей, никаких союзов, в противном случае ты – кандидат на вылет!
После того как они познакомились во время праздничного ужина, Марианна и Жорж больше не расставались. Вместе они открыли для себя Лос-Анджелес и поняли, что любви все возрасты покорны.
– Мы так этому удивились, – прошептала она. – Жорж был безутешен, а я и представить не могла, что встречу человека, который вытерпит мой характер. И тем не менее мы влюблены друг в друга. Все так быстро произошло. Но, с другой стороны, мы не можем терять время.
– Это так прекрасно… Они не могут с вами так поступить. Вы же имеете право испытывать чувства!
Марианна улыбнулась шаловливой улыбкой.
– Тсс… Мы даже сделали нечто большее, чем просто испытывали чувства…
Мари сделала вид, будто прикрывает уши руками.
– Не уверена, что хочу услышать детали.
– Ах, Мари, за кого вы меня принимаете! Мы просто поцеловались, и ничего более. Мы следили за тем, чтобы нас не увидели, но вчера вечером на верхней палубе мы, может быть, вели себя недостаточно сдержанно. И вполне может быть, что кто-то нас заметил.
– Вы кого-то видели?
– Нет, но мы слышали быстро удаляющиеся шаги.
– Вы думаете, кто-то донес на вас?
– Я могу только предполагать. Кроме того, могли быть и камеры, которые нас зафиксировали. Я ведь этого не знаю. И все, что я знаю, это то, что нам сегодня утром под двери просунули уведомления.
Она рассказала, что их вызвал к себе директор круиза. Они покаялись, пообещали быть осторожнее. Когда Жорж говорил, его голос дрожал. Но директор были непреклонен. Таковы правила. Если он закроет глаза на это происшествие, то вся концепция «Вокруг света в одиночестве» не будет иметь никакого смысла.
Марианна вытерла глаза.
– Нас просто высадят в Сан-Франциско, вот и все.
– Об этом не может быть и речи! Мы найдем решение.
Мари относилась к людям, уважающим закон и правила. Она никогда не превышала скорости, не стригла лужайку по воскресеньям, бросала картонные упаковки в желтый мусорный бак и не употребляла продукты после истечения срока давности. Она боялась закона и тех, кто его применяет. Но в данном случае она надеялась, что речь идет о недоразумении. С ее точки зрения, эти правила были разработаны для того, чтобы убедить клиентов в том, что они могут не опасаться, что круиз станет прибежищем бабников и аферистов разного рода, в том числе и брачных. Она была согласна, что сексуальные домогательства, а тем более любовь на палубных лежаках были недопустимы. Но скромный поцелуй двух пожилых людей не мог расцениваться как серьезное нарушение правил, старики не должны понести наказание. Директор, вероятно, сгоряча принял такое решение, и будет несложно заставить его поменять.
Директор круиза сидел за письменным столом, когда Мари, Анна и Камилла вошли в его кабинет. Ему можно было дать не больше пятидесяти, и он имел настолько добродушный вид, что производил впечатление своего парня. Круглые щеки, как будто за каждой пряталось по ореху, лысеющая голова и добрый взгляд: он внушал симпатию.