Феромон памяти номер 85.
Тема: гимн эволюции.
Автор: королева Шли-пу-ни.
Я великая искательница новых дорог.
Я лишаю каждого привычной колеи, и он трепещет от страха.
Я провозглашаю непривычные истины и обещаю будущее, исполненное парадоксов.
Я вывернула систему наизнанку и таким образом помогла ее эволюции.
Никто не говорит так неуверенно, робко и неловко, как я.
Ни у кого нет такой безмерной слабости.
Ни у кого нет такой наследственной скромности.
Чувства заменяют мне интеллект.
У меня нет познаний, которые бы меня отягощали.
Интуиция, которую питает воздух, направляет мои шаги.
Я не знаю, откуда берется моя интуиция.
И не хочу этого знать.
Августа Уэллс вспоминает.
Джейсон Брейгель кашлянул, прикрыв рот рукой. Все сгрудились вокруг него, впитывая каждое его слово, потому что ни у кого больше не было ни малейшего представления, как отсюда выбраться.
Замурованные в пещере без пищи, не имея возможности передать о себе весть наверх, на что могли надеяться эти семнадцать человек, среди которых были столетняя старуха и мальчик?
Джейсон Брейгель держался бодро.
– Вспомним все с самого начала. Кто привел нас сюда? Эдмонд Уэллс. Он хотел, чтобы мы жили в этой пещере и продолжали его дело. Я уверен, он подумал и о том, что у нас могут возникнуть трудности. Спуск в пещеру был для каждого индивидуальным путем инициации. Наше теперешнее положение – главное испытание на пути нашей коллективной инициации. Каждый из нас удачно прошел свой личный путь, теперь мы должны добиться успеха сообща. Каждый из нас решил задачу с четырьмя треугольниками, поскольку сумел изменить привычный ход мысли. Мы открыли новую дверь в нашем разуме. Теперь мы должны открыть следующую. Эдмонд оставил нам ключ. Мы не видим новую дверь, потому что ослепли от страха.
– Хватит говорить загадками! Какой еще ключ?! Говори дело! – потребовал один из пожарных.
Джейсон продолжил:
– Вспомните задачу о четырех треугольниках. Она потребовала от нас отказаться от стереотипов мышления. «Рассуждай нестандартно, – повторял Эдмонд. – Нам нужно научиться мыслить по-другому».
Теперь закричал полицейский:
– Мы заперты в пещере, как крысы. Это так, и только так! Ничего другого тут не придумаешь!
– Ничего подобного. Точек зрения может быть множество. Мы заперты в нашем теле, но дух свободен.
– Слова, слова, пустые слова. Если есть предложение, высказывай! А нет, так помолчи.
– Дитя, выходящее из тела матери, не понимает, почему не плавает больше в теплой воде. Ему хочется вернуться в материнскую утробу, но она для него закрыта. Младенец чувствует себя рыбкой, которая никогда не сможет жить, дыша воздухом. Ему холодно, свет слепит его, шумы оглушают. Выйдя из материнской утробы, он попадает в ад. Как мы теперь. Дитя чувствует, что не способно справиться с испытанием, что физиологически не приспособлено к новому миру. Мы все были в таком положении. Но не умерли. Мы приспособились к воздуху, свету, шуму, холоду. Зародыш, плавающий в жидкости, развился в младенца, дышащего легкими. Мы мутировали из рыбы в млекопитающее.
– И что дальше?
– Сейчас мы переживаем точно такую же критическую ситуацию. Давайте приспосабливаться, давайте освоим новую матрицу.
– Он болен, у него бред! – воскликнул инспектор Жерар Гален, подняв глаза к потолку.
– Нет, – тихо возразил Джонатан Уэллс. – Мне кажется, я понял, что он хочет сказать. Мы найдем решение, потому что у нас нет другого выхода. Мы обязаны его найти.
– Да уж, конечно. Решение можно хоть всю жизнь искать. Будем искать, пока не подохнем от голода.
– Дайте договорить Джейсону, – потребовала Августа. – Он еще не закончил.
Джейсон Брейгель направился к аналою и взял «Энциклопедию относительного и абсолютного знания».
– Я читал ее сегодня ночью. Я был убежден, что решение находится в этой книге. Я долго искал и наконец нашел статью, которую хочу прочитать вам вслух. Слушайте внимательно.
Гомеостаз: Все формы жизни стремятся к гомеостазу.
Гомеостаз – это равновесие между внешней средой и внутренней.
Любой живой организм функционирует в режиме гомеостаза. У птиц пустотелые кости, чтобы они могли летать. В теле верблюда хранятся запасы воды, чтобы он мог жить в пустыне. Хамелеон меняет окраску кожи, чтобы остаться незамеченным для хищников.
Эти животные, равно как и множество других, дожили до наших времен, приспосабливаясь к изменениям среды обитания. Все, кто не сумел приспособиться к существованию в окружающем мире, вымерли.
Гомеостаз – это способность наших органов к саморегуляции под воздействием внешних условий.
Нас всегда изумляют способности живых организмов переносить тягчайшие испытания и приспосабливаться к ним. Во время войн, когда человек вынужден прилагать сверхусилия, чтобы выжить, мы не раз замечали, как люди, привыкшие к изобилию и достатку, безропотно довольствовались хлебом и водой. Горожане, заблудившиеся в горах, через несколько дней начинали находить съедобные растения, ловить и есть животных, которые всегда им внушали отвращение, – кротов, мышей, змей…
«Робинзон Крузо» Даниэля Дефо и «Таинственный остров» Жюля Верна – книги, прославляющие гомеостаз человека.
Мы все находимся в постоянном поиске идеального равновесия с окружающей средой, ибо каждая наша клетка занята этим. Клетки беспрестанно поглощают максимум питательной жидкости самой подходящей температуры, избегая вредных субстанций. Но когда не получают полезной пищи, они приспосабливаются к вредной. Клетки печени пьяницы лучше приспособлены к усвоению алкоголя, чем клетки человека непьющего. Легкие курильщика вырабатывают защиту от никотина. Царь Митридат приучил свой организм справляться с мышьяком.
Чем враждебнее к нам окружающая среда, тем активнее проявляют клетки неведомые нам способности.
Долгое молчание воцарилось после чтения. Прервал его Джейсон Брейгель, подведя итог:
– Если мы умрем, значит, не сумели приспособиться к экстремальным условиям.
Жерар Гален возмутился:
– Скажешь тоже, приспособиться! Разве пленники Людовика XI, запертые в камере размером метр на метр, могли приспособиться к решетке, которая в них впивалась? Разве у тех, в кого стреляют, кожа становится толще, защищая их от пуль? Японцы стали более защищенными от радиации? Ты говоришь глупости! Есть факторы, к которым невозможно приспособиться, даже если очень хочешь!
Ален Билсхейм подошел к аналою.
– Статья из энциклопедии показалась мне любопытной, но что касается нас, то я не вижу, какое она имеет к нам отношение.
– Но Эдмонд говорит совершенно ясно: хочешь выжить – меняйся.
– Меняйся?
– Да, меняйся. Мы должны стать подземными жителями – приспособиться к существованию в темноте и питаться тем, что тут есть. Группа обладает большей устойчивостью и стремлением к выживанию.
– Что ты хочешь сказать?
– Муравьи нас больше не кормят, наши телесные страдания говорят о том, что мы пока далеко не продвинулись. Мы остались людьми, уязвимыми и сосредоточенными на себе.
Джонатан Уэллс выразил согласие:
– Джейсон прав. Мы преодолели реальную дорогу, которая привела нас в реальную пещеру. Но это только половина пути. Обстоятельства вынуждают нас продолжить путешествие.
– Ты хочешь сказать, что под пещерой есть еще одна пещера? – насмешливо спросил Гален. – Ты хочешь, чтобы мы подкопались под храм и оказались в подвале храма, хотя неизвестно, куда это нас приведет?
– Нет. Пойми меня правильно. Мы прошли физическую часть дороги, ее прошла наша телесная оболочка. Другая часть путешествия психологическая, и она нам только предстоит. Теперь мы должны изменить наш ум, нашу психику. Мы должны изменить наши головы. Должны научиться жить как пещерные животные, какими стали в силу обстоятельств. Один из нас сказал, что мы не можем жить, потому что на пятнадцать мужских особей у нас только одна женская. Это справедливо для человеческого общества, а как обстоит дело у насекомых?
Люси Уэллс вздрогнула. Она поняла, к чему ведут рассуждения мужа. Для того чтобы выжить под землей с малым количеством продуктов питания, нужно превратиться… Нужно стать…
Одно и то же слово затрепетало у всех на губах:
…муравьями.
Воздух насыщается электричеством. Каждая вспышка молнии – это перенос множества отрицательных частиц. Громкий раскат грома сотрясает все вокруг, и новая молния раскалывает небо на тысячу осколков, освещая листву тревожным сиренево-белым светом.
Низко летают птицы, охотясь за мухами.
Очередной раскат грома. Туча, похожая на наковальню, расплющивается. Сверкает кираса летающего коня. Номер 103 683 боится соскользнуть со сверкающей поверхности. Он чувствует себя таким же беспомощным, как тогда, когда оказался перед Пальцами, стражами края света.
Пора возвращаться, – передает он жуку.
Внезапно начинается проливной дождь. Он стоит стеной. Каждая его капля – смертельная опасность. Тут уж не тяжелые капли пунктиром, а гигантские хрустальные струи. Если по крыльям жука хлестнет такая, он погибнет.
Жук в панике. Он делает зигзаги на поле под обстрелом, стараясь не попасть под струи дождя. Воин номер 103 683 больше не управляет полетом, он пытается удержаться на жуке, цепляясь за него всеми своими коготками и щеточками. События разворачиваются очень быстро. Муравью хочется прикрыть свои сферические глаза, которые видят разом все опасности и справа, и слева, и сверху, и снизу. Но у муравьев нет век. Как же ему не терпится вернуться обратно на землю и ползать по ней, как тля!