Мы подходим к центру круглой арены с четырех направлений. Финиш — трап у борта «Кайзера» — справа от меня.
Бросаю взгляд вправо. Желто-красный пока стрелять не собирается. Он понял, что я подойду к мячам первым, и соревнуется в скорости с украинцем за обладание вторым мячом.
Итак, я у цели.
Хватая один из мячей, нарочно подталкиваю второй мяч к украинцу. Легонько — сантиметров на тридцать. Надеюсь, этой крохотной форы ему хватит, чтобы опередить двух соперников.
Разворачиваясь головой к «Кайзеру», замечаю перемену в стане противника. Осознавая, что не успевает ко второму мячу, пловец в желто-красном костюме решает применить гарпун.
Бросаю свой трофей метров на семь-восемь в сторону «Кайзера», оборачиваюсь и, почти не прицеливаясь, выпускаю гарпун в руку участника от желто-красной команды. Наконечник впивается в предплечье; пловец сбивается с ритма и крутится на одном месте, пытаясь вытащить стальную стрелу.
Все. Сорвавшись с места, включаю максимальную скорость и развиваю такой темп, что ни одна сволочь меня не догонит.
По мере приближения развязки волнение собравшейся публики нарастает. Изредка появляясь на поверхности, я замечаю зрителей, членов команд, почетных гостей и судей, выстроившихся сплошной цепью у леерных ограждений судов. Все они внимательно наблюдают за ходом раунда, кричат, свистят или аплодируют. Изумительная прозрачность воды позволяет им наблюдать каждое действие четырех пловцов.
Половина дистанции позади. Выбрав момент, оглядываюсь назад.
В центре арены происходит нечто невообразимое: клубок из трех тел, беспорядочные движения конечностей, мириады воздушных пузырьков…
Я очень надеюсь на то, что у блондина получится завладеть заветным ярко-оранжевым мячом и дойти с ним до финиша. Я сделал для него все, что мог…
Мой финишный спурт стал лишь промежуточной развязкой.
Поднимаясь по трапу с мячом под мышкой, я слышал не только аплодисменты тех, кто находился рядом, но и жуткую какофонию из криков, свиста и даже стрельбы.
Счастливый Аристарх тискает меня в объятиях, я же с трудом вырываюсь и, сунув ему чертов мяч, оборачиваюсь на арену.
В ее центре на мелкой волне колыхалось тело участника в черно-белом костюме; в его шее торчал гарпун.
«Этому конец», — понял я. Ведь по правилам «Регаты» медицинская помощь участнику могла оказываться только после сигнала об окончании раунда.
А к финишу на приличной скорости плыли два других участника: чуть впереди толкал перед собой мяч украинец, а на корпус от него отставал подраненный мной желто-красный пловец.
— Нож! — заметив в руке последнего блеснувший клинок, пытаюсь перекричать беснующуюся толпу.
Бесполезно. Вся надежда на то, что блондин выдержит взятый темп и не даст сопернику приблизиться для нанесения удара…
Буквально метра за три до назначенного финиша желто-красный достает блондина, задев его ногу ножом.
— Не останавливайся! — ору что есть силы.
Либо он не слышал меня, либо мыслил по-своему.
— Что ты делаешь?! — надрываю горло. — Касательное ранение лодыжки в одном взмахе от деревянного настила — сущая ерунда. Не затевай возню, когда победа в кармане!
Он затеял. Отбросив подальше мяч, остановился. Затем как-то странно извернулся головой вниз, парировал удар блоком и сделал внезапный выпад, после чего соперник согнулся пополам и прекратил сопротивление.
«Хорошо пошел. Как теща под лед», — отметил я про себя, глядя на уходящего ко дну пловца в ярком желто-красном костюме.
Украинец нагнал отброшенный мяч и вернулся к кольцевому настилу.
— Молодец, — облегченно выдохнул я, подавая ему руку.
Пловцу из черно-белой команды гарпун вошел точно в шею и помимо аорты повредил шейные позвонки. Шансов выжить у него не было. Его тело передали на «траурную» шлюпку и выбросили за борт в сотне метров от арены. Тут же вода в том месте «закипела» от нашествия голодных зубастых хищниц.
Парня в ярко-желтом успели достать спасатели. Врачи провели реанимационные мероприятия и вернули его к жизни. Кроме неопасной раны предплечья, в которое я всадил свой гарпун, у него обнаружилось ножевое ранение полости живота. Конвульсии, стоны и крики о помощи продолжались несколько минут, пока не подействовали сильнодействующие препараты…
Обезболивающие уколы помогли — стоны прекратились, но пловец истекал кровью и терял силы.
— Выживет? — поинтересовался кто-то из его команды.
— Поврежден кишечник. Обильное внутреннее кровотечение — это все, что я могу сказать. Желательно как можно скорее провести серьезное обследование и прооперировать. Иначе ничего не гарантирую, — отрезал врач.
— Вряд ли я буду ради этого идиота снаряжать самолет. Сам виноват — не смог справиться с мальчишкой…
Чем закончился их диалог, я так и не узнал. Аристарх подхватил меня под руку и уволок к выделенному для нашей команды столику в рекреационной зоне…
Итак, победители полуфинала объявлены. Угадавшие победителей радостно потирают руки в предвкушении крупных выигрышей. Ютовая площадка «Кайзера» понемногу пустеет: представители команд расходятся по яхтам праздновать победу или подсчитывать убытки. Вернулись и мы на борт «Арика», где ждал праздничный ужин с обилием разнообразного алкоголя…
Сполоснувшись под душем, я уселся за стол напротив Аристарха и, пока он сохранял относительную трезвость, попросил рассказать о финале.
— Что ж, настало время открыть все карты, — подхватил он бутылку и наполнил до краев свой бокал. — Слушай…
— Ты чего такой грустный, Женя?! — с нарочитой веселостью воскликнул Аристарх, закончив рассказ.
Оглянувшись на заключенную в стальную сеть акваторию, я вздохнул:
— Не нравится мне предстоящее свидание с акулами.
— Ты с ума сошел, приятель! Мы обязаны четко следовать правилам «Регаты». Или ты боишься акул?
— Не больше, чем твой Автоген Автовазович. Просто у меня клаустрофобия.
— Клаустрофобия?! А где ты тут видишь замкнутое пространство?
— В гробу замкнутое пространство.
Аристарх Петрович зашелся от смеха. Успокоившись и промокнув выступившие слезы, махнул рукой:
— Не переживай — погибших на «Регате» хоронят не в гробах, а по морскому обычаю.
— А, ну это в корне меняет дело. Теперь понятно, почему в здешних водах такие жирные акулы.
На эту шутку он отреагировал странно. Стерев с лица остатки улыбки, вдруг серьезно сказал:
— Отправляйся-ка ты спать. Завтра у тебя тяжелый день — нужно как следует отдохнуть…
«Вспомнил!! — внезапно проснувшись, вскочил я и уселся на кровати. — Вспомнил, где видел светловолосого парня из украинской команды!»
Это случилось лет пять назад, когда в мой родной «Фрегат» прибыло молодое пополнение. Точнее, шесть человек с различных флотов для того, чтобы мы отобрали пятерых на освободившиеся штатные должности. Двое были с Черноморского флота: первый служил старшим инструктором водолазного дела в школе младших специалистов, второй — заместителем командира аварийно-спасательной партии в бригаде спасательных судов. Следующая пара приехала с Тихоокеанского флота. Еще одного командировали с Северного, а последнего — мичмана — с Балтики.
В былые времена специальной подготовкой боевых пловцов занимался штат исключительных профессионалов в секретной школе, входящей в одно из управлений Комитета государственной безопасности. Через ее горнило и прошло большинство ветеранов «Фрегата», включая меня. После школы нас распределяли по частям и отрядам, где мы с ходу включались в серьезную работу. Старики нас, конечно, опекали — все-таки молодецкий возраст, эмоции, ветер в башке и отсутствие опыта… Тем не менее мы умели практически все. А к моменту прибытия той шестерки новичков идущие сверху «реформы» перевернули все с ног на голову: о секретной школе забыли, финансирование прекратилось. В результате учебная база пришла в упадок, инструкторы и преподаватели разбежались, а «доводка» подводного спецназа целиком свалилась на головы руководящего состава нескольких уцелевших отрядов подводного спецназа. Суть подготовки состояла в следующем: сначала кадровики отбирали для нас физически развитых, прошедших первоначальную подготовку парней, желающих стать боевыми пловцами. Затем мы устраивали для них тесты и оставляли наиболее подходящих. Ну а потом доводили «материал» до нужной кондиции.
Так вот этот светловолосый паренек, бывший в звании старшего лейтенанта, прибыл к нам с Черноморского флота и показал неплохие результаты в тестировании. Хорошо пробежал «тридцаточку» — обыкновенный марш-бросок по кольцевому маршруту вокруг соснового бора, но с двумя изюминками: дистанция — тридцать километров, вес снаряжения — тридцать килограммов. Собственно, поэтому сия экзекуция и называлась «тридцаточкой». Потом вполне сносно справился с имитацией покидания подлодки через торпедный аппарат. На второй день испытаний выдал отличные результаты в тренировочном бассейне. А вот последний и самый важный тест на совместимость запорол. Тест назывался «Буду резать, буду бить — с кем останешься дружить?» и на первый взгляд был самым простым.
Всякому известно, что на средних и больших глубинах пловцы работают в составе групп или как минимум парами. Значит, в группе (или паре) обязана быть психологическая совместимость, умение ладить, находить компромиссы, договариваться. А это, в свою очередь, означает отсутствие в отряде проблемных людей. Вот для выявления таковых мы и собирались в аудитории учебного корпуса. Всем раздавали по листочку с напечатанным списком фамилий кандидатов, и каждый обязан был ответить на единственный вопрос: в какую очередь он готов пойти на боевое задание с тем или иным коллегой? В первую, во вторую, в третью… Или в последнюю — в пятую. Хорошенько продумав, испытуемый ставил напротив фамилий соответствующую цифру. Тот, кто набирал наибольшее количество баллов, отчислялся.