Изабель – человек рассудительный. Она не сумасшедшая. Она серьезная и вдумчивая, подверженная приступам раздражения, но ничуть не злобная, не самодовольная, не опасная и не имеет обыкновения, если уж на то пошло, являться в блестящем платье в обтяжку и с глубоким вырезом на какой-нибудь показ или открытие выставки, где блестки и декольте не приветствуются. Дэн не может сказать, когда именно понял, что вообще-то ждал от Изабель благодарности. И предпочел бы не знать, сколь велики гордыня и тщеславие, подтолкнувшие его жениться на женщине, осчастливленной, как ему казалось, уже одним его стремлением на ней жениться. Он ведь был восходящей рок-звездой и не раз уже оставлял автограф на обнаженной груди поклонницы. И тем не менее дерзнул взять в жены незаурядную, хоть и не яркую внешне женщину.
Дэн искупал вину, не жалея сил. Излечился от пристрастия к кокаину, алкоголю и кое-каким препаратам, о которых даже никому не говорил. Распустил свою группу, бросил писать музыку. Добровольно согласился играть роль домохозяина – временно, пока жена посвящает себя карьере. И вообще стал, в меру своих возможностей, человеком милым и безропотным, готовил детские смеси – сначала для Натана, потом для Вайолет, менял подгузники, стирал белье, встречал с ужином жену, приходившую с работы поздно и без сил, исправно осведомлялся: Как прошел день? и выслушивал повесть многочисленных ее побед и испытаний, рассказы о начальнике, невротике и сумасброде, о молодых гениальных фотографах – открытых ею талантах, о завистниках и вредителях во главе с Жанель и Эйвери, никак не постигавших, почему работу над самыми интересными репортажами поручают Изабель, которую тем временем скоро повысят, ведь она (Только тебе, Дэн, я и могу об этом сказать) просто-напросто талантливей их всех.
Он и не заметил, когда перешел грань, перестав изображать милого и безобидного и сделавшись таким на самом деле. Превращение, по-видимому, происходило с неуловимой постепенностью.
И вот еще какая неожиданность: Изабель, конечно, ценит этого нового, преобразованного Дэна, но не особенно-то им интересуется.
Значит, пора ему снова писать музыку. Пора отстоять самого себя, даже если редкие выступления в паршивеньких клубах – предел его возможностей. Даже если он окажется востребованным только в мексиканском ресторане.
Но пусть не там, ради бога.
В сорок еще не поздно. Будем надеяться.
Адам был третьим, между Питером и Оливером. Вот он оставил шрамы, именно из-за него Робби решил (и понимает это задним числом), что, может, и имеет смысл сойтись с Оливером.
Робби берет следующее сочинение. Дейдре Маттиас, которая сидит на первой парте и рьяно тянет руку в ответ на любой вопрос (Меня, меня спросите!). Вот как начинает Дейдре: “Мне, принцессе, конечно, суждено было выйти замуж за чужака, гордо стоявшего на корабельном носу”.
Робби пишет красным маркером вверху страницы: Удачи ей в этом деле! Ставит высший балл.
За следующее сочинение Робби принимается не сразу, медлит, вспоминая невольно одну ночь несколько лет тому назад, когда тоже чувствовал себя принцессой – в мужском обличье, которой суждено (как будто бы) выйти замуж за чужака, стоящего на корабельном носу.
Дело было в апреле, здесь, в этой квартире. ■■■ ■ ■■■■■■ ■■■■■■ ■ ■■■■■■■ ■■■■■. ■■■■■ ■■■■ ■■■■■■■■■■ ■■■■■■■. ■ ■■■■■■■■■■ ■■■■■■■■■■■ ■■■■■■■■■ ■■■■■■■■■ – ■■■ ■■■ ■■■ ■■■■■■■■. ■ ■■■■■■ ■■■■■■■■■■ ■■■ ■■■■, ■■■ ■■■■■■■■■■, ■■■■■■■■■. ■ ■■■ ■■■■■■■■ ■■■■■■■■■ ■■■■■■■■■■■, ■■ ■■■■■■ ■■■■■, ■ ■■■■■ ■ ■■■■ ■■■■■■■■■■, ■■■, ■■■■■■■■ ■■■■■ ■■■■■■■■■■■ ■■■■■■■, ■■■■■■ ■■■■■■■■ (■■■■■■■ ■■■■■, ■ ■■■■■ ■ ■■■■) ■■■■■, ■■■■■■■■■ ■■■■■■ ■■■■■■■■, ■■■■■■■■■■■■.
■■■ ■■■■■■■■■■ ■■■■■ ■■■■ ■■■■■, ■■■■■■■■■■ ■ ■■■■■■■■ ■■■■■. ■■■■ ■■ ■■■■■■■■■■ ■■■■■: ■■■ ■■■■ ■■ ■■■■■ ■■■■■■■■■ ■■■■ ■■■■■ – ■ ■■■■■■■■, ■ ■■■■■■■, ■ ■■■■■■■■■■■ ■■■. ■ ■■■ ■■■■■ ■■■■■■■ ■■■ ■■■■■■■■■■■.
■■■■■■ ■■■■■, ■■■■■■■■■■■■ ■ ■■■■■, ■■■ ■■■■■ ■■■■■■■ ■■■■■■ ■■■, ■■■ ■■■■■■■, ■■■■■■■■ ■■■■■, ■■■■■■■ ■■■■■ ■■■■ ■■ ■■■■■■■■■■ ■ ■■■■■■■■■■ ■■■■■■ ■ ■■■■■■■■ “■■■■”. ■■■■ ■■, ■■■■ ■■ ■■■■■, ■■■■■■■■ ■■■■■■■■ ■■■■■ ■■ ■■■■■■■■■. ■■■■■■■■■ ■ ■■■ ■■■■ ■■■ ■■■■■■■, ■ ■■ ■■■■■■■■■■■■■. ■■■■■■■■ ■■■■■ ■■■ ■■■■. ■■ ■■■■■■■■■■■, ■■■■■■, ■■… ■■■■■■, ■■ ■■■■ ■■■■■.
■■ ■ ■■■■■■■■■, ■■■■■ ■■■■■. ■■■■■■ ■■■■■■■■■ ■■■■. ■■■■■■■ ■■■ ■■■ ■■■■■■■■■.
■■■■ ■■■■■ ■■ ■■■■■■ ■■■■■■, ■■■■■ ■■■■■ ■■■■■■■■■■■ ■■■, ■■■■ ■■■, ■■■■■■■■■, ■■■■■■■ ■■ ■■ ■■■■■■■■. ■■■■■■■■■■■ ■■■■■■■■ ■■■■■: ■■■ ■■■■■■■■ ■■■■■■■■■■■ ■■■■■■■■■■■■■■■■■. ■■■■■■■■■■, ■■■ ■■ ■■ ■■■■■, ■■■■■ ■■■■■■■, ■■■ ■■■■■■■■ ■■■■■■ ■■■■■■ ■■■■ ■■■■■■■■ ■■■■■■ ■■■■■■■■■■■■.
■■■■■ ■ ■■ ■■■■■■■■■, ■■■ ■■■■■■■■ ■■■■■ ■■■■■ ■■■■■ ■■■■■ ■ ■■■■ ■■■■■■■■ – ■■ ■■■■■ – ■■■■■■■■■■■■■■. ■■■■■■■■■■■■ ■■■■■■■ – ■■■■■■■■■■■ ■■■■■■■, ■■■■■■■ ■■■■■■■■■■■ ■■■■ ■■ ■■■■■ ■■■■■■■■■-■■■■■, ■■■■■■■■■■■ ■ ■■■■■■ ■ ■■■■■■ ■■■■■■■, ■■■■■■■■ ■ ■■■■■■■■ ■ “■■■■■■■■”, – ■■■■■■■■ ■■■■■■ ■■■■■■■■■■■■■■■■, ■■■■■■ ■■■■■■■■■■■■■■■ ■ ■■■■■ ■■■■■■■■■■■■■■■■■ – ■■■ ■■■■■ ■■■■■■■■■■■■■ ■■■■■ ■■■■■ ■■■■ ■■■■■ ■■■■ ■■■■■■■ ■ ■■■■■■■■■■■■■■■, ■■ ■■■ ■■ ■■■■■■■■ ■ ■■■■■■■ ■■■ ■■■■■■■■■■■■■ ■■■■■■■■■, ■■■■■■■■■■■■ ■ ■■■■■■■ ■■■■■ ■■■■■■■■■■ ■■■■■. ■■■■■ ■■■■■■■■ ■■ ■■■■■■■ ■■■■■■■■■■ ■■■■■■■■■■■■■ ■ ■■■, ■■■■■■ ■■ ■■■■ ■■■■■■■ ■ ■■■ – ■■■■ ■ ■■■■■■■■, ■■ ■■ ■ ■■■■■■■■■■■■ ■■■■■■? ■■■■■, ■ ■■■■■ ■■■■ ■■■■■ ■■■■■■■? ■■■■■, ■■■■■ ■■■■■■■■ ■■■ ■■ ■■■■■ ■■ ■■■■■■■■■■■ ■■■■■■■■■ ■ ■■■■■■■■■■ ■■■■ ■■■■■■■■■■■?
■■■■■, ■■■■■■ ■■■■■■■■■■■■.
■■■ ■■■■ ■■, ■■■■, ■■■■■■■■■■■ ■ ■■■■■■■ ■■■■■■■■■ ■■■ ■■■■■■■■■■. ■■■■■■■ ■■■ ■■■■■-■■■■■ ■■■■■, ■■■■■■■■■■■■■ ■■■■■■■■ ■■■■■■■■■■, ■■■■■■■■■■■ ■■■■■■ ■■■.
■■■■■■ ■■■■■ ■■■■■■■■■, ■■■■■■■■, ■■ ■■■■■■■■ ■ ■■■■■, ■■■■■■■■ ■ ■■■■■■ ■ ■■■■■■■■■■■ ■■■■■, ■■■■■■■■■■■■ ■ ■■■■■■■■■■■, ■■■■■■■ ■■■■■■ ■ ■■■■ ■■■■■■■ ■■■■■, ■■■ ■■■■■■■■■■■ ■■■■■■■■■■ ■■■■■■■■, ■■■ ■■■■ ■■■■■■■ ■■■■■.
■■■■■ ■■■■■■ ■■■■■■ ■■■■■, ■■■■■■■■, ■■■■■ ■■ ■■■■■■■■■ ■■■. ■■■■■■■■■■■, ■■■■■ ■■■■■■■■■■ ■■■■■■ – ■■■■ ■■ ■■■■■■■ ■■■■■■, ■■■■■■■■■■■■■ ■■ ■■■ ■■■■■■■ ■■■■■■■ ■■■■■■■■■. ■■■■■ ■■■■■ ■ ■■■■■■■■■ ■■■, ■■■■■■■■■■■ ■ ■■■■■■■■ ■■■■■ ■ ■■ ■■■■■ ■■■■■■.
Если искренне интересуешься снами другого, значит, ты влюблен? Влюблен, не иначе, думалось тогда.
Выходит, то была любовь. Пришла наконец. И почему это Робби опасался втайне, что никогда не встретит эту самую любовь? Он видел лица Изабель и Дэна в тот вечер, когда Адама упросили сыграть сонату Баха. Наблюдал за ними, наблюдавшими его счастье, и это отраженное счастье, возвращаясь к Робби, множилось, усложнялось, становилось невыразимо подлинным.
Только в конце июля Адам, запинаясь, со слезами на глазах, признался, что повстречал одного юного скрипача. Почти три месяца еще после той апрельской ночи Робби предстояло мнить себя немыслимо везучим.
Теперь, собирая вещи два года спустя, Робби понимает, что взять с собой на память об Адаме ему и нечего.
Однако пора все бросить и проверить оставшиеся сочинения про Колумба. В запасе меньше двух часов.
Сонино сочинение как лежало первым в стопке, так и лежит. “От человека в большой лодке мы ждали волшебства”. “Все хотят волшебства!” – пишет Робби вверху страницы и ставит высший балл. Съедает кукурузную палочку.
Следующий – Сэм Шнайдер, паренек ироничный, несмотря на юный возраст, но ему нужна аудитория поутонченней – вот в колледже, пожалуй, он всех очарует. Сэм начинает так: “Опять мы в дураках! Продали уже как-то остров за бусы и все равно ничему не научились”.
С хронологией Сэм промахнулся на пару веков. Надо будет с ним поработать. И Робби поработает. Когда-нибудь. Пока же все-таки пишет вверху страницы: “Худшая земельная сделка в истории!” – и ставит высший балл.
Переходит к следующему. Съедает кукурузную палочку.
Это бессовестно – так мало уделять внимания ученикам. А иначе у него чем дальше, тем больше не получается.
Пора подыскивать другую сферу деятельности, и новую квартиру найти уже пора. Кто только тут не жил – и подневольные девушки-ирландки, и неизвестный, выкрасивший стены в грязно-рыжий, и еще один, понадеявшийся, что световой люк спасет положение, – и все рано или поздно покидали этот чердак. А теперь черед Робби. У стены за диванчиком в гостиной (она же столовая и кухня) составлены пустые картонные коробки, но дальше Робби пока не продвинулся. Не может он собирать вещи, не зная еще, куда отправляется.
Вид на реку. Скоро узнаем, какой там вид.
Подыскивать квартиру не совсем по средствам, будучи одиноким в тридцать семь, – это, прямо скажем, неправильно. Как и надеяться, что “вид на реку” окажется хотя бы проблеском Гудзона в просвете неизбежной застройки на другой стороне улицы. За эту цену ожидай того, чего можно ожидать.
Однако Робби, пожалуй, снимет эту квартиру, если она не слишком скверная. Знает же прекрасно, что там предлагается, в его ценовом сегменте, да и откладывать дальше некуда. Может ведь он снять квартиру, написать заявление об увольнении и… заняться чем-то другим. Найти новую работу. И нового парня.
Хватить жить, исходя из умеренных ожиданий. Пора стать интересней самому себе. Пора найти своего собственного Вульфа, в каком бы то ни было виде. Робби начал понимать, что, призывая каждый день выдуманного человека, наделил его зачатками души, а если душа – неподходящее слово (вызывает уныние и несексуальные, религиозные ассоциации), тогда естеством, выходящим за рамки подробностей жизни и повседневных занятий Вульфа. И то же самое, подозревает Робби, вполне возможно разглядеть практически в любом мужчине. Красота и благородная профессия тут не обязательны.
Дэн прав: пора опять запрыгивать в седло. А точней, найти коня, на котором представим путь до самого горизонта и за горизонт.
Деррик хмуро разглядывает фотографии, выложенные на дальнем краю стола: неопрятный парень с бородкой и исступленной улыбкой в круглых очках с тонкой металлической оправой а-ля Троцкий, рядом с ним пышная рыжая азиатка в темно-синей футболке – декольте глубокое, лицо приветливое, но испуганное. Между ними – двухлетняя дочь, у которой на всех четырех снимках во всех трех местах (кухня, гостиная, двор) вид опасливо-довольный, как будто ей дали что-то – игрушку или лакомство – раньше находившееся под запретом.