за языки пламени, вырывающиеся из сопла, на самом деле представляет собой «четко идентифицируемое хтоническое (связанное с силами земли) чудовище». Что ж, видно, мне придется сходить к врачу-окулисту, но в таком случае мне должен составить компанию знаменитый археолог Поль Риве, ибо он усматривает в этом изображении «стилизованную бороду бога грозы»!
И вот, после пересказа всей этой чуши и чепухи, высказанной учеными мужами, мне хотелось бы вновь поговорить о надгробной плите из Паленки. Поскольку плиту, как мы уже знаем, больше не разрешают фотографировать, я хочу воспользоваться своим правом обсудить детали ее очень близкой к оригиналу копии — каменного рельефа, который один индейский мастер-камнерез, проживающий в Паленке, изготовил специально по моему заказу несколько лет назад. Для этого ему потребовалось несколько месяцев кропотливого труда.
Я не утверждаю, что на надгробной плите представлено технически достоверное изображение капсулы космического корабля. Я могу с уверенностью сказать лишь, что на плите изображено некое человекообразное существо, наклонившееся вперед, на голове которого красуется сложный головной убор, имеющий, по-видимому, техническое назначение, от которого по обеим сторонам отходят двойные шланги, в которых большинство археологов склонны видеть самые заурядные пряди волос. Существо это, можно сказать, уткнулось носом в странный прибор, взявшись за него обеими руками (как если бы на нем были кнопки или рукоятки). По мнению археологов, существо склонилось перед стилизованным «Крестом Жизни». На мой взгляд, здесь явно можно говорить о стилизованном изображении ракеты, которое трудно заметить, если смотреть на надгробную плиту по горизонтали, а не по вертикали. Если же «развернуть» плиту вертикально, станет ясно, что в самом низу композиции (под предполагаемой капсулой) показаны… языки пламени, что совершенно естественно для ракеты, стремительно уносящейся в небо. А вот ни «хтонического чудовища», ни тем более «птицы кецаль» на этой плите мне так и не удалось разглядеть.
Вполне резонно предположить, что некий мудрый жрец майя взглянул на прибытие инопланетян со своей точки зрения, увидев в этом явление бога. Разумеется, этот проницательный муж не имел никакого представления о технике со всеми ее сложнейшими аппаратами и двигателями и тем более — об одноместном космическом корабле, в котором неизвестный гость прибыл на Землю с базового корабля, находившегося на околоземной орбите. Это произвело сильное впечатление на жреца, человека каменного века, и он, как умел, перенес увиденное на загадочный рельеф, естественно, с помощью единственно доступных для него средств — пиктограммы и иероглифов. Поэтому меня нисколько не удивляет, что на надгробной плите помимо несколько наивного изображения древнего чуда техники представлены астрономические символы. Доктор Альберто Руз склонен видеть во фризе, обрамляющем неизвестное существо, «своего рода космическую раму, окружающую человеческое бытие, — раму, звезды на которой властвуют над неизменным течением времени».
Право, с меня хватит. Пора покончить со всеми этими беспочвенными фантазиями. В самом деле, к чему эта игра воображения: стилизованная борода бога грозы, хтоническое чудовище, некое чудище, початки кукурузы и птица кецаль, когда здесь явно изображены технические детали? Привычка подавать на гарнир к смехотворным «находкам» всевозможные нелепые басни, не раз отвергнутые наукой, ничуть не помогает и ни на волос не приближает к выявлению истинного смысла изображения.
Просто удивительно, то и дело слышу я, что в Паленке не найдено каменных стел, которыми буквально кишат прочие древние города. Ведь Паленка считается одним из самых крупных и древних церемониальных центров культуры майя. Меня лично странный факт отсутствия в Паленке подобных стел нисколько не удивляет. В Тикале и Копане стелы царских и жреческих родов служили символами богов; считалось, что от них сильные мира сего черпают божественное могущество.
А в Паленке-Палаткапи боги присутствовали, так сказать, собственной персоной, и жители могли ежедневно видеть их в залах «университета». Поэтому никакие стелы, служившие портретными изваяниями богов, в Паленке были просто не нужны.
Альберт Эйнштейн писал:
«Большинство основополагающих научных идей сами по себе очень просты и, как правило, могут быть изложены на понятном для каждого языке».
После всего, что сказано о Паленке, остается только надеяться, что когда-нибудь убедительные интерпретации объектов и памятников, найденных в ней, будут изложены языком, доступным для восприятия каждого. А пока таких интерпретаций нет, афоризм Эйнштейна можно истолковать и наоборот, в том смысле, что сегодняшние версии не принадлежат к числу основополагающих научных идей. Кому охота разбираться в путанице наукообразных словес?
Пабло Суттер как-то сказал мне, что с помощью новейших технических средств под одной из пирамид Паленки было найдено еще более древнее захоронение и что можно говорить о новой научной сенсации.
— Но почему же оно до сих пор не раскопано?
— Видите ли, в Мексике всему свое время, ибо ни у кого обычно нет денег. Если бы нашелся какой-нибудь университет или меценаты, готовые выделить на раскопки, ну, скажем, 100 000 долларов США, нам от этой суммы досталось бы в лучшем случае 10 000! Знаете, мексиканцы ведь считают по-своему. Умножим 6 на 4, получим 24. А у них — 4 пишем, а 20 — в уме!
Да, путешествия могут многому научить! Кроме того, мне удалось узнать, что в Мексике не так-то просто организовать раскопки даже при наличии достаточного финансирования.
В парламенте индейцам теперь принадлежит весьма веское, если не сказать — решающее слово; и если они не желают, чтобы в их древних святилищах проводились раскопки, работы немедленно прекращаются. Археологи давно мечтают поработать в Паленке, Чичен-Ица и других древних культовых центрах майя, но все их попытки начать раскопки встречают упорное сопротивление индейцев. Они ревниво оберегают свои святыни, и к тому же у них уйма времени. И если где-то все же ведутся раскопки, то там трудятся только индейские рабочие.
Космический расизм
Американский археолог У. Рэти весьма сердит на меня. Он полагает, что «дискредитация достижений майя» господином фон Дэникеном и его «однозначная уверенность в невероятных духовных и технических возможностях неких сверхчеловеков из Вселенной — не что иное, как новая форма расизма, а именно — космический расизм».
Его рассуждения выдержаны в таком тоне, словно речь идет о заведомых происках фашиствующих молодчиков. В этой связи мне вспоминается одно изречение Людвига Тика (1773–1853): «Я взял себе за правило руководствоваться своими внутренними правилами, нисколько не заботясь о том, в каком свете я буду при этом выглядеть и не буду ли превратно понят».
Но — вернемся к нашей теме.
Право, мне никогда не приходило в голову заниматься «дискредитацией» и впрямь невероятных достижений майя, ибо именно они, майя, а вовсе не «сверхчеловеки из Вселенной» создали все эти грандиозные храмы и пирамиды. Моя точка зрения заключается в том, что в древности пришельцы из космоса передали самим майя или их предкам некие высшие знания. Того, в чем меня обвиняет уважаемый археолог Рэти, нет ни в одной из моих книг, и я никогда не утверждал ничего подобного. Меня скорее можно отнести к числу самых прилежных и самых внимательных читателей книг по археологии, и в этом смысле права цюрихская газета «Вельтвохе»: «Как только появляются новые материалы об археологических раскопках, так фон Дэникен сразу же тут как тут». Поистине я всем сердцем любил бы археологов, если бы они действовали чуть расторопнее и чуточку смелее преодолевали обветшалые барьеры традиционных мнений, поднимаясь на новую высоту, чтобы их интерпретации более отвечали широте взглядов нашего времени — эпохи научно-технической революции.
Впрочем, пока они не утратили способность удивляться, для них еще не все потеряно. Линда Шил, профессор университета штата Алабама, США, считает Храм Надписей подлинным «чудом»! Она пишет, что 21 декабря, в день зимнего солнцестояния, солнце на закате садится точно «в» Храме Надписей. А весной, начиная с дня весеннего равноденствия, здесь имеет место обратная картина: солнце восходит прямо «из» Храма Надписей. Подобное зрелище в лучшем случае можно наблюдать с крыши Храма Солнца, расположенного к востоку от Храма Надписей. Подобные факты свидетельствуют о том, что здание храма стоит на этом месте отнюдь не случайно, а отсюда следует естественный вывод: массивный 20-тонный саркофаг вместе с надгробной плитой, вес которой превышает 9 тонн, был установлен здесь раньше, чем началось строительство пирамиды. Видимо, надгробная плита обречена навечно оставаться на этом месте, ибо извлечь ее из подземелья на свет божий по узкой и крутой лестнице совершенно невозможно.
По всей вероятности, первоначально это была гробница (или святилище) некоего царя, жреца или одного из катчина; быть может, эта крипта существовала за много веков до того, как над ней была воздвигнута пирамида. Впрочем, когда бы она ни была построена, она подчинена строгому плану и в астрономическом отношении явно ориентирована с учетом ожидаемого возвращения богов… Право, это уж слишком для народа, жившего в каменном веке и помимо уже упоминавшихся астрономических познаний обладавшего представлениями о созвездии Плеяд и прочих звездных божествах. Именно о них говорится в «Книге жреца Ягуара»:
«Они спустились со Звездного пути…
Они говорили на волшебном языке звезд небесных…
Да, оставленный ими знак — это символ нашей уверенности в том, что они спустились с неба…
И когда вновь сойдут на землю эти тринадцать богов и девять богов, они обустроят по-новому все то, что некогда создали».
ПриложениеКТО ЕСТЬ КТО
ОЛЬМЕКИ